— Чокнутая, — в голосе Максима смех, в глазах — восхищение и похоть, а рот кривится от боли. — Даже в такой ситуации зубоскалишь? Блин, Алёнка, — он прижал меня к себе, и полотенце упало на мои ступни. Мокрое полотенце, холодное, бр-р-р. — Мне, правда, нельзя трахаться! Я от одного-то раза посочувствовал всем бабам, которым целку рвали. С уздечкой проблемы, плюс вывих… давай без подробностей. Но когда я подлечусь, я весь твой. С потрохами. Ладно?
— Бедненький, — шепнула я ему в губы, и медленно опустилась на колени. — Сейчас я тебе помогу…
Женя уже не хихикает, а хохочет. Громко, заразительно. Я бы тоже ржала, если бы это с другой случилось а не со мной.
— Пипец! Ха-а-а! То есть, у мужика член травмированный, а ты его болезного безжалостно трахнула? Дважды? — смеется зараза, аж икает. — Помогла-а-а ему? Ой, не могу, — утёрла Женька слезу. — Помощница ха-а-а-а, бедненький, дай пожалею-у-у-у…
— Хватит передразнивать меня!
— Ты его во второй раз-то как? Сначала на коленях, а потом традиционно?
— Орального секса не было. Макс поднял меня сразу же, толкнул к стене, и… сдался, короче.
— Трахал и плакал? — снова захихикала сестра, которая сейчас получит по заднице.
— Угу.
— Бедный мужик. Из бара увел, наверное, чтобы ты не оказалась посреди гэнгбэнга, как благородный хотел поступить, спать уложил, а ты… ой, не могу, Алёнка! Ты как всегда! Чума!
— Я тебя сейчас ударю, — прошипела я, пытаясь утихомирить разошедшуюся Женю. — Я тебе что, Мартиросян? Хватит ржать, сама знаю что это кошмар и ужас!
— Еще какой. И ты утром этому бедолаге заявила что он козел и насильник?
— И это самое жуткое, — вспыхнула я.
— Вот он, наверное, прифигел. Хотя, я помню твои рассказы как ты над ним издевалась на работе. Мужик привык, и ничего хорошего от тебя не ждет. Так что забей.
— Легко тебе говорить! Ну вот что мне делать, Жень, — проныла я. — Извиняться? Так это стыдно. Сделать вид что ничего не было? Это я могу, тем более что в понедельник утром забегу за вещами, и уйду по-английски. Макс меня даже не увидит. Но это разве не трусость? Я и извиниться не могу, и не извиниться. И видеть его стыдно, и… блин, я же с Ирины деньги взяла, и пообещала его на ней женить.
— Жесть какая.
— И вот еще, — я нащупала телефон, и положила сестре на живот, — звонит, пишет. А мне читать стыдно что он там мне писал.
— Давай я прочитаю, — Женька поднесла айфон к моему лицу, разблокировала его, и принялась читать вслух. — О, так вы сегодня в ресторан идете? Слушай, а смелый этот твой Макс, моё почтение!
— Ага, несёт свой крест с достоинством. Я подозреваю что он извращенец.
— Может быть, — булькнула Женя. — Или он любит таких оригиналок как ты. Ну и что ты сидишь? Пора в ресторан собираться! Ты Максиму показала всё на что способна, самые плохие черты продемонстрировала. Он не испугался. Нельзя такого упускать, другого такого мужика ты вряд ли встретишь.
* * *
— О, снова пишет напоминание про ресторан! Ну-ка, хочу фотки найти, а то я твоего Макса не рассмотрела как следует.
— Он не мой, — вяло запротестовала я, но Женя махнула рукой.
— Вау! А он реально хорош. Смотри какая фотография. Секси, — она протянула смартфон, и подмигнула. — Видно что со спортом дружит. Хм, а чего это банкира фотографируют без рубашки? А, — протянула сестра, — это фото для интервью спортивному журналу. Макс — красавчик, такого не грех и изнасиловать!
— Что ты несешь?
— Тебя на истинный путь направляю. Что ты расселась? Стенд ап, систер. Ты выглядишь как жертва ядерного взрыва. Сейчас сделаем из тебя конфетку. Я твой адрес Максиму отправила, кстати. Давай-ка к зеркалу садись, я твоими бровями займусь. Педикюр бы еще обновить, ну и макияж. А еще…
— Эй! — я вскочила и выхватила телефон из рук сестры.
Вошла в мессенджер, и убедилась — эта предательница и правда отправила Максиму мой адрес. И он должен забрать меня из дома в шесть вечера, чтобы в семь мы были в ресторане на деловом ужине.
