Обиженный Лесик привалился к стене, растирая покрасневшую скулу. Меня начинала бесить манера отца распускать руки, не разобравшись в ситуации. Фил чувствовал себя неловко. И только Макар улыбался в седую бороду.
─ Тебе заняться нечем, коллега? Молодёжь, она как-нибудь сама во всём разберётся.
Отец пожал плечами, мол, хотел, как лучше, а получилось, как всегда.
─ Ладно. Сейчас катер прибудет, Филипп. На Кох Дамлонг мы домчимся часа за два.
─ Там и переночуем?
Не знаю почему, но отец подозрительно уставился на Лёшку, словно ночную прогулку придумал он.
─ Нет. ─ Макар похлопал Фила по плечу. ─ Остров необитаем. Это часть национального парка, охраняемая государством. Так что местная фауна там кишмя кишит.
Меня передёрнуло. Я уже имела честь познакомиться и с термитами-убийцами, и микроскопическим скорпионом, дарующим смерть, и с детёнышем щитомордника. И это, заметьте, на туристическом острове.
─ Не дрейфь, друг. ─ Наш хозяин весело подмигнул. ─ Не змеек стоит опасаться в местных джунглях.
─ А чего? ─ я проглотила комок в горле.
Макар обернулся.
─ Мин, оставшихся со времён войны, милая барышня. Поэтому ходите только по изведанным дорожкам.
В моей голове что-то щёлкнуло. Это было, как знак свыше. Ведь последние годы я только и делала, что ходила по неведомым дорожкам, по минному полю, избегая широких жизненных трасс и магистралей. И к чему меня это привело?
Шум приближавшегося катера известил, что пора прощаться.
Старшая половина обитателей хижины покидала нас практически на всю ночь. Когда судно на воздушных крыльях исчезло из поля зрения, я провела рукой по неровно остриженным волосам и тяжело вздохнула. Вот почему всё, чего бы я ни пожелала, сбывалось, но совершенно не так, как мне бы этого хотелось? Взять Мамонтова, к примеру.
Лесик всё так же подпирал стенку и не проявлял ко мне ни малейшего интереса.
─ Спать собираешься? Или боишься, что хижина рухнет?
Мой друг пересел в кресло и уставился на океан.
─ Ты, Машка, прости меня. Сам не знаю, что со мной творится. Хорошо, мы с тобой не того, ну там, не этого. Ну, ты поняла.
Естественно, я поняла. Шмыгнув носом, поплелась за перегородку, где стояла моя кровать. А чего я себе надумала? Вообразила красавицей писаной? Обычная среднестатистическая мышь, страшненькая, худенькая, никому не интересная. Просто у моего друга какое-то время зудело в штанах. И ему было решительно всё равно, кого того… этого…
Прокрутив в голове последнее предложение, пришла в ужас. Кошмар какой-то! Кажется, я умею говорить на языке мужчин!
Я улеглась на кровать и повернулась к стенке. Одинокая слезинка выкатилась из глаза и застряла на обветренной щеке.
Матрас подо мной провалился. Я почувствовала, что Лесик уселся рядом.
─ Маш! Ты чего? ─ тёплая ладонь легла на моё плечо.
Незаметно смахнув влагу, я продолжала молчать. Елисей убрал руку.
─ Ты мой друг. Ты стала для меня очень близким и дорогим человеком. Меня восхищают твои поступки.
Ага. Друг. Вот мы всё и выяснили.
Лесик помедлил.
─ К тому же ты очень красивая девушка, просто совершенная. Я видел, как парни смотрели на тебя. А я? Что могу дать тебе я? У меня бесконечные командировки. Я даже не знаю, вернусь ли живым с очередного задания. Я не имею права жениться. А просто потрахаться с тобой совесть не позволяет.
Немного повернув голову, я надеялась услышать ещё раз, какая я красивая. Прочая чушь типа «вернусь ли живым», «не имею права жениться» меня не интересовала. Лет пять назад мама беседовала с тётей Любой. Женщина сетовала, что Лесик не видит себя на гражданке. И вот тогда моя мудрая мать сказала то, что застряло в моём подсознании.
─ Не печалься, подруга. Однажды твой сын влюбится, обзаведётся детьми. И именно семья заставит его пустить корни там, где он пожелает. Ведь дерево без корней так, полено для истопки печи. Елисею нужен якорь.
В тот момент я стояла в дверях и молилась, чтобы этим якорем оказалась я.
─ Маш, ты спишь?
Я покачала головой.
