Элиот хотел выйти, но я его остановила:
— Вот так вот просто? — он ничего не ответив, лишь улыбнулся. Дело было не в этой комнате или непосредственном отношении ко мне. Дураку было ясно — бежать мне было некуда, пока что. Сомнений не было, эта часть более сложного плана, развитие которого я ещё не сообразила.
Через малое время мне принесли еду и какого же было моё удивление, когда мне принесли мясной суп.
Радовалась бы я такому раньше? Конечно же, нет. Когда тебя лишают всего, даже мельчайшие вещи приносят тебе несказанное удовольствие. Мне хотелось пожалеть себя, поплакать о том как мне плохо и какая я несчастная и как мне удалось до этого докатиться, но я понимала именно этого они и хотят. Я не дам им лишить себя последних сил, причём собственными руками. Мне стоит пройти через это гордой осанкой, если даже и не ради себя, то на зло им. С этим настроем я легла спать готовясь к сюрпризам завтрашнего дня.
Утром меня привели опять в эту комнату только в этот раз свет не включили. Играла электронная музыка, напоминающая саундтреки из приключенческих или страшных фильмов.
— Этап 2. — Это был голос Ройа.
— Что? — о полном недоумении спросила я. Проигнорировав мои слова, он приказал раздеться и когда я отказалась он только накричал на меня. Сняв пижамный комплект, он указал снять и лифчик. Сквозняк заставил меня подрагивать.
Мне завязали глаза, хотя в такой кромешной тьме и так ничего не было видно. Я почувствовала тяжёлый и холодный металл на руках и ногах, который мешал мне шевелить конечностями. Должно быть это были наручники, приковавшие меня к столбу.
Послышался язвительный смешок, после которого он ответил:
— Видешь ли… Мои друзья оказались тряпками, поэтому ситуацию под контроль пришлось брать мне… Ну что? Сейчас-то мы проколем твои орехи. — его заливистый хохот раздался эхом.
Послышались шаги вблизи. Я почувствовала запах алкоголя.
Рой считался бесконтрольным и опасным.
— Как же я ждал этого. — Из всех его стоило бояться больше всего, ведь ты никогда не знаешь на что он готов пойти. По телу пробежались мурашки и все тело напряглось, хотелось уйти отсюда хотя бы живой.
Я почувствовала прохладу как внезапная острая боль над левым соском заставила меня вопить:
— НЕТ…НЕТ…НЕТ…ПОЖАЛУЙСТА
— Тихо. Игла войдёт только до куда я решу, поэтому слушайся. — Казалось, что она зашла с одной части и вышла с другой.
Ай! Уколов меня прямо в правый ареал, медленно, с силой он засовывал её глубже. На этот раз он попал на нерв, многократно возвышая боль.
— Кто тогда послал тебя за документами? — вопрос ввёл меня в ступор.
— Какие документы, о чём ты?
Раз так — в этот момент закончилась песня и наступила гробовая тишина. Он вытащил иголки.
— Врешь! — я вздрогнула от его резкого крика.
Игла, через материал моего белья, пронзила половую губу, я пыталась отгонять мысли о мучительном чувстве:
— Я ещё раз спрашиваю, кто тогда послал тебя за документами?
— Hе знаю о чём ты — сквозь боль процедила я.
Я думала, что упаду в обморок от боли, забывая дышать. Инстинктивно, мои соски стали твёрдыми. Злорадный смех Ройа залил всю комнату:
— Очень хорошо. Будем мучить тебя дальше.
Он развязал меня, и я почувствовала как обмякла. Ноги были ватные, лоб покрыло потом, а сердце бешено стучало.
В это раз меня привели в ванную, которая не особо отличалась от предыдущей, только тем, что плитка была керамическая. Ну конечно.
Сегодня во мне было энергии больше, хоть и адреналин вымотал меня, и я решила осмотреть свою спальню, ищя хоть какую-то зацепку.
Рой спросил меня про документы. Уже несколько раз они задают странные вопросы. Всё это время мне казалось, что они просто издеваются надо мной. Выходит тут есть ещё к истории.
Вспоминая тот год, мне казалось моё предательство, заключалось в том, что мне хотелось признаться полиции об увиденном. А так как я этого не сделала, лишь убедилась в том, что это была просто отговорка.
