— КАК ОНА?
— Если выражаться вашим сленгом, хреново.
Иду следом за ней, мои мозговые шестерёнки молниеносно начинают работать.
— Я позже могу связаться с вами?
— Конечно, Маркус. И прости меня за ту пощёчину, я была не в себе. — оборачивается и смотрит внимательно своими зелёными глазами.
— Если хоть раз обидишь мою дочь, все твои выпирающие причиндалы я сама вырву с корнём. Не испорти все окончательно. Надеюсь, Маркус, мы понимаем друг друга?!
— Тамила Генадьевна, вам просто не придётся этого делать. — уверяю женщину.
— Я готов ждать столько сколько потребуется времени. Но у меня есть небольшая просьба к вам, я хочу видеться со своими девочками и быть в курсе всего происходящего. И да, впервую очередь обеспечить им безопасность.
— Вижу ты в себя приходишь, конечно. Безопасность прежде всего. Мой номер у тебя есть, я знаю.
* * *
Наши дни, офис
Смотрю на неё и меня трясёт. Впервые за четыре месяца вижу ее в воочию, а не через монитор камер и или издалека. А до этого долгих, тяжёлых двести сорок четыре дня. Когда Тали прооперировали в роддоме и она спала под анестезией, я украл у жизни несколько часов. Развеиваю в голове нахлынувшие воспоминания.
— Спасибо, что пришла. Присаживайся, где тебе нравится. Может воды или сока? — руки от волнения трясутся.
Стараюсь держать себя в руках, не смотрю в ее сторону. Боюсь наломать дров.
— Ничего не нужно.
— Хорошо. Как мой сын, дети? Как ты сама? Хотя, не отвечай, я и так знаю. Тали, я был очень терпимым по отношению к тебе. — что за херь несу сам не понимаю, идиот.
— Исчез из твоего поля зрения, из твоей жизни. Дал время и с пониманием отнесся. А теперь я хочу полностью учавствовать в жизни детей и воспитывать их полноценно. Нам нужно решить, каким образом будем договариваться.
Мысленно целую её губы, изгиб шеи. Вспоминаю, как в палате роддома, когда она спала после операции, я спокойно зашёл в комнату. Знал, что она не проснется сейчас, был спокоен. Пальцем провел по нежной коже лица. Такая хрупкая, и такая сильная. Моя женщина. Снял свой пиджак и лег рядом с ней на одну кровать. Целовал каждую частичку её лица, каждый пальчик на её руке. Вдыхал аромат её волос. Запоминал каждый момент нахождения с ней. Сплел наши пальцы и обещал, что мы обязательно будем вместе. Благодарил за нашего сына и прелестных девочек. В палату зашла медсестра и оповестила, что пора уходить. Расцеловав её на прощание и прошептав на ушко, как сильно я её люблю, пошёл к своему сыну.
— Хорошо. Я, кажется, в прошлом году, сама пришла к тебе. Дала согласие на все, но насколько мне известно. Ты отозвал назад своих адвокатов. Так в чем проблема сейчас? С чего вдруг такие пожелания? — ровно и без каких-либо эмоций говорит моя женщина.
— На то были причины. Сказать тебе я их не могу.
— Послушай, это дети, а не игрушки. Сегодня хочу, а завтра передумал. Зачем ты опять пришёл в нашу жизнь? Стало скучно жить?
— Что это чмо потеряло возле твоих дверей?
— Марк, ты серьёзно? Какое это имеет отношение к тебе и к теме обсуждения? — крылья ее маленького носика начинают разлетаться.
— Вполне серьёзно. — встаю со своего кресла и медленно обхожу стол, сую руки в карманы брюк и присаживаюсь на его край. Нащупываю пальцами кольцо с бриллиантом, которое храню с того дня и тереблю его.
— Ты только, что был с девушкой, которую скорее всего сегодня оприходуешь. С чего ты взял, что можешь с меня ещё что-то спрашивать? — негодует Тали. Боже, как я скучал.
— Ревнуешь?
— С чего бы? Как ты заметил, у меня тоже есть поклонники? — заливает мне в уши малышка." Ага, конечно, поклонники. Я знаю наизусть каждый твой прожитый день, Тали. Знаю абсолютно все. Вплоть до того, какие на тебе сейчас трусики." Но совру, если скажу, что чуть от ревности не умер, когда мне в наушнике охрана сообщила, что приехал в дом семьи Добровых ее бывший психолог, да ещё с веником в руках. Чтобы не наговорить ей нечего лишнего, а потом отнести её в спальню и не разложить на кровати, я закрыл дверь перед её носом. А этому додику объяснил, чтобы забыл, как моя маленькая выглядит. Клянусь, руки-то чесались жуть как, но я сдерживал своих бесов.
