— Дорадо и белого вина, — сказал, ни к кому не обращаясь.
Официант кивнул, взял меню и удалился.
— Ну что ж, пока у нас есть немного времени, поговорим о тебе.
Я удивлённо взглянула на его лицо. Холодное, всё так же равнодушное, но теперь пронизывающий взгляд целиком и полностью обращён на меня. Удивительно, чем реже этот взгляд, тем он ценнее. Не отрывая взгляда от моего лица, Дэвид протянул руку, взял бокал с водой, сделал глоток и поставил бокал на стол. Вопросительно приподнял брови, давая понять, что он весь во внимании и ждёт.
— Расскажи о себе то, чего я ещё не знаю.
Смущённо, не зная, что на такое ответить, я тоже потянулась к бокалу с водой. Кажется, если сейчас заговорю, в горле запершит. И чтобы немного смочить горло для разговора я отпила воды.
— Мне интересно, в колледже парни часто обращали на тебя внимание?
— Нет. То есть… — мне стало неловко, теперь ещё и от того что ляпнула, о том, что была такой непопулярной.
— Продолжай, не смущайся мне все о тебе интересно, — сказал он, с выражением лица с полным отсутствием интереса.
Непостижимо, чтобы он стал другим. Совершенно этого не представляю. Он четко неосознанно, а может и осознанно, очерчивает границу. И даже когда он совсем близко, когда касается меня, эта граница так ясна, и понятна, нет никакой возможности преодолеть её, перешагнуть и стать кем-то, на кого он будет смотреть иначе. Это невозможно.
— Ну, я бы не сказала, что они обращали на меня внимание, скорее…
— Игнорировали тебя. Ты смотрела из своей темной раковины на более популярных девушек, которые уже спали с парнями, а тебе казалось, что ты какая-то не такая, верно?
— Очень близко.
Разговор идёт в такое русло, от которого мне становится не по себе, но чем дальше он углубляется, тем быстрее я принимаю эти условия, и тем быстрее к ним привыкаю.
— Но почему же ты, как все в том возрасте и том времени, хотя бы, не позволила себе попробовать. Не попыталась.
— Я не знаю, не довелось.
— Ты была недотрогой?
Я пожала плечами.
Да, действительно я была немного нелюдимой, сторонилась компаний и у меня почти совсем не было друзей. Как я могла лишиться девственности в таких обстоятельствах. Я отвела взгляд.
— О чем ты задумалась, вспомнила какой-то случай?
— Так, кое-что, — поджала я губы.
Не хочется выдавать себя, рассказывать о себе, признаваться ему этому холодному человеку в своих особенностях и страхах. Не хочется открываться, но я почему-то открываюсь.
— Ты мне расскажешь? — тихо, почти таинственно проговорил он.
— Да это не важно. Просто небольшой момент, когда я чуть не… — я запнулась.
— Лишилась девственности?
— Ну да, — я заёрзала, обернулась, не идёт ли официант, чтобы прервать разговор, и дать мне хотя бы пару минут на размышление.
Не успеваю подготовиться, говорю поспешно и жалею о том, что сказала. Странный разговор. Не понимаю, почему я вообще с ним об этом говорю. Он не друг мне, у нас нет внутренней близости, от которой хочется говорить с человеком обо всем.
— Он хотел тебя, это была вечеринка? Ты была слегка пьяна?
— Откуда вы знаете? — удивлённо спросила, — вы там были?
— Нет, просто догадался, это же банально. Девяносто процентов случаев потери девственности в старшей школе, под алкоголем и на вечеринках. И даже неважно насколько замкнутый у тебя характер, эти обстоятельства они подчиняют себе и требуют выполнения условий. А за несколько лет в колледже проходит столько вечеринок, что на каждой из них кто-то обязательно лишается девственности, будь то парень или девушка. Я сам лично получил свой первый опыт именно в колледже на вечеринке.
На такую откровенность я никак не рассчитывала.
— Да? А я вот не получила.