Сейчас, мне кажется мои прежние размышления полной глупостью. Но старой мне с самооценкой ниже плинтуса всегда казалось, что все ненавидят меня.
Рухнув на кровать от подавленности, я уставилась на потолок. И тут я заметила как красную мигающую точку. Подойдя ближе, я забралась на кровать. Эта была камера. Видимо ничего лучше, чем следить за мной 24/7, они не придумали.
Все происходящее выжимало из меня последние силы, после вчерашнего, я чувствовала себя нормально, но стоило уснуть как мне приснился кошмар: это был восход, но было темно и резкая молния с бурей.
Проснулась я никакая. Голова трещала по швам. На сколько бы сильно мне не хотелось отрицать это, но они сводили меня с ума. Выхода нет — только подчиняться и надеяться, что им надоест и они меня выпустят.
Но…… Что если я сама устрою игру. У них есть детальный план как сломать меня, но что если все пойдёт не как надо?
В дверь постучится Слоан и сказал, что время водных процедур и тут ко мне пришла идея…
Проснулась я просто никакая. Голова трещала по швам. На сколько бы сильно мне не хотелось отрицать это, но они сводили меня с ума. Выхода нет — только подчиняться и надеяться, что им надоест и они меня выпустят.
Но…… Что если мне удастся устроить им ловушку. У них есть детальный план как сломать меня, но что если все пойдёт не как надо, и тогда и понятия не будет, что же делать дальше? Хуже, что уже делали быть не может, а если и будет — мне нечего терять.
В дверь постучится Слоан и сказал, что время водных процедур и тут ко мне пришла идея…
Мне стало смешно от своей мысли ведь никогда бы в жизни не подумала, что мне придётся делать это.
Искупавшись, я осмотрела что у меня было в обиходе. Баночка шампуня была стеклянная. Зажмурившись, я бросила ее со всей силы на пол, она разбилась вдребезги и послышался звук треска на всю комнату. Слоан был на чеку, поэтому сразу постучался и сказал:
— Что произошло? Я сейчас зайду.
Шторма была прикрыта, но я высунула голову и попросила дать полотенце:
— Можешь дать мне полотенце? Я…случайно опрокинуло шампунь… Он видимо был хрупкий и …
Господи, если сейчас на меня смотрел, был мой преподаватель из театрального кружка. — подумала я, ведь ломающийся голос и испуганное выражение заставили поверить меня саму. А по тому как Слоан сам растерялся, он тоже ничего не заподозрил.
— Ладно, не переживай, купим новое.
Заметив как у него разбегаются глаза как только я вышла в одном полотенце, можно было радоваться победе.
Мне надо, наверное, выйти, ты переодевайся… — он было уже поворачивался, как я сказала:
— Нет, звук напугал меня, ты можешь остаться здесь?
Он задумался, но потом вздохнул:
— Хорошо.
Было смешно от попыток Слоана сделать вид, что он на меня не пялиться.
Высушив волосы, я только и что и сделать перед тем как мне придётся одеваться.
На руку играл небольшой размер пространства.
Подняв ногу на раковину, я начала медленными действиями тереть крем.
— А ты могла бы одеться, а потом этим заниматься? — поворачиваясь, чтобы ответить ему, невольно произошёл зрительный контакт.
На самом деле, Слоан мне всегда казался привлекательным, но я никогда не замечала его — не видела красоту его финской внешности — его светло-пепельные волосы, аккуратный и приподнятый нос, придающий его лицу романтичность и полные губы, розового оттенка.
Горячее безумнее охватило меня от одной мысли, что нам могут так застать. Выигрыш для меня, проигрыш для них. 1–0.
Масло в креме испачкает одежду и не стой зря, намажь мне его на спину. От сухой воды у меня кожа испортится.
— Что ты задумала? Нет. — было видно как он поднапрягся.
— Почему вы везде видите подвох, думаете все такие же как вы? Что можно сделать с этим? Разлить его на пол, чтобы ты упал убегая за мной? Брызнуть им тебе в глаз? Не смеши меня. — подойдя к нему, и протянув тюбик.
