– Адамов уехал, Митя и Макар ведут слежку. Бойцов наверху повязали, охрану обезоружили. Александр Дорохов был настигнут шальной пулей, – отвечает Ян.
– Туда ему и дорога! Пусть подгонят мне машину! – говорю, пытаясь пройти мимо отца. Он резко хватает меня за руку.
– Тебе нужно в больницу! – настаивает.
– Мне это известно. Сам разберусь. Езжай домой!
– Арн…
– Нет! – обрываю. – Я знаю, что делаю!
– Я могу помочь.
– Знаю… – смягчаюсь, устало выдыхая. – Спасибо! – впервые благодарю.
Может быть, уже и достаточно. Он выглядел таким уставшим, изнеможенным. Один, как и я.
– В любой момент. Только скажи – мы вернем ее вместе. Обещаю, – говорит он.
– Хорошо, – отвечаю, положив руку ему на плечо и легонько сжав. Это уже многое значит…
Я могу понять убийство Миреллы. Отец был слеп от горя. Тринадцать лет назад я тоже хотел прикончить Адамову за то, что она сделала. А вот малышку Аву… Она была ребенком, невинным. Я не мог простить этого отцу. И теперь, когда всплыла правда, что девочка осталась жива, часть той тяжести прошлого словно отпустила меня. Отец не убивал ребенка! Это было очень важным для меня!
– Иди! – вдруг говорит мой отец, слегка отворачиваясь в сторону, но я заметил блеск в его глазах. – Мои люди зачистят здесь все. Не теряй времени…
Впервые мы сошлись мнениями. Я киваю и ухожу.
На улице меня уже ждала моя машина и несколько людей, профессионалов, которые должны были помочь мне разобраться с Адамовым без нанесения непоправимого ущерба. Ава не простит мне, если я убью ее отца, поэтому мне нужно учитывать это. Расстрелять всех и вырвать свою малышку из лап врага не получится. Нужно действовать осторожно и обдумывать каждый шаг.
Некоторое время мы мчались по указанным координатам, как сумасшедшие. Адамов оторвался от нас на целых десять минут. Но мы нагнали его машину за городом, в лесу.
К сожалению, внутри, кроме одного водителя, никого не оказалось. По пути Адамов и Ава сделали пересадку, причем умело и незаметно для моих людей. Нас обманули, и я был ужасно зол. Теперь будет сложнее найти свою малышку, но я обязательно это сделаю, даже если мне придется перевернуть весь мир!
Глава 40
Ава
Два месяца спустя…
Я открываю глаза и первое, что ощущаю, – это рвотный позыв!
Пятый день подряд мое утро начиналось в туалете над унитазом. Меня рвет несколько минут, хотя нечем, поскольку я ничего не ела и не пила, а потом отпускает.
Болезнь? Отравилась? Последствия стрессов, недосыпания, отсутствие свежего воздуха и нормального сна? Что?
Я не могла понять, но обратиться за помощью к отцу тоже не могла по одной очевидной причине: мы так и не смогли сблизиться. А все потому, что его практически не было рядом. Он находился в постоянных разъездах, мало общался со мной и не прислушивался к моему мнению и желаниям. Просто схватил в свои руки и начал укрывать от всего мира против моей воли.
Я устала, правда. Он не слушает меня, постоянно делает по-своему и… Повторяет прежние ошибки.
Сейчас я переехала в очередной дом, в котором отец прятал меня вместе со своей молодой женой. Он практически не был с нами рядом, как-то одержимо скрывал и постоянно твердил, что его преследуют. Все напоминало сценарий прошлой жизни, когда он прятал нас с мамой, но в итоге… Все закончилось ее смертью, а также потерей моей настоящей жизни!
Моя очередная «мачеха», если ее можно так назвать, поскольку Ане было всего двадцать девять лет, была хорошей девушкой. Она оказалась сочувствующей, отзывчивой и доброй. Если бы не она… Я, наверное, не смогла бы прожить в таком ритме и дня.
