Безусловно, Эдуард отдавал себе отчет в том, что далеко не каждая аристократическая семья захочет породниться с сыном даже очень богатого торговца шелком. И, хотя были семьи, которые и рады были "продать" титулованную дочь за покрытие их долгов, но на такую мелкую рыбешку и сам Эдуард смотреть не хотел.
Ему нужен был красивый фасад, чтобы Антуан был доволен. Хоть первое время. А затем- кого волнует, если за фасадом все давно изъедено червями?
И такое семейство нашлось.
Лорд и Леди Беркас были респектабельны и, главное, прогрессивны. Видя, как быстро мельчает и проматывается их семейное наследие, они понимали, что нового вливания, способного поднять на ноги семейный корабль, можно ждать лишь из вне. Семьи с капиталом и титулом отлично знали положение всего "рынка" аристократии. И деньги шли к деньгам. Что же до Беркасов- об их среднем состоянии знали все. И оставшиеся крупные шишки не стремились родниться с ними. Между тем, время стремительно шло вперед. И то, что ранее считалось недопустимым позором, ныне было "смело и прогрессивно". Так отчего же не породниться с кем-то из богатых промышленников? Тем более, что на руках была в меру привлекательная дочь- Эжени.
Так судьба и "свела" Эдуарда с его будущей невестой. Вернее нет: так их будущее стало возможным. Свел же молодых людей случай. Несчастный случай, если для кого-то можно так сказать.
Арон Беркас учился на одном курсе с Эдуардом. Он был богат, хорош собой, избалован до невозможности. Одним словом, с таким набором качеств, Арон становился потенциальным другом Эдуарда. Если у людей, увлеченных собой, могут быть друзья. Во всяком случае оба были хорошо знакомы. И благодаря Арону Эдуард стал вхож в дом Беркас. Дальше же произошло несчастье: на одной из студенческих пирушек Арон заметил, что он отличается завидной хладнокровностью. Кто-то не согласился. Начался спор, в итоге которого Арону на голову поставили яблоко, а второй спорщик должен был метать в это яблоко ножи. Один из этих ножей(второй, если быть точнее) вошел Арону прямо в лоб. Хладнокровно(в чем ему действительно было не отказать) Арон вынул нож из раны и спор был выигран. Через пару же часов юный Лорд Беркас скончался от полученной раны. Все было списано на несчастный случай. Ни о каком непреднамеренном убийстве в компании, которую водил Арон, не могло быть и речи. Эдуард же оказался самым оперативным из сочувствующих горю сестры погибшего. И уже очень скоро двое заключили договор на помолвку. Официально о радостном событии должны были сообщить по истечению траура по Арону- то есть не ранее, чем в конце лета. Пока же юные влюбленные расстались. Эжени поехала сопровождать матушку в поездке по странам высшего света( что, безусловно, должно было помочь лэди Беркас забыть о ее горе), а Эдуард направился к отцу. "Перенять" некоторые дела и узнать о том, сколько денег Антуан выдаст на содержание молодой семьи.
Антуан был доволен новостью о тайной помолвке сына. Эдуард же рад отдохнуть от Эжени, чья манерность сильно утомила его за последние недели. Добавить к этому замок, который выстроил сумасбродный Лазаре-старший, и лето Эдуарда начиналось более чем хорошо.
2
Вечером, сидя в каминном зале, украшенном гобеленами и изящной резьбой по дереву, отец и сын наслаждались бренди и дорогими сигарами. В камине уютно потрескивал огонь, и Антуан увлеченно рассказывал сыну про то, что он нашел на ярмарке некого чудака-изобретателя, и тот за сущие гроши создал для замка чертежи парового отопления и водоснабжения.
-Ты мог бы заплатить и побольше, раз так доволен проделанной работой,- заметил Эдуард.
-Я заплатил столько, насколько этот человек сам оценил свой труд,- усмехнулся его собеседник,- Поверь, этот чудак уезжал более чем довольный.
- И с грошами в кармане.
-Он сам назначил эту цену. К тому же, дорогой сын, не все тратят свои деньги так, как делаешь это ты. Для многих твое месячное содержание- заработок года, а то и двух.