Принесли заказ. Дальше разговор закрутился быстрее. Говорил в основном Дэвид. Рассказывал случаи, в университете он состоял в каком-то братстве и как они принимали новичков, заставив их пройтись голыми по кампусу надев на голову трусы. И все ходили, а они смеялись и все смеялись, потому что это было весело. Он засмеялся, вспоминая этот случай и я заметила, как промелькнуло в нём что-то простое, им самим давно забытое, человечное. Он рассказывает, про университет, чувствуется, университетские годы были самыми лучшими. Там он был не таким, как сейчас. Был самим собой. Возможно и сейчас он такой, как есть, просто с тех пор прошло много лет, он сквозь многое прошел. Жизнь заставила его измениться.
Свои годы в университете я так не развлекалась, а училась, не поднимая головы, чтобы получить диплом юриста. У меня не было выбора, только страх не получить диплом. Он перекрывал всё остальное.
Мы так разговорились, что не заметили, как выпили бутылку вина. Я немного захмелела, стала смелее вспоминать и выдавать свои истории. Дэвид смеется, когда рассказываю что-то смешное. Понемногу начала чувствовать его увлеченность, что-то потеплело между нами. Знаю, возможно это от выпитого вина, или от потрясающего десерта, а может по какой другой причине, но только в начале разговора Дэвид был совсем не таким, как в конце. Спустя пару часов, к завершению ужина мы беседовали уже словно давнишние добрые друзья.
Зазвонил телефон, Дэвид взял трубку и, сказав — извини, встал из-за стола и пошел в вестибюль. Я прошлась взглядом по посетителям. Ужинают несколько пар. Не стала рассматривать даже исподтишка, никто не привлёк моё внимание настолько.
Возле одного из столов я заметила девушку официантку.
Дэвид вернулся. Я встала, чтобы пройти в уборную.
— Скоро вернусь, — сказала ему, он улыбнулся мне, чем-то очень довольный.
— Давай.
Я прошла по коридору в комнату для женщин. Вошла, встала возле раковины из черного мрамора, посмотрела на себя в зеркало. Кажется, я довольна. Лицо разрумянилось и в глазах огонек. Это был хороший ужин. После него у нас точно будет все не так, как было до него. Мне показалось Дэвид тоже проникся этой атмосферой лёгкого флирта. И хоть между нами уже были некоторые интимные моменты, теперь они станут совсем другими. Я это чувствую.
Сзади зашумел слив. Я обернулась. Дверь кабинки открылась, вышла официантка.
Глянула на меня, подошла к раковине и начала мыть руки. Потом повернулась, демонстративно смерила меня взглядом и говорит:
— Ещё одна из его дурочек?
— Что? — не поняла я.
— А то, что он постоянно приходит сюда с разными проступками вроде тебя.
— И что? — щёки мои вспыхнули ещё сильнее.
— Ничего, это я так, просто, чтобы ты не строила планы на будущее, скривила она губы в неприятной усмешке.
— А я и не строю, у нас договор.
— Вот и правильно. Отработала, взяла деньги и свалила. На твое место придет следующая, — она снова смерила меня взглядом и пошла на выход.
17
Как выкопанная, встала и стою. Так и есть, всё что она сказала. Это было известно с самого начала. Я и не строила никаких иллюзий, не придумывала наперёд, но почему так неприятно, даже мерзко прозвучали ее слова.
Я одна из многих, которые тут были с ним и ещё будут. Вышла из уборной, прошла в зал, остановилась у входа, смотрю, Дэвид в телефоне что-то быстро набирает, как всегда. И вдруг нежданная обида волной захлестнула. Захотелось закричать, какой он гад. Разоблачить, чтобы все вокруг услышали, посмотрели и осудили. Но я не стала.
В тот момент, когда он поднял голову и увидел меня, я повернулась и пошла на выход. Желание поскорее уйти, скрыться отсюда и больше никогда не возвращаться к нему в дом.
— Лаура! — крикнул он, встал из-за стола, махнул официанту, — на мой счёт!
Когда он это сказал, я пошла ещё быстрее.
Представляю, всякий раз он приводит кого-то нового, они ужинают, мило болтают, она проникается его вниманием и интересом к ней, и каждый раз в конце вечера Дэвид говорит — на мой счёт! Интересно, всякий ли раз из кабинки выходит официантка?
Это ужасно. Значит, другие люди знают о том, что он делает. Всё вокруг знают и посмеиваются над девушками, которых он сюда приводит. Возможно, именно сейчас эти официанты смеются надо мной.
