Три взгляда уставились на неё, вынудив закатить глаза. Ну, конечно, это было логичным — зачем парням искать какую-то Ленку?
— Ладно, с Юркой съезжу только, и вечером к ней забегу.
— Куда это ещё? — Витя тут же оживился, и даже Космос с интересом взглянул на Черкасову. Та похлопала ресницами.
— Он давно уже меня просил чехлы от сидений в химчистку отвезти — сам он с ними хрен справится. А что такое?
— Да нет, ничего, — и Пчёлкин потянулся за сигаретами, заметно расслабившись. Конечно, ничего. К Соболеву он не ревновал, просто боялся того, что этот прохиндей рано или поздно сможет начать вновь соблазнять Лизу на кривые дела. Это же как наркотик, и пока что его девочка держалась. Вот только надолго ли её хватит?
***
…— А подойдёт к нам кто-нибудь?
Лиза постучала кулачком по столешнице, надеясь привлечь внимание приёмщицы, которая не торопилась приниматься за свои обязанности. На стук было тяжело не отреагировать, потому полная женщина в форменном синем халате, демонстративно громко попросив кого-то из работниц не переключать телевизор, стоявший где-то вне зоны видимости клиентов, не спеша двинулась к стойке, на которую Юрка уже вывалил ворох тяжелой бордовой ткани.
— Что у вас?
— Чехлы автомобильные, — Лизавета кивнула на кучу и полезла в карман джинсов, в котором хранились сложенные вдвое купюры. Впрочем, засветить деньги ей не дал Юра, вовремя дёрнувший её за рукав и доставший свой кошелёк.
— Лена! — приемщица оглушительно гаркнула, обернувшись куда-то вправо, для начала внимательно и с интересом осмотрев ткань — не каждый день к ним привозили автомобильные чехлы, — и буквально через пару мгновений из-за шторки выскочила худенькая блондинка. Лиза даже не сразу узнала её, так давно не видела. А когда узнала, то даже ахнула, во все глаза глянув на старую знакомую.
— Елисеева?
Лена испуганно взглянула на бывшую одноклассницу, и, покосившись в сторону начальницы, незаметно для неё показала Черкасовой раскрытую пятерню. Через пять минут, значит.
— Тридцать пять рублей, — озвучила свой вердикт приёмщица, дождавшись, пока Лена утащит тяжёлую ткань за штору. Соболев как-то странно качнул головой, и на прилавок небрежно упала сторублёвая купюра. Манера поведения женщины явно не пришлась ему по душе.
— Сдачи не надо.
…Лена вышла ровно через пять минут, словно специально высчитывала секунды. Лиза, которая уговорила Юрку сходить куда-нибудь на полчасика выпить пива, верно сторожила «пятёрку» друга детства, сидя на водительском сидении, поэтому Елисеева была окликнута сигналом автомобильного клаксона.
— Садись, — Черкасова кивнула внутрь салона, но Лена не поспешила открыть дверцу — пару мгновений она осматривала машину, словно музейный экспонат.
— Твоя?
— Почти. Садись.
Дождавшись, пока девушка устроится на соседнем сидении, Лиза выключила радио и взглянула на бывшую соученицу.
— Ты куда пропала-то? Ни слуха, ни духа, мы и не знаем о тебе ничего.
Елисеева сложила руки в замок и улыбнулась. Только вот улыбка её вышла какой-то не слишком радостной, скорее просто вымученной. И напоминала гримасу какого-то странного отчаяния. На какие-то мгновения Лизавете даже показалось, что Лена её боялась.
— А я с мамой в Люберцы переехала. Там дешевле, да и на разницу от продажи квартиры хоть пожили нормально. Поступить не поступила, пришлось работу искать. Вот, нашла. А ты как?
— Нормально, — девушка пожала плечами, быстро думая на тему того, что рассказать, а о чём лучше промолчать. — С Витей живу, в дела их ввязывалась, ненадолго, правда, но зато хоть жила весело и интересно. Потом он сам меня из дела исключил. Девушкам сейчас там лучше не крутиться. Сашке ты почему не пишешь? Он спрашивает о тебе, переживает, а мы и не знаем, что ты и где ты. Я вечером вообще к тебе идти собиралась, на квартиру старую.
Она ждала этот вопрос. Это было видно. Но, даже сейчас, когда он прозвучал, она не выдержала и передёрнулась, а затем обхватила себя за худые плечи, словно ёжась, хотя в машине было довольно душно, несмотря на открытую дверцу с Лизиной стороны.
