По-крайней мере, они пришли во время.
Он умерил свой пыл, подобрал Стетсон и пошел к лестнице. На улице его ждали три грузовика, одна развалина в грязи и две эскадрильи лессеров на переднем крыльце. Впуская парней внутрь, он обратил внимание, что эти говнюки были выше его почти на голову, и их явно не вдохновлял его стремительный карьерный рост.
— В гостиную, — велел он.
Когда все восемь прошли мимо, он отстегнул ремень кобуры и, обхватив ладонью свой триста пятьдесят седьмой Магнум, направил его на последнего вошедшего.
Затем нажал на курок один раз. Дважды. И завершающий третий.
Звук выстрелов был подобен грому, совсем не похож на тот тонкий хлопок, что издает девятимиллимитровый. Пули вошли лессеру в спину, дробя позвоночник и образуя дыру в грудной клетке. Парень повалился на драный ковер, взметнув в воздух облачко пыли.
Вернув оружие в кобуру, Мистер Д подумал о том, когда здесь в последний раз пылесосили. Видимо, давно, отмечая постройку дома и новоселье.
— Боюсь, мне придется напялить шпоры, — сказал он, обходя корчившегося на полу убийцу.
Пока густая черная кровь сочилась на коричневый ковер, Мистер Д поставил ногу на голову лессера и вытащил кусок обоев, на котором Омега выжег портрет его цели.
— Я хочу убедиться, что вы все меня очень внимательно слушали прошлой ночью, — сказал он, подняв рисунок вверх. — Вы найдете этого мужчину. Или я уничтожу вас один за другим и наберу себе новую команду.
Убийцы уставились на него в коллективном молчании, словно у них на всех был только один мозг, который сейчас усиленно пытался прийти к соглашению с новым мировым порядком.
— А теперь перестаньте пялиться на меня и посмотрите сюда. — Он потряс фотографией. — Приведите его ко мне. Живым. Или, клянусь Господом нашим Иисусом Христом, я скормлю вас по кусочкам своре бродячих собак. Мы поняли друг друга?
Один за другим, они кивнули, а парень на полу застонал.
— Хорошо. — Мистер Д прицелился Магнумом лессеру в голову и разнес ее на куски. — А теперь шевелитесь.
* * *
Примерно в пятнадцати милях на восток, в раздевалке подземного учебного центра Джон Мэтью осознал, что по уши влюбился. И он не ожидал, что это случится с ним в подобном месте.
— Кроссы от Эда Харди, — сказал Куин, протягивая ему пару кроссовок. — Специально для тебя.
Джон протянул руку и взял их. О да, они были офигенные. Черные. На белой подошве. На каждом изображение черепа цвета радуги.
— Вот это да, — сказал один из стажеров, выходя из раздевалки. — Где ты их взял?
Куин приподнял бровь, глядя на парня.
— Обкончаться можно, да?
Они принадлежали Куину, подумал Джон. Наверное, он просто умирал от желания носить их и приберегал для особого случая.
— Примерь их, Джон.
«Они классные, но реально, я не могу».
Когда последний из стажеров вышел и закрыл дверь, бравада Куина испарилась. Он схватил кроссовки, положил их к ногам Джона, и посмотрел на него.
— Извините, что так вел себя вчера ночью. Ну, вы поняли, в A&F, с этой девушкой… Я редкостный мудак.
«Все нормально».
— Нет, не нормально. Я был в плохом настроении, и выместил его на вас, а это хреново.
С Куином всегда было так. Он переходил все границы, но потом мог заставить любого чувствовать себя самым значимым человеком в мире, раскаявшись во всех прегрешениях и вымаливая прощение за нанесенные обиды.
«Ты полный придурок. Но я действительно не могу принять эти…»
— Ты чего, в сарае вырос? Не будь таким грубияааааном, мальчик мой. Это подарок.
Блэй покачал головой.
— Возьми их, Джон. Ты все равно проиграешь этот спор, а так избавишь нас от его театральности.
— Театральности? — Куин вскочил и принял позу Римского оратора. — Узришь ли ты отличье между задницей и локтем, юный летописец? [35]
Блэй покраснел.
