Меня поразило странное оцепенение, когда я лежал, смотрел перед собой и не хотел больше двигаться, говорить, думать… Отстраненно, будто моё сознание было совсем в другом месте, отметил, что теперь вместо одной девицы их стало три. Теперь все они ласкали мое тело, поглаживали, терли руками, языками и губами.
Никогда не думал, что в моем организме столько спермы. Перестав сопротивляться и потеряв счёт своим оргазмам, я отдался во власть этим гетерам.
Очнулся от внезапной оглушающей тишины. Я умер? В ужасе вскочил, вспоминая странные видения. Наверное, Заид-аль-Закир опоил меня каким-то галлюциногенным напитком под видом чая. Надо же такому привидеться!
Бросился к лавке, где оставил свою одежду, и пока шел, меня не покидало ощущение, что все происходило на самом деле. Если это был сон, почему я чувствую приятную тягучую тяжесть внизу живота, почему мой поникший орган блестит от масла, да и от всего тела за версту разит какими-то благовониями?
Вспомнив хитрый прищур Майкла Эверса, решил, что обязательно расспрошу его о столь необычной комнате отдыха Заида-аль-Закира.
Глава 24
Оля
Мне пришлось корпеть над учебниками целый месяц, иногда даже ночами. Видела, что Артём волновался за моё здоровье, требовал, чтобы я ложилась в постель, ждал меня. Наверное, подсознательно я не хотела засыпать вместе с ним, не хотела его объятий — приходила тогда, когда он уже крепко спал. Утром же просыпалась одна — Тёмка убегал на работу. Его отец, наконец, передал ему все права на владение новейшей клиникой пластической хирургии.
Муж часто с восторгом рассказывал о ней, о том, как у него хорошо идут дела. Я молчала потому, что меня это мало интересовало. К тому же я не понимала, как он может быть главным врачом, если у него неоконченное медицинское образование. Да и зачем он вообще поступал в мед?
Даже учась, он испытывал большие трудности с терминологией, анатомией. Иногда я откровенно смеялась над ним, подкалывала, что вместо носа он мог что-то перепутать и пришить другую часть тела.
Обижался, дулся, но все же время от времени спрашивал моих советов.
— Я бы взял тебя к себе на работу, Оль, но ты еще учишься. Вот закончишь институт, тогда будешь завотделением по черепно-лицевой хирургии.
Я с сомнением качала головой — вряд ли такой незнайка долго продержится у руля.
Однако, я ошибалась. Дела в клинике шли хорошо, и к следующей осени у него уже появилась новенькая, последней модели бэха, а у меня дорогая шубка из стриженной норки и возможность поехать в круиз.
— Тём, ну куда мне ехать, сам подумай? Это же сентябрь, самое начало учёбы.
Муж недовольно нахмурился.
— Тебе не мешало бы отдохнуть.
— А что я делаю всё лето?
— Такой твой отдых меня не устраивает. Я на работе, а ты дома одна. Да и занятия в спортзале не назовешь отдыхом. Ты приходишь оттуда вымотанная и ни на что не способная.
Отвернулась, закусив губу. Он прав. Ни на что не способная. Артем ожидал от меня гораздо большего, чем я могла ему дать. Я знала, что тот секс, который был у нас с ним, раздражал его, но ничего не могла с собой поделать. Едва его руки касались меня, я словно превращалась в деревяшку. Лежала, холодная, словно статуя, позволяя ему ласкать себя, но ничего не давая взамен. Раздвигала ноги, принимая его в себя, а когда Артём просил, чтобы обняла его, послушно накладывала руки ему на спину. Слушала, как он сопел, хрипел в такт своим движениям. Он даже перестал меня спрашивать, хорошо ли мне.
— Слушай, а почему бы тебе не поехать одному? — осторожно спросила, боясь поглядеть в глаза.
— Оль, — он стукнул кулаком. — Хватит избегать меня. Надоело! Прошло больше полгода, а ты ходишь как какая-то монашка.
— О чём ты? Какая монашка?
— А кто еще? Ты смотришь хоть иногда на себя в зеркало?
— Ну конечно, — пожала плечами. — Каждый день. И мне все нравится.
Я на самом деле была довольна переменами в своем внешнем виде. Здоровое питание и занятия в спортзале пошли мне на пользу — тело было гладкое, подтянутое, кожа светилась, волосы блестели.