─ Тогда чего затихла?
Приподнявшись на локтях, я пристально посмотрела в яркие зелёные глаза. Что я пыталась прочитать в них? То, что нельзя передать словами? То, что сидит глубоко в сердце и боится вырваться наружу? То, что предначертано нам свыше?
На миг мне показалось, что и Лёшка пытается просканировать мои мысли.
Моя рука легла на тёплую ладонь Елисея, и я тут же почувствовала, как миллионы крошечных электрических разрядов побежали вверх, пронзили сердце и затуманили рассудок. Я закрыла глаза и ощутила, как к моим губам прикоснулись твёрдые мужские губы, лишая последних сомнений.
О чём я думала в тот момент? Пожалуй, ни о чём. В тот момент я была способна только чувствовать, остро ощущать перемены в себе. Моё тело больше мне не принадлежало. Оно принадлежало другому человеку, всё, целиком, без остатка. Я дарила его с радостью и каким-то детским восторгом. Мои руки хаотично блуждали по широкой спине возлюбленного, ноги обвили его мускулистые бёдра, и я вдруг осознала, что больше не одинока, что нашла свою собственную половинку, чтобы, наконец, стать цельной и счастливой.
Елисей старался быть нежным, очень нежным, как и обещал. Его тёплый язык провёл дорожку по моей щеке, спустился к ключице и продолжил волнующее путешествие. Обхватив губами твёрдый сосок, мужчина, словно младенец, втянул его с такой жадностью, что я невольно вскрикнула. Но это был крик радости. Меня пронзила молния, а потом приятное тепло разлилось по телу и сконцентрировалось в ладонях. Я гладила короткие волосы, проводила пальцами по широким плечам и ждала, когда же произойдёт ТО САМОЕ. Но Лесик медлил, продлевая сладкую пытку. Теперь он спустился ниже и, продолжая ласкать грудь рукой, принялся вычерчивать языком замысловатые узоры на моём животе. Ночной ветер, пробравшись с улицы в хижину, блуждал по влажным дорожкам, создавая великолепный контраст огня и прохлады.
Я ловила ртом воздух, которого катастрофически не хватало, сминала пальцами простыню и тихонько стонала. Когда же Елисей закинул мои колени себе на плечи и принялся ласкать мой клитор, мне показалось, что я умираю. Жгучее желание требовало немедленного удовлетворения. Кажется, мой возлюбленный это понял. Вновь завладев моими губами, он вошёл в меня быстро и резко, мощным толчком, разрывая последнюю преграду. Нет, как ни странно, я не почувствовала боли и где-то в глубине души очень удивилась. В тот миг я ощутила прилив возбуждения. Хотя казалось, куда ещё! Язык Елисея вторгался в меня в такт быстрым движениям. Наконец, я вскрикнула и потеряла сознание.
Такое могло произойти только со мной. Когда горячая волна забилась внутри, а все мои мышцы завибрировали и сжались, я ощутила себя лёгкой, невесомой, парящей на облаке. Я слышала пение райских птиц и видела радугу так близко, что до неё можно было дотянуться рукой.
─ Маш! Ты в порядке? ─ тихий баритон вернул меня с небес на землю.
Я всё ещё тяжело дышала и тянулась к невидимой радуге, когда сильные руки вновь раздвинули мне бёдра, но уже для того, чтобы смыть с них кровь.
Влажная салфетка прошлась наждаком по всё ещё чувствительной коже.
─ Ты как, Машка?
Вот же глупый вопрос. Я читала, что после занятия любовью именно женщинам хочется поговорить. Мужики же отворачиваются к стене и моментально засыпают. В нашей паре всё складывалось с точностью до наоборот. Меня неумолимо клонило в сон, а Лесик ждал… Чего он ждал? Моих слёз или благодарности, или же просто хотел знать, не залюбил ли меня до смерти?
Я улыбнулась и подсунула под щёку кулачок.
─ Всё нормально. Спи.
Глава 34
Нормально? Это всё, что могла сказать девушка после первой ночи любви?
Я взъерошил волосы и уселся на кровати. Машка спала, точно ничего не произошло, подложив руку под щёку. Да уж! Нам не суждено понять этих женщин. Впрочем, для того, чтобы разгадывать их загадки всю жизнь, та самая жизнь и давалась мужикам. Включив ночник огляделся. Сомнений, что это всё мне не приснилось, не осталось. Кровь! Обтерев член, решил сменить постельное бельё. Не хватало, чтобы явившийся не во время папаша убил меня на месте.
