Я откладываю телефон и пистолет на пол, и несусь на улицу.
― Бакс! Виста!
Они едва ли слышат меня, носясь у дверей машины Адриана. Я хватаю собак за ошейники и оттаскиваю. Они заходятся лаем, когда высокий крепкий мужчина выходит из машины и помогает выбраться с пассажирского сиденья такой же высокой девушке с небольшим животиком. Адриан коротко кивает мне и проводит Мелиссу в домик, неся за ней небольшой чемоданчик. С такими врачи приезжают на вызов. Я провожаю их взглядом, пока они не скрываются в доме, и мне хочется рыдать от облегчения. Мы не одни. Наконец кто-то еще поможет позаботиться о Финне.
― Тихо, милые, ― успокаиваю я собак. ― Тихо.
Я отпускаю собак, как только за Адрианом и Мелиссой закрывается дверь в дом. Собаки продолжают нервно крутиться под ногами и поскуливать. Я несусь в дом.
Распахиваю дверь и останавливаюсь. Мелисса зажимает градусник под мышкой Финна, а Адриан нависает сверху.
― Его нужно перенести, ― говорит он негромко.
― Его нежелательно тревожить, пока я его не осмотрю, ― отзывается Мелисса.
― Лисса, нам пришлось переступить через его ноги, чтобы войти. На кровати будет удобнее.
― Ты сам его не дотащишь нормально, а под мышки его брать сейчас нежелательно.
― Мы с Мишель справимся. ― Адриан повернулся ко мне. ― Он сам вошел в дом?
Я покачала головой.
― Я тащила его от машины.
Адриан бросил взгляд на дверь, как будто сквозь нее мог оценить расстояние, которое мне пришлось протащить Финна.
― Как?
― Как могла. У меня это заняло не меньше часа.
Мелисса покачала головой.
― Бедная девочка. У него жар. Нужно делать укол.
― Давай мы перенесем его в комнату. Здесь есть кровать?
― Да, ― отвечаю на вопрос Адриана, который обводит взглядом небольшой домик.
Я и сама понимаю, что на кровати Финну будет лучше, но не представляю себе, как мы это сделаем, я едва держусь на трясущихся ногах. И если до этого момента я еще держалась на чистом адреналине и понимании, что кроме меня самой нам никто не поможет, то с появлением Адриана и Мелиссы мое тело начинает расслабляться. Мне так хочется свернуться рядом с Финном и оставить нас на милость милой беременной женщины.
― Адриан… ― неуверенно зовет его Мелисса, слушая дыхание Финна.
― Что? Что с ним? ― взволнованно спрашиваю я, заламывая руки.
― Давайте перенесем. Ему нужен антибиотик. Мишель, ты умеешь делать уколы?
Я качаю головой, с остервенением грызя нижнюю губу.
― Ладно, переносим, дальше разберетесь.
― Я правда не умею, ― говорю дрожащим голосом.
― Не волнуйся, ― отвечает Мелисса, поднимаясь с помощью Адриана. ― Я поставлю катетер, и ты будешь просто с помощью катетера подавать лекарство. Справишься? ― Я смотрю на нее во все глаза, чувствуя, как мир плывет. Мелисса сжимает мое плечо. ― Справишься. Ты же хочешь, чтобы он выжил?
― Как ты его тащила? ― спрашивает Адриан. ― На этом пледе?
― Да, ― отвечаю, глядя на окровавленный плед, на котором лежит Финн.
― Тогда его и используем. Я возьму на себя основное ― его торс. А ты будешь нести за ноги.
С этими словами Адриан разворачивается и идет в спальню. Я вижу оттуда полоску тусклого света. Похоже, он включил лампу на прикроватной тумбочке. Адриан выходит, мы распрямляем плед, насколько можем, а потом переносим Финна. Адриан говорит, что мы не можем передохнуть, должны сделать это за раз. Несомненно, это легче, чем тащить самой огромного мужчину. Но у меня все равно заплетаются и дрожат ноги. Я кусаю губы до крови, пытаюсь не разжать едва сжимающие плед пальцы. Когда Финн наконец оказывается на кровати, я тяжело выдыхаю и падаю рядом с ним. Раны на ладонях начинают саднить по новой, и я смотрю на них, пока Мелисса обрабатывает руку Финна, втыкает иглу ему в вену и устанавливает катетер. Потом она достает пакет с раствором из чемодана и вопросительно смотрит на меня.
― Есть на что повесить капельницу? ― Я пялюсь, не соображая, о чем она. ― Швабра? Метла? Что-нибудь, на что можно повесить пакет. Ему нужна глюкоза.