— Прекрати…
Куин бросился к Блэю, обхватил парня за плечи и повис на нем всей массой.
— Держите меня. От оскорблений Ваших мне плохо дышится. Я задыхаюсь.
Блэй заворчал и постарался удержать Куина.
— Ты заигрываешься.
— «Задыхаюсь» звучит лучше.
Блэй старался сдержать улыбку и не показывать, как приятно ему было, но его глаза сверкали как сапфиры, а на щеках играл румянец.
С беззвучным смешком, Джон сел на одну из скамеек, встряхнул пару белых носков, и натянул их на ступни, торчащие из его новоприобретенных, но потасканного вида джинс.
«Ты уверен, Куин? Потому что у меня такое чувство, что они мне окажутся впору, а ты потом можешь передумать».
Куин резко оторвался от Блэя и быстрым движением поправил одежду.
— А сейчас Вы оплевали мою сомнительную добродетель?
Он встал лицом к Джону и принял оборонительную позицию.
— Туше [36].
Блэй засмеялся.
— Это стойка «к бою», идиот.
Куин выстрелил в него взглядом через плечо.
— Зa va, Brutus? [37]
— Et tu! [38]
— Tutu [39]. И оставьте этот трансвестизм для себя, вы, извращенцы. — Куин ослепительно улыбнулся, лопаясь от гордости, что вел себя как последняя задница. — Теперь, напяливай эти тапки, Джон и давай закроем тему. Пока не пришлось делать Блэю искусственное дыхание.
— Тебе лечиться надо.
— Спасибо, я уже поел.
Кроссовки сели идеально, и Джон почему-то почувствовал себя выше своего роста, хотя еще даже не встал.
Куин кивнул с таким видом, как будто только что создал шедевр.
— Они классно смотрятся. Ты знаешь, может быть, надо порвать твои шмотки в некоторых местах. Заставить тебя носить цепи и сделать пирсинг, как у меня, добавить черного…
— Знаете, почему Куину нравится черный цвет?
Они все повернули головы и посмотрели в сторону душевой. Оттуда, прикрывая пах белым полотенцем, вышел Лэш, с его широкихплеч стекала вода.
— Потому, что Куин дальтоник, не так ли, кузен? — Лэш неторопливо прошагал к своему шкафчику и распахнул дверцу так широко, что она с шумом ударилась о соседний шкаф. — Он знает, что у него разноцветные глаза, только потому, что ему рассказали об этом другие люди.
Джон встал, рассеянно отметив, что у кроссовок было отличное сцепление. Что, учитывая, как Куин уставился на голую задницу Лэша, могло пригодиться буквально через несколько секунд.
— Даа, Куин у нас особенный, правда?
Лэш натянул камуфляжные штаны и обтягивающую футболку, затем демонстративно надел на левый указательный палец золотой перстень.
— Некоторые люди не вписываются в окружающую среду и никогда не впишутся. И чертовски печально наблюдать их тщетные усилия все же сделать это.
Блэй прошептал:
— Пошли отсюда, Куин.
Куин стиснул зубы.
— Захлопни пасть, Лэш. Реально.
Джон подошел к приятелю близко-близко и показал знаками, «Давайте просто поедем к Блэю и расслабимся, окей?»
— Эй, Джон, мне в голову только что пришел вопрос. Когда тебя насиловал в подъезде тот человеческий мужик, ты кричал руками? Или просто тяжело дышал?
Джон застыл в опустошающем шоке. Как и двое его друзей.
Никто не двигался. Не дышал.
В раздевалке стало так тихо, что капанье воды в душевой звучало как барабанная дробь.
Лэш закрыл дверь шкафчика и с улыбкой посмотрел на парней.
— Я читал его медицинскую карту. Там все написано. Его отправили к Хэйверсу на терапию, потому что он демонстрировал симптомы — Лэш показал пальцами ковычки в воздухе, — пост-травматического стресса. Ну, так что, Джон, когда парень трахал тебя, ты пробовал кричать? А, Джон?
Это. Же. Какой-то. Кошмар, подумал Джон, и его мошонка сжалась.
Лэш засмеялся и сунул ноги в военные ботинки.
