— Кто это сделал? — теперь Гермиона подошла к нему вплотную. Достала палочку и направила на табличку, которая была запачкана жёлтой краской.
Когда Грейнджер хотела произнести очищающее заклинание, она не заметила, как на её ладонь опустилась его горячая рука.
— Не надо, я сам…
За эту секунду она обожглась о его глаза, в которых не было больше того старого Малфоя, которого Гермиона помнила. Перед ней стояло нечто напоминающее оболочку Драко, внутри которого одна лишь копоть сдавленной боли.
Он подошёл к стене и вытянул руку вверх, всей ладонью стирая краску. Шепнул, и краска с руки пропала. Малфой вновь поднёс руку и стёр остатки; и вновь что-то прошептал. И почему-то ей казалось, что шептал он только ради неё. Если бы он сделал это молча, то напугал бы её, ведь магия должна рождаться из палочки…
Напоследок Драко обвёл выгравированные буквы пальцами, и Грейнджер увидела, как ветви куста, что рос внизу, поползли вверх и окутали табличку, будто защищая. Из зелёных бутонов показались, рождаясь на глазах, красные лепестки. Ещё мгновение, и они раскрылись в прекрасные розы.
— Очень красивые, — почему-то произнесла она.
Наверное, подходящий момент. Наверное, это то, что нужно было сказать именно сейчас. Наверное, это говорят, когда не находят других слов. Наверное…
Драко обошёл её стороной, и ей резко захотелось схватить его за руку. Просто такой момент. Просто скорбеть в одиночестве очень больно. Но Грейнджер решилась лишь позвать его по имени.
— Драко?
Он остановился. Гермиона даже заметила, как его руки сжались в кулаки. Господи…
— Ты всё ещё ходишь в хижину? — спросила она.
Драко молчал. Она кусала губу и ломала брови, чуть ли не выла внутри себя от досады.
— Ты ведь можешь пользоваться Выручай-комнатой. Так проще, и из школы не нужно выходить…
Гермиона вздрогнула от того, насколько резко раздался его хохот. Стальной и хриплый. Малфой развернулся всем телом и сделал шаг к ней, и сейчас это её напугало. Она отступила, поняв свою ошибку. Он заметил её страх и удовлетворился этим. Теперь Малфой смотрел сверху вниз.
— Комната не впускает меня, Гер-ми-о-на, — издевательски протянул он. — Вся школа отрыгивает моё присутствие. Разве ты не видишь? — он смотрел сквозь её плечо, на табличку. — Я как раковая опухоль. От меня нужно избавиться. Это школа и делает…
У неё щемило в позвонках от его тона. От его драматизма, от того, как кровь неслась по венам, разгонялась, нагревалась и злилась вместе с ней. Война закончилась, так почему в его глазах она до сих пор идёт? Гермиона скосила уголок губы, роняя ему в лицо ухмылку.
Шаг вперёд и в пропасть.
— Ты слишком перегибаешь, — сказала она твёрдым тоном. За глотку кусала чистая лютая злость. — Все мы через это прошли и многое потеряли. Каждый из нас пытается жить дальше, вот только ты замер на месте. Почему, Малфой?
Он на мгновение застыл. Его лицо кривилось в гримасе. Зрачки расширились, ломали радужку.
— Что ты сказала? — в дурманящих серых глазах закипал знакомый до боли свинец, грозясь обжечь до мяса. — Все мы через это прошли?
Голова закружилась, когда она почувствовала вторжение; Малфой пользовался легилименцией. Она чувствовала, как он шарил в её голове. Как ходил по воспоминаниям, как смотрел на всё это, божеблятьправый… Она видела, как они с Роном и Гарри были в лесу, видела, как врывались в банк Гринготтс. Видела, как она вместе с Роном уничтожала крестраж. И всё это видел Драко.
— Чёрт, Грейнджер, ты жила как в сказке.
Гермиона с силой отпихнула его от себя. И только хотела открыть рот, выругаться или уйти, в конце концов; потому что почувствовала себя преданной, будто все прочитали её личный дневник, как в это же мгновение Драко схватил её за рукав и прижал к себе, выжигая на сетчатке её глаз свой ядовитый взгляд.
— Предлагаю сравнить твоё «все мы через это прошли»… с моим…
Перед глазами поплыл туман…
Гермиона упала на колени, не удержав равновесия. Подняв голову в надежде увидеть школьный двор, сердце ёкнуло, когда перед ней оказалась едва узнаваемая гостиная.
