Четыре долгих года ее тело принадлежало тому, кого она считала самым отвратительным из существ, но теперь она чувствовала, как старые узы, наложенные на нее дьяволом, разрываются, и на их место приходят новые цепи. Эти цепи были тяжелее, крепче, показывая ей, что она попала в руки более злого существа. Ее телом завладел бугимен.
Распутывая прядь вокруг пальца, он был так близко, почти касаясь кончиками пальцев ее шеи.
Зажмурив глаза, она ждала этого момента, момента, когда он наконец прикоснется к ней. Но проходили секунды, а он все не наступал.
Открыв глаза, она обнаружила, что он уже исчез. Однако цепи все еще были на месте, такие же тяжелые, такие же крепкие.
Двадцать два
Это было оно: время пришло
Хлоя боролась с кошмарами каждую ночь после последнего раза, но не сегодня. Ее тело теперь принадлежало одному монстру, а разум и душа - другому. Она позволила своим демонам прийти за ней, и бороться с ними больше не было смысла...
Ее последняя надежда на спасение от дьявола исчезла. Никто не придет ее спасать, а если кто-то и придет, то будет уже слишком поздно. Спасти ее сейчас означало бы, что кто-то худший должен был забрать ее душу у дьявола и присвоить ее себе. Однако такого человека не должно было существовать, а если бы он существовал, то это было бы вовсе не спасение...
— Хлоя… ... Хлоя, проснись, и все будет хорошо. — Повторение этих слов вывело ее из кошмара.
Открыв глаза, она увидела Луку, сидящего на краю кровати и играющего с кончиками своих волос, которые лежали на подушке.
Испугавшись, она быстро села, отстраняясь от него - кошмары и усталость не помогали.
— Ты действительно думаешь, что я причиню тебе боль, дорогая? После того, как увидел тебя такой?
«Я не думаю, что ты понимаешь, что ты для него значишь» - слова Марии эхом отдавались в ее голове.
Сжав кулаки, она коснулась ногтями ладоней и поморщилась от боли.
— Что случилось? — Лука начал изучать ее.
— Н-ничего.
Включив прикроватную лампу, он оглянулся на нее и увидел, что ее сжатые кулаки окрасились в розовый цвет.
— Дай мне посмотреть на них.
— Я... я...
— Или дай мне их, или я сделаю это сам, — оборвал он ее.
Проглотив комок в горле, она разжала руки, обнажив воспаленные и окровавленные ладони.
Не говоря ни слова, он встал и вышел из комнаты.
Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся с коробкой. Вернувшись на край кровати, он открыл ее и обнаружил аптечку.
— Подвинься ко мне поближе, — приказал он мелодичным голосом.
Она послушалась его, придвинувшись чуть ближе. Либо так, либо он сам подвинет ее.
— Теперь ты позволишь мне прикоснуться к тебе, дорогая. —Он не спрашивал разрешения, он говорил ей.
— Н-нет. — Она попыталась отстраниться, но он прижался к ней, положив обе руки по обе стороны от нее и не давая ей пространства. Бежать некуда.
Голос, который когда-то был мелодичным, стал темным и властным.
— Теперь ты позволишь мне прикоснуться к тебе.
Она закрыла глаза, затаив дыхание. Вот и все: время пришло.
Застыв как только можно, она почувствовала, как холодные кончики пальцев слегка коснулись ее раскаленных рук. Его холодные пальцы перевернули ее и стали успокаивающе гладить ладони.
Открыв глаза, она увидела, что Лука полностью сосредоточен на ее коже. Казалось, он запоминал ее руки: его холодные кончики пальцев гладили воспаленные участки, осторожно обходя порезы.
Его руки оставили ее, он полез в аптечку и налил спирт на подушечку. Когда холодные прикосновения вернулись, она слегка отпрыгнула назад, заставив его посмотреть ей в глаза.
Посмотрев в его глаза, она увидела, что теперь они полностью зеленые, без малейшего следа синевы.
— Это будет больно.
Она медленно кивнула, не в силах отвести взгляд от его зеленых глубин.
Теперь, когда он прикасался к ней, она не отстранялась от его прикосновений. Она обнаружила, что не может отвести от него взгляд. Она как будто увидела его с другой стороны.
