– Прекрати ерзать, – процедил Стас.
– Отвали, – таким же тоном ответила она.
– Мне понравилось у Пирсонов. А вам? – громко спросил я.
– Да, все прошло хорошо, – поддержала меня мама.
– Мне кажется, Кристина хочет породниться с нами, – подал голос Виталий.
– Это было бы замечательно, – рассмеялась мама.
– А когда вы поженитесь, купите мне братика или сестренку? – вопрос Миланы повис в салоне машины. Я отвернулся, чтобы не заржать. «Великолепно, малышка! Ты затронула самую крутую тему для этих двоих!»
– Милана! – возмутился отец.
– Ну что? – обиженно ответила дочь. – Вы только представьте, малышка или малыш, так здорово пахнущий. Они же такие клевые, когда маленькие. Я заинтересованно повернулся в сторону Милане – в ее голосе я услышал такую любовь, что в груди кольнуло.
– Вот выходи замуж и рожай, – высказался Виталий.
– О нет, – рассмеялась она. – Детей не хочу.
– Почему? – удивился я, а она повернула ко мне голову.
– Мне еще учиться и учиться, а потом интернатура, ординатура и частная практика, – серьезно объяснила Милана.
– Разве это причины? – подал голос Стас.
– Для меня да, – уверенно ответила она.
– Милан, давай мы тебя выдадим замуж за Рому и ты наплодишь мелких Пирсонов? – предложил я.
– Давай мы тебя кастрируем и ты забудешь, что такое секс? – спокойно произнесла она.
– Милана! – Виталя разозлился и повысил голос.
– Он первый начал. – Она надула губы и сложила руки на груди.
– Все, я устал от вас, – продолжил мой будущий «папа» и включил радио. Из динамиков полился голос Стинга, и я скривился. Отвернувшись к окну, я смотрел на пробегающие мимо деревья, дома. Милана удивляла меня – то она соблазнительница, то ребенок, нуждающийся в ласке и веселье. Девушка, таящая в себе непринужденность и легкость дитя и умеющая вертеть мужиками, как захочет. Закрыв глаза, положил голову на кожаный подголовник. «Маленькие Пирсоны, – фыркнул я про себя. – Зачем вообще поднял эту тему?» «Чтобы выместить неудовлетворение», – тут же нашелся ответ. Машину легко покачивало, музыка больше не напрягала, а, наоборот, помогала расслабиться. Неожиданно что-то тяжелое легло мне на плечо, и я открыл глаза, удивленно глядя на русую макушку. Голова Миланы устроилась на мне, а сама Милана, размеренно дыша, спала. «Только вот этого не хватало! Она меня решила с ума свести?» – завыл я про себя. Повернув голову в сторону Стаса, я недовольно посмотрел на него. Он только пожал плечами, мол, ничего не сделаешь. Мы подпрыгнули на какой-то кочке, и я обхватил Милану за талию, не дав ей свалиться вперед. Теперь она уже лежала на моей груди. Сам усугубил свое положение. Почему от нее так приятно пахнет? Духи остались где-то позади, открыв мне иной аромат. Терпкий, возбуждающий, он щекотал мой нос. Я крепче обнял Милану и придвинул ближе. Устроившись полулежа на сиденье и упершись спиной в угол двери, я положил ее поудобней на себе и закрыл глаза. «Романтика, мать ее, – усмехнулся я. – В чем наслаждение прижиматься во сне друг к другу? У каждого должно быть свое место, а еще лучше – разные спальни». Но сейчас я так не думал, полностью растворился и разрешил себе немного побыть принцем. Ее принцем, готовым защитить свою девочку от всего, что бы ни случилось. Глупо. Невозможно. Невозвратно. Как бы я хотел вернуть время назад, поступить иначе. Но разве это в наших людских силах? Нет. Мы даже не можем быть честными с теми, кто нам дорог. О каком новом шансе можно говорить? Неосознанно я погладил спину Милане, она на этот жест что-то пробубнила и поднялась выше, ложась на плечо, закидывая ногу между моих. Теперь ее лицо было повернуто ко мне, и я мог изучить каждую деталь в нем. Мысленно дотронулся до ее щеки и провел по ней костяшками пальцев, прикоснулся к кончику носа, а губы потянулись к ее губам. Милана глубоко вздохнула и положила руку на мою грудь, пробираясь теплыми пальцами под рубашку. Хорошо, что она спит, иначе эта девочка поняла бы, что со мной творится. Услышала бы под своей мягкой и теплой ладонью бешеный стук сердца, горячую кожу и забралась бы глубже туда, куда не следовало. Но я позволил бы ей это, потому что сам был под властью желания открыться перед ней, исповедоваться, добиться свободы. Скоро наступит утро и начнется новый бой с ней, с обществом, с самим собой. А сейчас я мог дышать, мог немного очиститься ради этих минут.