Мы много говорили с ней, обсуждали всякие мелочи, а еще она поведала мне об отце: о том, что папа прожил отшельническую жизнь, плохо перенес потерю мамы и меня, но пять лет назад, встретив Анну, обрел смысл заново. Они любят друг друга, у них крепкая семья, а я… Чувствовала себя лишней. Отец ничего не сделал, чтобы вернуть былую связь со мной, винил во всем дела, моих преследователей и прочее. Поэтому я так и не смогла назвать его «папой». Он был для меня Марком, и каждый раз, когда я обращалась к нему по имени, в его глазах появлялось огорчение. Но он ничего не пытался изменить, а я не могла переступить через себя, пойти навстречу и принять его.
Все было сложно…
Он вроде хотел мне добра, но одновременно, из-за своей нездоровой жажды мести, рушил последние ниточки родства между нами. После того, как я узнала о том, что он мой отец и села к нему в машину, моя жизнь превратилась в постоянный побег и прятки.
Вчера мы вновь переехали в очередной новый дом под номером десять, который находился где-то далеко за городом. Обычно мы не задерживаемся на одном месте больше пяти дней, а постоянно меняем место пребывания под покровом ночи, с кучей вооруженных охранников. И на все мои возражения, просьбы и мольбу отпустить меня и прекратить этот бред, отец лишь просил терпеть еще немножко. Якобы этот ужас скоро закончится…
Ничего не закончится. Я знала, что меня ищет Арн. Чувствовала. Верила… Просто потому, что не считала его виноватым… Я любила его еще сильнее, скучала и сходила с ума. Я осознала свою ошибку: просто вспылила, была на эмоциях. А после того, как мой отец рассказал мне историю с самого начала, все поняла. Он тоже пережил трагедию! Ему было не легче… К тому же разве мы можем отвечать за поступки родителей? Мы просто стали заложниками обстоятельств.
Но дело в том, что, когда я начинала говорить с отцом об Арне, он злился. Даже слушать не хотел. И я перестала о нем вспоминать. Но только в его присутствии. Когда я оставалась одна в комнате… Он всегда был в моих мыслях.
Я не видела из всего этого выход. Не представляла, как прекратить этот ужас… И больше не выдерживала. Но все же не опускала рук. Надеялась, что решение будет. И оно появилось. Во мне…
Необходимый толчок дало новое утро, когда я, быстро покинув кровать, выбежала из комнаты и в очередной раз повисла над унитазом, не сдерживая рвоты.
– Ава… – услышала взволнованный голос Ани. Она быстро подбежала ко мне и, обняв за плечи, помогла придержать растрепанные волосы. – Ты заболела? – спросила она взволнованно, когда я закончила, устало опустившись на пол.
В ее руках оказалось полотенце. Она смочила его холодной водой и протянула мне.
– Спасибо, – тихо благодарю.
– Что произошло? – уточняет она. – Тебе плохо?
– Уже несколько дней… – признаюсь.
– Пойдем, – мягко говорит она, помогая мне подняться на ноги. Отводит меня в кровать, заботливо укрывает одеялом и, присев на краешек, тихо спрашивает:
– Что у тебя болит?
– Ничего не болит, просто тошнит! – отвечаю, опускаясь на подушку.
– Как давно?
– Примерно пять дней каждое утро.
– Ты… – вдруг начинает, но запинается. – Прости, мне нужно позвонить, – добавляет, оставляя меня и одновременно извлекая из кармана мобильный телефон.
Поведение Ани меня настораживает. Несмотря на то, что мне еще было плохо и в теле чувствовалась ужасная слабость, я покидаю кровать и направляюсь следом за девушкой. Как я и ожидала, Аня была в коридоре и звонила… Отцу!
– Марк, я бы не звонила, если бы это не было важным! – шипит она в трубку. – Нужен врач. Срочно! Почему? Приезжай и сам узнаешь! Это не телефонный разговор. Сам говорил, что нас могут прослушивать… Я жду! – Это было все, что я услышала.
Я вернулась в кровать, а Аня ко мне. Дальше весь последующий час она пробыла вместе со мной. А потом приехал мой отец вместе с престарелым доктором, который, поговорив со мной всего лишь пять минут, сделал шокирующее для меня заключение: я беременна!
Глава 41
Ава
– Это первые признаки беременности, – сообщил доктор, когда я рассказала об утренней тошноте и слабости. – Для более точного результата мне нужно осмотреть вашу дочь! – уведомляет, совсем не глядя на меня, только на Адамова.