Он отвел взгляд от ее глаз, вернув свое внимание к ее рукам. Клочья его темных волос, которые обычно были убраны назад, упали перед его лицом. Он беспечно оставил их там, пока ухаживал за ее руками. Это выглядело так, будто... ему не все равно, если это вообще возможно.
Когда он проводил подушечкой пальца по порезам, было жгуче, но физическая боль больше не беспокоила ее. Она не могла сравниться с душевной болью, которую она испытывала и продолжала испытывать.
Лука не спеша протер каждый порез, стараясь не пропустить ни одной открытой раны. Он снова полез в ящик, достал мазь и начал наносить ее на обе ладони.
Мазь хорошо ощущалась на ее сырой коже, как и его легкое, ледяное прикосновение. Она все еще была заворожена мужчиной, находившимся перед ней.
Затем он не спеша обернул каждую руку белой марлей. После того как она была закреплена, он провел пальцем по одному из ее накрашенных ногтей.
— Мне нравится этот цвет.
Чувствуя необходимость объяснить темно-фиолетовый оттенок, она сказала:
— Его выбрала Мария.
— Он хорошо смотрится на фоне твоей светлой кожи, — пробормотал он.
Хлоя словно вынырнула из оцепенения, когда его пальцы задержались на ее пальцах еще на мгновение. Она быстро отдернула руки, не в силах больше выносить его близость.
Неужели я только что позволила ему...? Она тяжело сглотнула, не понимая, как она позволила ему прикасаться к себе так долго.
Когда он собрал свой чемодан, его зеленые глаза исчезли, вместе с его мягким поведением.
— Я хочу, чтобы ты подстригла ногти завтра, когда проснешься. — Он встал, выключив прикроватную лампу. — Засыпай.
Тяжело дыша, она легла обратно, переместившись на середину кровати и укрывшись одеялом, как будто это могло защитить ее от него.
Она смотрела, как его темная фигура прошла через ее комнату в ванную, где он закрыл за собой дверь.
Пытаясь замедлить дыхание, она делала длинные, глубокие вдохи. «Ты позволишь мне прикоснуться к тебе сейчас...»
Она все еще чувствовала ледяное прикосновение, которое гладило ее больные ладони, словно на них отпечатались его движения. Она должна была бы восстать против его прикосновений, но вместо этого он словно наложил на нее чары.
Она слышала, как в ванной течет вода, и этот звук принес ей успокоение.
«Засыпай...»
Еще один долгий, глубокий вдох, и она закрыла глаза, погружаясь в дремоту. Было очевидно, что его чары все еще действуют на нее.
***
Лука вымыл руки, затем плеснул холодной водой на лицо, пытаясь взять себя в руки. Прикасаться к ней, пока она смотрела, было лучше, чем все, что он когда-либо испытывал в своей жизни. Он прикасался ко многим женщинам, но ни с одной не испытывал таких ощущений, как с ней.
Если ему придется провести остаток жизни, имея возможность просто прикасаться к ней, он сделает это. Даже если это означало, что его темная сторона никогда не успокоится от извращенных вещей, которые он хотел сделать с ней, он мог жить с этим.
Это было все, что он мог сделать, чтобы не вернуться туда и не сделать все заново.
«Сделай это», - шептала его тьма.
Отталкивая влажными руками волосы, он попытался отогнать образ того, как проводит пальцами по ее шрамам.
«Ты знаешь, что хочешь...»
— Заткнись, — сурово прошептал он себе в зеркало.
Как бы ему этого ни хотелось, сейчас было не время. Благодаря Марии она боялась его больше, чем когда-либо. Он хотел быть тем, кто скажет ей, когда она будет готова принять его таким, какой он есть. Теперь все, ради чего он старался, чтобы ей было комфортно с ним, чтобы она доверяла ему, вылетело в окно, и он начал все с начала.
Подойдя к двери в ванную, он выключил свет и открыл дверь, заглянул в комнату и увидел, что Хлоя уже крепко спит.
Он тихонько сел на стул в углу. Откинувшись назад, он устроился поудобнее, не желая снова оставлять ее наедине с кошмарами.
