Вина, с которой я ничего не могла поделать, отравляла всё моё существование. Я целыми днями молилась, чтобы Татьяна выкарабкалась. Никита ни разу не упрекнул меня, наоборот, убеждал, что он виноват, раз допустил весь этот кошмар, — но меня это мало утешало. И если бы не работа и не Илюшка, то я бы точно свихнулась.
Татьяна пришла в себя на второй неделе.
Когда Никита сообщил мне об этом, я медленно сползла на пол и заплакала от облегчения. Жёсткие щупальца тревоги, сжимавшие всё это время мои внутренности, ослабили свою хватку и я, наконец — то, свободно задышала.
Как — то уже поздно вечером, мы сидели с Илюшкой в обнимку на диване и смотрели мультики, как вдруг, со стороны улицы раздался протяжный собачий лай.
— Это Джек! Мама, это Джек, Джек! — закричал сын и, стремительно вскочив с места, бросился во двор.
Моё сердце взметнулось и ухнуло вниз.
Никита! Он здесь!
Я не видела его с того самого злополучного дня, когда с Татьяной случилась беда. И за всё это время, ни разу не попросила его о встрече, хотя безумно скучала.
Через несколько минут я услышала как дверь в доме распахнулась и в гостиную, вместе с собакой, влетел радостный Илья. Следом за ними зашёл Никита. Джек тут же заскочил на диван, и повалив меня навзничь, пытался дотянуться до моего лица длинным слюнявым языком. Я рассмеялась и обняла пса, теребя его за уши.
— Джек, ко мне! — скомандовал Никита, освобождая меня из собачьего плена.
Я встала с дивана и скрылась в ванной комнате, чтобы немного успокоиться и привести волосы в порядок. Я была очень озадачена внезапным появлением Никиты.
Сполоснув лицо холодной водой лицо, я медленно сосчитала до десяти и вернулась в комнату.
Никита и Илья уже в шутку боролись, а между ними, порыкивая, скакал Джек.
— Что — то случилось?! — спросила я, прерывая их игру. — Ты без звонка и всякого сообщения…
Никита закинул визжавшего Илью на плечо и помотал головой.
— Просто захотелось вас увидеть… Мы с Джеком очень хотели. Да, Джек?!
Джек коротко гавкнул, словно соглашаясь с утверждением своего хозяина.
При сыне Никита держал себя в руках и не проявлял по отношению ко мне никаких чувств, вообще, со стороны даже казалось, что его интересовал исключительно Илья, хотя во взгляде, который он время от времени бросал на меня, я видела характерный чувственный блеск.
Спустя полчаса, я хлопнула в ладоши и сказала, обращаясь к сыну:
— Так, Илья, пора спать! Давай прощайся с Джеком и Никитой, и дуй в ванну!
— Ну маааам, — сразу же заканючил мой ребёнок.
— Никаких мам! А то утром тебя не добудишься!
Илья надул губы и, попрощавшись с нашими гостями, нехотя поплёлся в ванную.
— Подождёшь? Я скоро, — сказала я Никите, задерживая на нём свой взгляд. Никита посмотрел на меня и просто кивнул, усаживаясь на диван. Джек тут же устроился в его ногах.
Я проследила, чтобы сын помылся, тщательно почистил зубы, затем проводила его в детскую и уложила в кровать.
— А почитать? — попросил Илья.
— Давай завтра, хорошо? Мы сейчас не одни в доме.
Сын кивнул и перевернулся на бок. Я приглушила свет, подождала какое — то время, пока не услышала мерное посапывание. Я вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Войдя вновь в гостиную, я остановилась на пороге. Наши глаза встретились. Никита встал с дивана, и не говоря ни слова, развёл руки в стороны, приглашая меня в свои объятия. Я с готовностью вошла в них, прижимаясь к горячему крепкому телу. Я уткнулась носом в его шею, с наслаждением вдыхая запах своего любимого.
Как же сильно я скучала!
— Прости, что не появлялся все эти дни, это было какое — то сумасшествие… — тихо, с сожалением в голосе, сказал Никита. — Я всё время думал о тебе…
Он мягко отстранился и, обхватив ладонями моё лицо, внимательно посмотрел в мои глаза. Подушечками больших пальцев он потёр мою нижнюю губу, не решаясь на поцелуй.