― А, да, есть швабра.
Я подскакиваю на ноги, и у меня перед глазами темнеет. Покачиваясь, шагаю в кухню, где за шкафом стоит швабра. Беру ее и возвращаюсь в комнату.
― Адриан, подопри швабру у стены стулом, ― мягко просит она мужа, и он тут же выполняет ее просьбу.
Мелисса продолжает колдовать над Финном, а я отупело смотрю на ее манипуляции. Как только капельница установлена, Мелисса берет блокнот и что-то пишет в нем, потом выкладывает на тумбочку горы лекарств.
― Здесь график приема лекарств, ― Мелисса вырывает листок из блокнота и кладет его рядом с лекарствами. ― Будешь давать так, как расписано. Не отклоняйся, чтобы ему не стало хуже. ― Она переводит на меня взгляд. ― Ты сама очень плохо выглядишь, Мишель. Ты давно ела?
― Вчера, ― сиплю я.
― Нужно поесть.
― Я не…
― Мишель, нужно, ― с нажимом говорит она. Меня удивляет, что мягкая на первый взгляд Мелисса умеет говорить таким тоном, которому невозможно возражать. ― Иди съешь хотя бы кусочек сыра. В этой хижине есть еда?
― Да.
― Съешь что-нибудь, прими душ и ляг отдохни. Мы побудем здесь, пока у Финна не снизится температура. Потом я разбужу тебя, и мы уедем.
Все это звучит так заманчиво, что я даже не рискую спорить с ней. Но сначала я кормлю собак. Потом съедаю кусочек сыра, который, на удивление, с радостью проглотила. Запиваю стаканом молока, иду в душ. Под теплой водой мои ладони саднят еще сильнее, и я рыдаю навзрыд. То ли от боли, то ли от усталости и отчаяния. Я как будто на грани того, чтобы сдаться в этой борьбе. Последние сутки были настолько тяжелыми, что слились для меня в один непрекращаемый день. Словно завтра так и не наступит, и я постоянно буду в этом ужасном сегодня, где Финн без сознания, а Адриан с Мелиссой могут уехать в любую минуту, оставив меня одну в этом кошмаре.
Я ложусь рядом с Финном, беру его за руку и за секунду засыпаю. Приглушенные голоса, доносящиеся из кухни, дают ощущение того, что я не одинока в этой борьбе за жизнь Финна, и это немного успокаивает. Просыпаюсь от того, что слышу спор.
― Не может быть и речи, Мелисса, ― зло цедит Адриан.
― Она одна может не справиться. Девочка едва на ногах стоит, Адриан.
― Я все сказал, Лисса.
― Почему с тобой так сложно? ― бурчит Мелисса, а потом я слышу тяжелый вздох и тихое бормотание Адриана.
― Нам пора ехать, ― говорит Адриан через время, и мне становится страшно.
Я зажмуриваюсь и притворяюсь спящей. Малодушно считаю, что пока я не проснусь, они не уедут. Но все зря. В комнату входит Мелисса, проверяет ладонью лоб Финна. Достает крошечный фонарик и светит ему под веки. Потом берет его за запястье и смотрит на наручные часы, видимо, считая пульс. Удовлетворенно кивнув, Мелисса возвращает руку Финна на кровать и переводит на меня взгляд. Осознав, что она заметила, что я не сплю, я быстро по-детски зажмуриваюсь. Мелисса касается моей руки.
― Я знаю, что тебе страшно. Но он выживет. Благодаря тебе самое страшное позади.
― Но вы сказали, что ему нужен антибиотик. Значит, внутри него инфекция?
― Вряд ли, но без обследования никогда нельзя быть уверенной. Поэтому регулярно ставь ему капельницы и уколы, и он выздоровеет. Садись, я обработаю твои руки. Не хватало еще тебе заражение получить.
Я сажусь на кровати, и Мелисса обрабатывает мои стертые ладони мазью, после чего обматывает их бинтом.
― Старайся не снимать повязку до завтра. ― она вручает мне тюбик с мазью. ― Завтра помой руки с мылом, а потом снова намажь и забинтуй. Так делай три дня, а потом просто мажь, пока не заживет.
Мелисса поглаживает мое плечо.
― Все получится. Верь в себя и в него.
― Когда он очнется? ― шепчу я.
― Не могу точно сказать. Завтра или послезавтра должен. Я завтра вечером позвоню. Если послезавтра утром не придет в себя, я приеду еще раз, ладно?