– Антон, – из дремоты меня вывел мамин голос, и я открыл глаза, осматриваясь. Я продолжал держать Милану в руках, а все присутствующие в машине смотрели на нас.
– Да она сама легла на меня. – Мне захотелось оправдаться перед этими недовольными взглядами.
– Мы приехали, – мягко сообщила мама и вышла из машины.
– Давай я возьму ее, – предложил Стас, и я кивнул, принимая вертикальное положение. Попытался оторвать Милану от себя, но она сонно возмутилась и потерлась носом о мою шею. «Не хочу ее отпускать, не сейчас. Мне необходимы эти минуты, чтобы немного дольше чувствовать себя человеком», – пронеслось в голове.
– Я донесу ее, – тихо сказал я и одной рукой открыл дверцу машины. Скатился и коснулся ногами земли, притягивая к себе девушку. Подхватив ее на руки, прошел мимо злого Виталия и кивнул маме, которая открыла дверь. Милана была легкой для меня, теплой и такой нежной. Захотелось продлить это ощущение, и я нарочито медленно начал подниматься по лестнице. Мама шла за мной. Открыв мне дверь спальни Миланы, она включила прикроватный светильник и расправила постель.
– Не думаю, что ей будет так удобно, – прошептал я, опуская ее на постель. Секунда… связь была разрушена, тело заболело, а голова наполнилась печалью.
– Я переодену ее, иди, – улыбнулась мне мама, но я стоял, глядя на Милану. Да к черту все! Не могу уйти, не хочу уходить! Хочу лечь рядом и выспаться, отдохнуть за все годы, проведенные в грязи и во тьме. Устал… морально выжат… до предела.
– Антон – напомнила о себе мама, и я посмотрел на нее. – Что происходит?
– Ничего, – отстраненно ответил я.
– Не делай этого снова, сынок, – печально покачала она головой.
– Не неси бред, – фыркнул я и развернулся, чтобы уйти. Взгляд привлек айфон, лежащий на зеркальном столике. Я повернулся, чтобы бросить последний взгляд на ту, которая заставляла ожить и умереть одновременно. «Антон, да заткни уже свои щенячьи чувства, придурок!» – возмутился я про себя. Мама снимала с Миланв босоножки, и я воспользовался этим, схватил чужой телефон и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
– Антон, – голос Виталия заставил на долю секунды похолодеть. Я незаметно спрятал мобильный в карман и повернулся. – Надо поговорить, – серьезно сказал он. Я прошел в комнату напротив, оставив дверь открытой.
– Что хочешь? – сухо бросил я.
– Хочу, чтобы ты оставил мою дочь в покое, – начал он.
– Да задолбало! – взорвался я. – Почему все приписывают мне какието чувства к этой девочке?! Не нужна она мне. Не нужна. У меня не встает на нее, так понятней? Не хочу передернуть. Она мне никто и такой останется. Как только вы с матерью поженитесь, с радостью забуду тебя и твою глупую дочь. Все понятно? – по слогам повторил я последнее слово.