Спокойно делаю два шага, сажусь перед ней на корточки. Тянусь рукой и заправляю за ухо прядь её шёлковых волос. Она не отталкивает руку, сидит неподвижно. Наши взгляды встречаются, и я получаю истинный кайф. Просто смотреть на неё и знать, что она моя. Мое сердце кульбитом отбивает бешеный ритм.
— Ревнуешь, я знаю. Потому что сам от ревности сгораю.
— Маркус, ты несёшь бред и не можешь здраво рассуждать. Я смотрю, у нас не выходит поговорить нормально. Мне домой нужно. — пытается встать, отпихивает меня от себя. Я встаю, не удерживаю её. Она ретируется, идёт к выходу. Но потом останавливается и, не поворачивая головы, говорит:
— Ты можешь прийти к нам завтра вечером на ужин.
И уходит. Мое лицо растягивается в улыбке. Бинго. Да, детка.
ГЛАВА 29
МАРКУС
Всю ночь не мог уснуть. Скурил пачку сигарет. Представлял мысленно, как будет проходить долгожданная встреча с моими детьми. С моей женщиной. Лежал и улыбался, впервые за долгое время я был по-настоящему счастлив. С трудом дождавшись утра я поехал первым делом в магазин детских игрушек. Глаза разбегаются из глазниц в разные стороны. Благодаря Тамиле Генадьевне я был в курсе, какие игрушки предпочитает Жасмин. Лилия же ссылаясь на то, что она взрослая девочка, предпочитает читать интересные, дающие знания книги. Поэтому сразу после того, как я выкупил половину детского мира для Жасмин и Деймона, поехал в лучший книжный магазин города. Выбирать литературу для старшей дочери. Сзади словно крылья выросли. Я летаю и в то же время волнуюсь, постоянно смотрю на часы. А стрелка на циферблате, словно остановилась. Приехал на работу. Провел два важных совещания. Далее выехал на стройку аттракционов, где полным ходом кипела работа. Я в предвкушении, как приду сюда со своей семьёй. Сую руку в карман брюк, нахожу там кольцо. Вспоминаю вчерашнее представление, которое пришлось перед своей малышкой устроить. Конечно я знал, что она идёт в мой кабинет. Охрана сообщила, да и водитель, который ее привёз. Это была вынужденная мера. Мне важно было понять, увидеть в её глазах любит ли она ещё меня. Веду себя сказать странно— это ничего не сказать. Повернутый на всю голову собственник из-за зеленоглазой ведьмы, да это так. Я люблю её и одержим ею. Каждый волосок, частичка тела Талии принадлежит мне. Она моя и точка. И конечно понял, я любим. Она обязательно мне это скоро скажет, но жесты её тела и взгляды, меня не обманут.
На вечернем ужине, буду у Тамилы Генадьевны просить руки её дочери. Замечательная женщина, мать моей будущей жены. Я благодарен ей за оказанную мне помощь и поддержку. За то, что родила и воспитала такую девочку для меня. " И да, сегодня Талия у тебя не будет выбора". Перед ужином решил освежиться и сходить в душ. Слышу телефонный звонок мобильника. Начальник безопасности Игнатьев.
— Слушаю, Николай.
— Босс, к дому Добровых подъехала машина. Это Березин Давид мужчина, который был вчера утром с цветами.
Ну, походу этот идиот настоящий камикадзе. Раз он не понял все с первого раза.
— И?
— Талия Доброва через пять минут вышла из дома и села к нему в машину. Они сейчас едут в южном направлении города.
Смотрю на часы циферблата, стрелка показывает 19.13 вечера. Ну, сучка маленькая, хочешь моих действий. Будут тебе действия.
— Николай, не упускайте их из виду. Сразу как только они сделают остановку, дайте мне знать.
— Конечно.
Сбрасываю вызов. Сейчас взорвусь от бешенства. Все зубы пересчитаю этому уебку. Иду в душ встаю под холодную воду. Успокоить внутреннего зверя, чтобы не наломать дров и не напугать свою упрямую девочку. Кровь по венам бурлит, как лава в вулкане. Сука, ревность душит скользкой змеёй. Расхреначу ему рожу, мама родная не узнает. И любого другого. Удар за ударом. Бью костяшками кулаков по кафелю стенки. Вызываю боль, чтобы заглушить внутри голос демона, который твердит, пойти и все к чертям собачьим разъебать. Устроить апокалипсис.