Последнее было сказано более как рассуждение, но Эдуард уже уловил, в какую сторону клонит его отец, и поэтому широко зевнул.
-Пожалуйста, не заводи свою волынку о том, как ты сам был беден и всего добился в этой жизни.-попросил Эдуард.
Лазаре-старший сверкнул в его сторону глазами но сказал, все так же спокойно и учтиво:
-Надеюсь, мальчик мой, ты сам никогда не познаешь бедности. Что же до меня, то я не стыжусь того, откуда пришел. Впрочем, ты прав. Не будем заводить нашу старую песню. Расскажи лучше: какая она?
-Кто?- сонно спросил Эдуард.
-Твоя Эжени.
Эдуард встрепенулся. Странное словосочетание, выбранное Антуаном, резало слух. " Твоя Эжени".
Звучало нежно. Легко. И, вместе с тем, звучало так, будто Эжени принадлежала Эдуарду. Была "его". Любима и желанна.
Смешно. Наверное Антуан совсем выжил из ума, раз считает, что между Эдуардом и Эжени Беркас может быть что-то подобное.
Эжени богата. Избалована не меньше, чем Эдуард. Она любит платья, шляпки, сумочки и сережки. Сережки особенно. Иногда Эдуард замечал, Эжени даже рисовала какие-то наброски серег на салфетке или просто листке бумаги, попавшемся под руки. Возможно, ей хотелось бы быть дизайнером таких изделий, но Эдуарду до этого было все равно. Для него Эжени- залог безбедного будущего. Ровно как и Эдуард для нее. Здесь все было ясно даже во время первых ухаживаний. Да и надо ли что-либо объяснять, когда почти все живут точно так же? Выбирают наиболее выгодного и наиболее гибкого партнера: чтобы не разочаровать семью, преумножить денег а, главное, и после брака жить в свое удовольствие. Гуляя, когда есть возможность гулять. И прячась за фасадом благополучной семьи, когда это тебе выгодно.
Конечно, Эжени была приятна Эдуарду. А Эдуард устраивал Эжени. Но она никогда не будет его. Как и он никогда не станет для нее "тем самым". Их брак будет крепким деловым контрактом. Как и у многих в их мире денег и связей. Так откуда у Антуана такие глупые мысли?
-Эжени приятная девушка,- спокойно начал Эдуард и запнулся. "А что еще?"
Антуан посмотрел на него и в глазах его читалось понимание. Мол "приятная девушка" и все. Так, сын?
И, хоть Эдуард не был настроен на душевный разговор, да и Антуану стоило понять, что брак его сына не будет заключен по небесному благословению, понимание этого в глазах отца отчего-то начало раздражать Антуана.
Словно чтобы подлить масла в огонь, Антуан продолжил.
-Знаешь, когда мне было двадцать лет, я впервые влюбился. До этого были женщины. И не мало. Но Зоя была другой. Не такой, как они все. Хотя до сих пор я точно не могу сказать, что именно в ней было особенного. То, как она чихала, если рядом пробегала кошка. Ее привычка напевать под нос, когда она вязала. Мелкие кусочки, на которые она нарезала мясо в тарелке. Все это были такие мелочи. Но я помню каждую из них. Потому, что для меня эти черты были особенными. И Зоя была моей возлюбленной. Первой и единственной.
При этих словах Эдуард невольно фыркнул. Безусловно, его теплые чувства к Берте кончились в тот момент, когда она ушла, оставив его на пороге отцовского дома со словами "так будет лучше". Но отчего-то Эдуарду все равно было неприятно слушать о любимой женщине отца, которая явно не являлась его матерью.
Антуан заметил перемену в сыне, но все же продолжил.
-Поверь, я очень доволен тем, что ты скоро породнишься с семьей Беркас. Но если Эжени для тебя лишь "приятная девушка", то не стоит ли подождать с подобным решением?
Эдуард внимательно посмотрел на отца. Что он имеет в виду? Неужели, если он женится на Эжени, ему не будет выдаваться денег на содержание их семьи?
Все эти мысли Антуан словно прочел на лице сына. И расхохотался.
-Хорошо, мальчик мой,- сказал он наконец,- Но помни, что это цена, которую ты сам себе назвал.
Эдуард не ответил. Да и ответить ему было нечем.