Артем поднялся со стула и вплотную подошел ко мне.
— Что, что тут может нравиться? — схватив меня за плечи, встряхнул. — Никто, кроме меня, не видит какая ты, да и я почти не вижу тебя. Приходишь поздно, сразу в душ, а потом ныряешь в проклятую пижаму и ложишься бревном возле меня. А где все те шмотки, которые я покупаю тебе с каждой зарплаты? Где все эти тюбики с помадами и румянами? Никто даже я, не видит их. Оля, ты понимаешь, что я хочу быть с тобой, ходить с тобой на вечеринки, показывать друзьям, какая у меня красивая жена?! Черт… — он схватился за голову.
— Я что, обезьяна тебе, чтобы показывать меня? Пусти. Больно.
— Мне надоело, что у меня жена, как мертвая царевна. Глаза тусклые, вечно думает о чём-то своём. Ну на, на тебе деньги, сходи к психологу, пусть хоть там тебя приведут в чувства.
— Слушай, давай разведёмся, — неожиданно вырвалось у меня, и я тут же закрыла рот ладонью, в ужасе уставившись в лицо Артема.
Видела, как расширились его глаза, затем он побледнел. Мне даже показалось, что сейчас он упадет в обморок.
— Нет, — проговорил он. — Никакого развода.
— Но если тебе во мне ничего не нравится, зачем тогда я тебе нужна?
— Я люблю тебя и никогда с тобой не расстанусь. Просто обидно, что ты не испытываешь ко мне таких же чувств. Я ведь все это время заботился о тебе, а ты, значит, вот так запросто — разведёмся.
Ох, и впрямь стыдно. Артём прав. Я завязла в себе как самая последняя эгоистка. Совершенно не думаю о его чувствах, о том, как переживает, глядя на меня. Ведь всего надо сделать небольшое усилие, где-то подыграть, где-то притвориться. Я же женщина, а значит, смогу всё. И вытерпеть всё.
— Прости, Тём, — потянувшись, поцеловала в щеку, взъерошила на макушке светлые волосы. — Я сама не знаю, что на меня нашло. Обещаю исправиться. И да, в круиз тоже поедем.
Артём
Он выдохнул с облегчением. Надо почаще пропесочивать Ольгу. Вон, сразу по-другому заговорила. А то ишь — развод! Как же! Значит, и клиника ей достанется? Идиот отец будто издевался над ним — записал весь бизнес на Ольгу, да так, что и при разводе ничего не удастся оттяпать.
Конечно, в круиз он мог взять одну из своих приятельниц, но сейчас не время светиться со шлюхами — репутация. Достаточно, что в рабочее время его могла ублажить любая из сотрудниц. Артём специально набирал в штат красоток без каких-либо принципов и комплексов. Но сейчас, когда он начал успешно раскручиваться и в его клинику стали обращаться уважаемые люди, выгоднее показать себя примерным семьянином. Вот только его жене неплохо бы надеть на лицо маску счастливой женщины.
Никита
Я удивился, когда на дисплее увидел номер мамы. Она звонила редко и только в крайних случаях. Сердце на миг захолонуло — что могло случиться?
Без приветствия сразу воскликнул:
— Все в порядке?
— Никита, — она хихикнула, — ты что такой нервный?
Фух! Действительно, почему я так испугался?
— Прости, мам. Просто ты так редко звонишь…
— Да и ты нечасто.
— Мда, еще раз прости…
— Соскучилась, решила узнать, как у тебя дела.
Она явно позвонила не для этого. Ну давай же, ма, не тяни резину. Так как я молчал, ей все-таки пришлось говорить:
— Никит, я еду в Россию. В Москву. — Мгновенно пересохло во рту. — Ты что молчишь?
— Да? Я рад за тебя. Надолго? И зачем?
— О, как много сразу вопросов, — она рассмеялась. — Видишь ли, мне надо передать одному из наших сотрудников ту квартиру, в которой мы жили.
Я не стал задавать вопросов — прекрасно знал, что в маминой работе свои особенности и специфика.
— …так вот, хотела спросить, если у тебя, что передать своим друзьям?
Понял, что мама не хотела называть имён, усмехнулся. Уж больно дипломатичная она у меня. А я? Было ли у меня что сказать Артёму, Оле?