— Понимаешь… Я не знаю, как ему теперь писать… мне стыдно и противно.
— Объясни толком, — Лиза непонимающе хмыкнула и наклонилась к сжавшейся в комок Елисеевой.
— Ты меня возненавидишь. И имеешь на это полное право.
И полился рассказ. Сбивчивый и, откровенно говоря, совсем неприятный.
========== 16. Цепь ==========
— Ну и шлюха она у тебя!
Возмущению Юрки не было предела. Заведя руки за спину и сцепив пальцы в замок, он ходил туда-сюда перед Лизой, которая уже успела пожалеть о том, что рассказала ему историю Елисеевой. На что она надеялась? На сочувствие? Глупость какая.
— Не маячь, у меня уже в глазах рябит.
— Как она вообще посмела? Трахнуться не пойми, с кем, ради места в химчистке, охренеть можно!
Черкасова облокотилась на крышу «пятёрки» и вздохнула. Да уж, надо было помалкивать, тем более, раз сама обещала Ленке. Перед глазами Лизаветы до сих пор стояла картинка: вот она, Лена Елисеева, сидела перед ней, сгорбившись, плача и умоляя никому ничего не рассказывать. И она согласилась… План созрел в голове быстро, и плевать на то, что он был далеко не идеальным.
— Юр, у меня к тебе просьба. Ты только ребятам ничего не рассказывай, ладно? Я им скажу, что ходила к ней на старую квартиру и никого там не застала.
Соболев даже задохнулся от возмущения.
— Чего? Почему ещё?!
— Потому, что это не наше дело. И знаешь… — девушка поковыряла ноготок на указательном пальце, словно боясь взглянуть на Юрия. — Я могу её понять.
— Что? Понять эту шлюху?
— Прекрати. Она живёт одна с матерью, живёт бедно, мать хватается за любую работу. Что ей надо было делать? Это мне есть, к кому пойти в случае чего и кому пожаловаться. А ей-то что? Не к нам же ей идти было? Думаешь, ребята стали бы решать её проблемы? Да чёрта с два.
Соболев промолчал, словно задумавшись над словами подруги. Но та прекрасно знала, что он ни за что с ней не согласится.
— Юр, послушай меня, хорошо? Это не наше дело, пусть Сашка отслужит, и тогда они сами со всем разберутся.
— Покрывать её предлагаешь?
— Я ничего тебе не предлагаю, — Лиза протяжно вздохнула. — Я просто прошу не трепаться направо и налево. Покрывать её буду я. Потому что мне её жалко, понимаешь? Обстоятельства иногда сильнее нас. У тебя тоже рыльце в пушку, раз уж на то пошло.
— Сравнила жо…
— Заткнись, — Черкасова вовремя пресекла хамоватую ассоциацию и сурово взглянула на парня. И тот, сплюнув на асфальт, неопределённо дернул плечами. — Я расцениваю это, как согласие.
— Расценивай, — Соболев махнул рукой и сел за руль. Лиза запрыгнула на переднее сидение, на котором буквально полчаса назад рыдала Елисеева, и поджала губы. Да, придётся пойти на обман. Но Лену было так жаль, что иного выхода Лизавета просто не видела.
Некоторое время они ехали в абсолютной тишине, и лишь спустя минут пятнадцать Черкасова решилась заговорить, чтобы убить сразу двух зайцев: отвлечь товарища от мыслей о Елисеевой и заодно решить вопрос, который давно уже не давал ей покоя.
— У тебя есть какая-нибудь ювелирка на примете?
— В смысле? На сбыт или что?
— И на сбыт, и просто магазин. Лучше второе, чтобы более легально было.
— Ну, есть одна лавка, там знакомый мой крышей занимается. А зачем тебе?
Лиза усмехнулась. Так ему всё и скажи.
— Дай адресок потом. Есть у меня одна штука, которую хочу осуществить.
— Интриганка.
— Сам такой. Только пообещай, что не расскажешь.
— Очередная тайна?
— На этот раз не такая глобальная, успокойся.
***
Ювелирка оказалась ломбардом. Типичное подвальное помещение с тусклым освещением и хмурым продавцом за прилавком не сильно внушало доверия, но что было поделать, если иных вариантов просто не имелось? Здесь и так должны были не только продать то, что было необходимо, но и сделать скидку.
