Lina Mur - Fifty And One Step Bac

будто на приём собралась. Это отдаётся неприятным

отголоском боли внутри. Я сравниваю себя и её. Если

бы мой муж...мой Ник вот так...тут. Я бы выглядела

иначе, такой как сейчас. Потерянной и боящейся даже

дышать рядом, чтобы не ухудшить его состояние.

- Мама, как он? — шёпотом спрашиваю я, делая шаг к

отцу, но останавливаюсь, не смея дотронуться до

него. Не могу. Что-то не даёт мне идти дальше и

показать ему, что я тут.

- Вчера он приехал поздно, очень злой на тебя.

Ругался, поднял весь дом на уши, но начал

задыхаться и упал. Мы вызвали врачей и они отвезли

его сюда. Потом было стентирование, но его не смогли

сделать из-за сильного тромбоза. Его накачали

какими-то препаратами, чтобы повторить её. Сейчас

мы ждём, что они скажут, — отвечает мама, подходя к

койке.

- У него настолько все плохо с сердцем? Почему мы не

знали? — я поднимаю на неё голову, и она слабо

улыбается.

- Потому что тебя никогда он не интересовал, ты

всегда думала только о себе. И, вообще, ты никакого

права не имеешь тут находиться! — подаёт голос

Тейра и вскакивает с места.

- Заткнись, — зло говорю я. — Не тебе решать, где я

имею право быть.

- Из-за тебя у него это случилось! Из-за тебя, сука! А

если он умрёт, а ты трахаешься с этим Холдом! Тебе

по хрен на всех, кроме своей вагины! — она

подскакивает ко мне и толкает в грудь, что я

оступаюсь, подаваясь назад.

- С кем я трахаюсь не твоего ума дело. Следи за своей

вагиной, — фыркаю я, ударяя её в плечо.

Тейра зло отшатывается, пытаясь нанести мне новый

удар, но я отхожу, чтобы прекратить это.

- Девочки, довольно. Ваш отец скрывал ото всех о

своём состоянии, делясь только некоторыми фактами.

Я тоже не знала, и мы тоже поругались накануне.

Тейра, Мишель ни в чём не виновата. Ваш отец очень

эмоционален в последнее время и сам виноват в

случившемся, — холодно говорит мама, и мы обе

удивлённо поворачиваемся к ней.

- Ты такая же, как она. Вы обе мне противны, — кривится сестра и вылетает из палаты, громко хлопая

дверью.

- Прости её, родная. Она просто не в себе, и не

сталкивалась никогда с таким. А вот ты уже побывала

в ещё худшей ситуации, поэтому воспримешь все

легче. Присядь, — уже ласковей мама указывает на

диван и я киваю, но до сих пор не понимаю, отчего у

неё такое поведение.

- А теперь расскажи мне, что у тебя происходит, — предлагает она, беря меня за руку, и это чем-то

тёплым отзывается во мне. Ведь прикосновения

матери они так необходимы для меня сейчас.

- Не знаю. Вчера он устроил шоу у ресторана. Обозвал

Ника и чуть не подрался с ним, может быть, это могло

спровоцировать инфаркт. Но, мама, это было ужасно, просто не могу описать, как мне было стыдно за его

слова. Ведь Ник ничего не сделал ему, а он его так

сильно ненавидит. За что? — с болью шепчу я, поднимая на неё глаза.

- Это дела бизнеса, Мишель. Тебе туда лезть не

следует. Я тоже ему сказала, чтобы он оставил вас в

покое. Пусть все идёт как идёт. Но разве он воспринял

это спокойно? Нет. У нас и раньше с Тревором не

было полного взаимопонимания, а в последние дни

его, вообще, нет. Твоего отца нет дома, только пару

часов и он уезжает. Стал слишком раздражителен, уволил Лидию...

- Уволил? — переспрашиваю я. — Но она же с нами, сколько я себя помню.

- Да, но она продолжает работать. Мы просто

проигнорировали его, хотя недолго ей осталось. Он

отказывается ей оплачивать следующий месяц. Нет

денег на это. Хотя бы страховка покрыла этот случай, а то бы я не знаю, что мы делали.

- Он избил меня, — выдавливаю я из себя, а мама

отпускает мою руку, вставая с места и поворачиваясь

к окну.

- Я знаю. Лидия рассказала, что было много крови, — отстраненно отвечает она. — Надеюсь, ты не сильно

поранилась.

- Сильно, мама. Я упала на вазу...

- Ох, ваза, которую я купила на выставке в Барселоне.

Боже, какая она была дорогая и красивая, так жаль её.

Мы могли бы продать её на аукционе, выручили бы

немаленькие деньги, — перебивает она меня.

Я замираю, пока её слова отдаются в ушах.

Невероятно отвратительно слушать это, понимать, что

она волнуется больше из-за вазы, чем из-за состояния

здоровья своей дочери.

- Меня тоже отец бил в целях воспитания, когда я

была маленькой. До шестнадцати я получала от него

удары ремнём, и он был прав. Сейчас я это понимаю, когда уже выросла и вижу то, что происходит с детьми

вокруг. Я принимала это, как должное. И в итоге

научилась думать прежде, чем делать. Поэтому ты, наверное, удивлена, что я не особо тронута, узнав, что

Тревор решил тебя воспитать. Значит, ты заслужила, — хладнокровно заявляет она, поворачиваясь ко мне.

И я больше не вижу свою маму в этой незнакомой мне

женщине. Я не узнаю никого из своей семьи более.

Это неземные чудовища. Я была права, у нас не

получилось создать ячейку общества, и эта

горечь...Господи, какая она гадкая, застревает в горле, не давая мне дышать.

Я медленно поднимаюсь на ноги, смотря на неё, и

жмурюсь от сильнейшего разочарования в себе. Ник и

в этом был прав.

- Нет, я не заслужила. Я всего лишь полюбила

мужчину, готового ради меня терпеть лживые слова

твоего мужа, мама. А ты поддерживаешь его. И мне

тебя жаль, что ты приняла наказания за то, чего даже

не понимала. А я вот другая, не собираюсь понимать

этого. И я переживаю за отца, но теперь я осознала, что не даёт мне дотронуться до него и поддержать.

Это чувства к другому человеку. Правда бытия, которую все скрывали. Почему вы не смогли быть

единым целым, мама? Вы виноваты в том, что не

показали нам любовь, щедрость души, доброту и

отзывчивость. Мы видели лишь материальные блага, но так и не узнали, кто такие наши родители. Я

подожду снаружи, потому что Тейра была права, я

лишняя тут, но ничто не может стереть моё родство с

вами, — произношу я в обиженное лицо матери и

разворачиваюсь, выходя за дверь.

Людей узнаешь только в те моменты, когда случается

что-то страшное и критическое. Они показывают свои

истинные лица и то, что я увидела сейчас, опустило

меня на колени перед Ником. Я вновь и вновь

перевариваю в себе его слова, сравнивая с