— Вижу, узнала мой милый дом? — Драко стоял позади и также смотрел вперёд, на то, как маленький он забегал в комнату, преследуемый…
— Добби… — шепнула она, когда вслед за хозяином появился эльф.
Мальчик лет пяти заливался смехом, пытаясь укрыться за креслом, пока Добби, шлепая босыми ногами по паркету, нёсся за ним.
— Не догонишь, не догонишь! — кричал мальчик.
Его белые волосы были в полном беспорядке. Он шепелявил от того, что не хватало передних молочных зубов. Он так счастлив.
— Сейчас начнётся самое интересное, вставай, Грейнджер! — сказал Драко, и девушка наконец поднялась.
— Хозяин, вы такой быстрый! Я не успеваю за вам…
Грейнджер вскрикнула от того, с какой силой домовик отлетел назад, ударившись о решётку камина. Он поджал уши и ноги, пока на него надвигался Люциус, стуча перед собой тростью. Гермиона пыталась подбежать к Добби, но ничего не вышло, магия воспоминания держала её на месте.
— Х-хозяин… — эльф плакал только от взгляда на чёрную трость в ожидании наказания.
— Папа! Мы просто играли! — мальчик подбежал к Люциусу, но он его тут же оттолкнул.
— Я тебе говорил, что в этом доме никаких игр с прислугой! — он был взбешён. — За это ты будешь наказан!
И мальчик вжал голову в плечи, закрываясь руками от удара летевшей на него трости. Но удара он не почувствовал, потому что спиной его загородил подбежавший к нему Добби. Глухой удар и сиплое дыхание эльфа устремились прямо в макушку мальчика. Ещё раз. И ещё. Мальчик плакал, маленькими ручками ухватываясь за руки Добби, который всё стоял и держался над ним, принимая удары на себя.
— Как ты смеешь касаться его! — кричал Люциус. — Драко! Вставай!
Мальчик дрожал, а Добби из последних сил улыбался ему, помогая подняться на ноги.
— Убери от него руки! — Малфой пнул домовика и тут же вытер туфлю об ковёр. — Держи!
Он передал трость сыну, который ничего не понимал. Приняв, он едва не уронил её от тяжести.
— Бей, — резко произнёс Люциус.
— Что? — переспросил мальчик, а у самого всё тело дрожало. Его трусило из стороны в сторону.
— Бей, я сказал! — заорал Люциус и обхватил своей ладонью руку сына. Сжав и трость, и ладонь мальчика, он ударил Добби.
Мальчик гортанно рыдал, не вкладывая в удар силу. Он зажмурился, потому что на уровне его взгляда — огромные, полные отчаяния глаза его единственного в этом доме друга.
Гермиона отвернулась, щёки ошпарили слёзы. Она смотрела на взрослого Драко, который всё ещё наблюдал за этой сценой, и лишь его верхняя губа дёргалась в отвращении. Всё затихло…
— Идём дальше? — он перевёл на неё взгляд и кивнул куда-то за спину.
Она узнала его. Именно таким он был в первый день их встречи в Хогвартсе. Но что-то не сходилось. Он слишком разнился с тем мерзким собой.
Двенадцатилетний Драко лежал в своей кровати, а рядом, сидя в кресле, что-то читала Нарцисса.
— Сказки Барда Бидля, — прошептала Грейнджер, узнав корешок книжки.
Она улыбнулась сыну и закинула ногу на ногу. Синяя туфля свесилась с её ступни, и Нарцисса игриво ей подёргивала, а камушки на носке переливались в свете пламени камина.
— Я промотаю до самого интересного, — Драко взмахнул рукой, и в эту же секунду в дверь вломился Люциус.
Он еле стоял на ногах и явно был пьян.
— Я говорил, ему нельзя читать эту детскую ересь! — он держался за косяк двери. — Иди за мной!
Мальчик ухватил мать за руку, его глаза округлились. Он шепнул ей:
— Не уходи. Не уходи, мамочка, прошу!
Нарцисса, улыбнувшись ему нежно, по-матерински, поправила одеяло и поцеловала в лоб. Мальчик плакал. Перед тем, как выйти из комнаты, мать заглушила её, и Гермиона закрыла глаза, потому что уже не могла смотреть, как за закрытой дверью трость Люциуса вновь вздымалась вверх.
— Драко, хватит, прошу… — она смотрела на него, но Малфой, скрестив руки на груди, продолжал смотреть вперёд, где картинка вновь менялась.