Зато решилась я.
Я сама потянулась к таким долгожданным губам, обхватила руками за шею, и с наслаждением, даже с жадностью, поцеловала. Никита ответил на мой поцелуй сначала осторожно, затем с нарастающей страстью. Но вскоре, он прервал его и я чувствовала, как тяжело ему это было сделать.
— Илюха, — прошептал он, напоминая, что за соседней стеной спал ребёнок.
Я кивнула, соглашаясь, разжимая наши объятия.
— Давай присядем! — Никита взял меня за руку, усаживая рядом с собой на диван.
Я поджала ноги и свернулась калачиком у него под боком. Он крепко обнял меня, упираясь подбородком в мою макушку. Как же хорошо, уютно. Восхитительно! Вздохнув, я спросила:
— Расскажи, как мама?
— Слава богу постепенно приходит в себя. Её уже перевели в общую палату. Врачи говорят, мозг сильно не пострадал, но многие вещи ей придётся учиться делать заново…
Я снова вздохнула.
— Как считаешь, я могу её навестить в ближайшее время?
Никита покачал головой.
— Пока не стоит, неизвестно как она отреагирует, да и вообще, она ещё очень слаба. Мы с отцом никого к ней не пускаем.
Никита замолчал. Я чувствовала, что он хотел мне что — то сказать, но никак не решался. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
— Никит?
Теперь пришло время вздыхать ему.
— Я должен тебе сказать кое — что…
Я замерла, практически перестав дышать.
Неужели он хочет расстаться со мной?!
21 глава
— Врач строго предупредил: любое волнение очень опасно для матери. Она плохо говорит, еле двигается, но с памятью у неё всё хорошо. Когда я сегодня пришёл к ней… она спросила меня кое о чём… даже заплакала… — Никита сделал паузу, словно никак не решался сделать признание. Наконец, он продолжил. — В общем, мама спросила, по — прежнему ли мы с тобой встречаемся… — он замолчал, ещё крепче прижав меня к своей груди.
— И что ты ей ответил? — с замиранием сердца спросила я, уже зная ответ.
— Прости, любимая, но я сказал ей, что мы расстались… Мне пришлось это сказать. Исключительно ради её здоровья. Прости… — его голос полный сожаления снизился почти до шёпота.
Я тяжело вздохнула.
— Не оправдывайся, Никита, я всё понимаю… Ты правильно сделал. Сейчас главное — это здоровье Татьяны, и только. А с остальным мы разберёмся позже, да?
— Спасибо, любимая, что понимаешь…
Никита обхватил ладонью мой подбородок и, приподняв лицо, с какой — то отчаянной страстью поцеловал в губы.
Несколько сладких мгновений мы наслаждались поцелуем. Никита оторвался от меня, с тоской протянув:
— Мне пора.
Я чуть было не предложила ему остаться, но вовремя опомнилась.
Проводив его до ворот, я вернулась в гостиную, села на диван и, обхватив себя руками, уставилась в одну точку. Смутное беспокойство затопило моё сердце. Я была очень рада, что Татьяна находилась в разуме, что последствия перенесённого инсульта оказались не так катастрофичны, какими могли бы быть… Но что — то терзало, не отпускало, душило, я не могла отделаться от ощущения, что это — начало конца.
Конца наших отношений с Никитой.
Весь следующий месяц мы виделись с Никитой лишь урывками. За это время произошло торжественное открытие гостиницы, на котором я не рискнула появиться, хотя Никита настоятельно приглашал меня вместе с Илюшкой.
Но главное, — Татьяна, наконец — то, вернулась домой! Никита с отцом наняли ей профессиональную сиделку. Её состояние с каждым днём становилось всё лучше и лучше, что не могло не радовать.
Гром грянул неожиданно.
Я засыпала, когда пиликнул телефон. Сперва, я не хотела смотреть от кого в такой поздний час пришло сообщение, но всё же взяла телефон в руки.
И обомлела.
"У мамы второй инсульт. Она в реанимации", — прочитала две коротких строчки.
***