А я не хочу. Я не готова. Я боюсь. А еще Максим точно не мой мужчина!
— Я не пойду. Отбой бровкам и педикюру, Жень, — я, сжав телефон в ладони, вышла из комнаты.
— В смысле не пойдешь? Алён, — сестра перехватила меня у входа на кухню, — я не верю что говорю как наша мама, но всё же: такого мужика упускать нельзя! Ты пойдешь в ресторан!
— Не пойду!
— Пойдешь, блин! Иначе дурой будешь! — рявкнула сестра, и махнула рукой за спину: — Мальчики, не мешайте, я вашу тётю жизни учу.
— Мальчики, идите сюда, — подозвала я племянников. — Вкусняшки будем лопать.
— Брысь, — Женька, всё же, выгнала сыновей, и закрыла дверь на кухню, отрезая мне пути отступления. — Алён, ты совсем с головой дружить перестала?
— Да почему перестала-то? Ты Максима хорошо знаешь, раз советуешь мне его не упускать? Не-е-ет, ты его вообще не знаешь. Вот и не лезь, сама разберусь.
— Да вижу я как ты разбираешься — голову в землю как глупая страусиха прячешь.
— А ты мне советуешь не упускать мужика, о котором ровным счетом ничего не знаешь, — надулась я. — Может, Максим извращенец какой-то. Может, он абьюзер. Может…
— Может, да, — нетерпеливо перебила сестра мои рассуждения о воображаемых недостатках Максима. — Может он извращенец, абьюзер, тиран, и Воландеморт. Но он тебя не переплюнет, Алён. Ты-то у нас та еще звезда. Я иной раз думаю что я не твоя младшая сестра, а твоя мать. И у меня не адовы близняшки, а адовы тройняшки, и ты одна из них.
— Да прям!
— Ага, — серьезно кивнула сестра. — Алён, да, я не знакома с твоим Максом. Но очень показательно то что он тебя за твои выкрутасы в первый же день под зад не пнул. Ты говорила что он извращуга, потому и не выгоняет с работы, а я скажу что ты ему понравилась, потому и держал. И с дочкой познакомил. Кого попало он бы вряд ли к ребенку потянул, разве нет?
— Мало ли.
— Я тебе как мать это говорю. Я бы с мальчишками непонятно кого не оставила. И он тоже. Нравишься ты ему, вот и приблизил к семье. И в баре этом тоже все показательно было. Это ты там чокнутой стрекозой порхала, лапала его, и вела себя как обычно. Я привыкла к тому что ты у нас… кхм, особенная. А Максим привык к более обычным людям. Но не бросил тебя пьяную, и даже одну не оставил, хотя мог закинуть в номер отеля, и уехать к себе. А ты там могла в рвоте своей захлебнуться. Он так сделал? Нет! Да Боже мой, Максим даже позволил себя трахнуть, хотя у него явно удовольствие через боль было от этого секса. И утром он тебе высказывал насчет этого? Снова нет, — загнула сестра очередной палец, диктуя мне очередное мое прегрешение. — Что еще? Ах, да, Максим просит тебя приехать на деловой ужин. Тебя — ту, которая пила при нем в три горла, которая трахнула его против воли, которая на работе устраивала спектакли. Ты же понимаешь почему он это делает. Если скажешь что не понимаешь — не поверю.
Я отвернулась от Женьки, и с интересом взглянула на мир за окном. Мир там выглядит привычно, ничего нового, но я таращусь в окно так, будто первый раз вижу наш двор. А бухтящую Женю игнорирую.
— Алён, прости за мои слова, сейчас я снова заговорю с тобой как наша мама, но… хватит, — тихо произнесла сестра. — Ты очаровательная, ты оригинальная, веселая — да, да и еще раз да. Но ты как подросток себя ведешь, а не как взрослая женщина. И ладно бы ты не хотела любви.
— Я не ищу мужика, — нахмурившись, выдала я мрачно. — Для себя не ищу.
— Не ищешь. Но любви-то ты хочешь. И не ври мне, я твоя сестра, и хорошо тебя знаю. И вот, ты встретила мужчину который терпит твои выкрутасы, вместо того чтобы бежать из города в ужасе. Ты редко встречаешь тех, кто тебя принимает? Редко. И вот он, Макс: тебя к нему тянет, ему к тебе тоже. И, самое главное, его в тебе не пугают твои милые особенности. И что ты делаешь?
— Жень, хватит.
— Ты трусишь! Ты банально трусишь пойти в ресторан на эту гребаную встречу.
