Шеренга жителей закончилась, и я ступила на мощеную дорожку Арса. Пальцы занемели от того с какой силой я впилась в керамическую урну. Когда-то я считала, что отдала достаточно Ефраду, что крылья стали моей последней жертвой. Но сейчас, идя по пустому городу, оставляя тех, для кого я стала последней надеждой, позади, мое сердце дрогнуло, и я устыдилась своих мыслей. Никто не осудил меня, никто из них не позволил себе недовольства, каждый принял и поддержал тот факт, что я — новая королева Ефрада. И никто в этом не усомнился, никто не позволил себе мысли, что я недостойна этого места. Пускай и коронация ждет меня лишь впереди.
Я преодолела узкие улочки и вышла к обезображенной центральной площади. Вид искорёженной плитки и разбитых и заколоченных витрин лишь прибавил мне уверенности. Ускорив шаг, я уже сворачивала от входа в храм. Раскидистый дуб был на своем месте, а его крона все так же излучала мягкое свечение.
Подойдя к краю выступа, я нежно провела пальцами по выпуклому узору урны, второй рукой все еще прижимая ее к груди. Я никогда не думала, что испытывал Эмори, когда война закончилась и ему пришлось хоронить отца одному. Ведь его путь был таким же как у меня сейчас. Каково ему было, когда он открывал урну и выпускал прах нашего отца? Что испытывал мой брат, понимая, что ответственность за столько жизней ложится лишь на его плечи? И как он пришел к тому, что готов пожертвовать их уважением и принятием, чтобы спасти меня?
Я открыла крышку урны и откинула ее в сторону. Терпкий запах огня и земли ударил в нос. Выставив руки вперед, я перевернула керамическую чашу, позволяя темному пеплу вырваться на свободу. Сильный морской ветер подхватил черные клубы и закрутив их в причудливом танце растворил в темной воде.
Я не мигая смотрела на бушующую воду, разбивающуюся о скалы, а после позволила урне выскользнуть из моих рук и со свистом исчезнуть в пучине. Я не хотела больше сдерживать слезы, стоящие у меня в горле. Ноги подогнулись, и я опустилась на колени. Рыдания сотрясали все мое тело, сил для борьбы с собственным горем у меня больше не было. Закричав, что есть мочи, я обхватила живот руками и подалась вперед, упираясь лбом в холодную плитку. Я кричала и кричала, сжимая ткань платья до рези в пальцах.
Я ненавидела весь этот беспощадный и жестокий океан и все, что он скрывал под своей толщей. Не Легион был виновен в смерти моих близких, они были лишь пешками. Всему виной был тот, что смотрел на все с илистого дна и строил свои бездушные планы. И сидя на обрыве, прощаясь со своей родной семьей, я поклялась отомстить Элладану.
Комментарий к 19.
Третья часть этой главы с похоронами довела меня до слез. Пускай я - автор, и знаю практически все, что ждет героев впереди, но некоторые вещи не оставляют равнодушной даже меня.
========== 20. ==========
Кружевной белого цвета лиф плавно переходил в узкие рукава. От талии начиналась юбка из полупрозрачного шифона, через который просвечивали кружева, бывшие продолжением лифа и переходящие в узкую короткую юбку. Складки шифона сзади были длиннее, из-за чего подол стелился по мраморному серому полу. Кружевные рукава и высокая горловина были оторочены переливающейся золотой нитью.
Платье, в котором моя мама выходила замуж, было выбрано мной специально. Не только из-за символического белого цвета с золотой вышивкой. Спину платье совсем не закрывало, показывая всем два темнеющих шрама между лопаток.
Глядя на себя в белом платье, я внутренне содрогнулась. Даже на нашу свадьбу с Тамлином я не позволила себе надеть белое платье, настолько одежда этого цвета стала у меня ассоциироваться с болью и кровью.
Тамлин тихо зашёл в небольшую комнату в храме, которую мне выделили жрицы. У Тамлина вообще была привычка передвигаться, словно кошка, мягко ступая по любому полу, как по ковру из зелёной травы. Он тоже был одет во все белое, но, несмотря на его спокойный и уверенный вид, я могла поклясться, что подобная расцветка его напрягала. Настолько он привык носить все оттенки зеленого и коричневого.
Изумрудные глаза моей пары восхищённо вспыхнули, когда он медленно оглядел меня с ног до головы. Почему-то в голове возникло воспоминание вечера после бала перед Ночью огня, когда мы встретились в коридоре. Его глаза тогда не просто горели восхищением, он жаждал меня, но сам себе отказывал в этом желании.
— Мне кажется, ты можешь надеть на себя мешок, но даже в нем будешь оставаться самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел, — Тамлин улыбнулся и протянул ко мне руку.
— Я могу вообще ничего не надевать, — я игриво улыбнулась, сжав его ладонь своими пальцами.
— Не испытывай мое терпение, Фейт, — понизив голос, Тамлин изменился в лице. — Я могу быть добрым, понимающим и терпеливым, но некоторые вещи до сих пор будят во мне зверя.
В подтверждение своих слов, он приподнял мою голову за подбородок, по тонкой коже едва ощутимо скользнул черный коготь, который так же стремительно исчез. Я не могла осуждать Тамлина за это, пускай и возбуждающее, но очень неоднозначное движение. Я тоже тосковала по Тамлину, в последние дни наше общение свелось к минимуму — когда посреди ночи я прижималась к его спине или груди, пытаясь успокоиться после ночных кошмаров. Он проводил дни в военном лагере, а я готовилась к тому, что со дня на день стану королевой.
Дверь тихо отворилась. Выглянув из-за плеча Тамлина, я встретилась взглядом с сияющей Арвен. Девушка была облачена в парадную мантию, отличающуюся от обычной серой серебристой и золотой вышивкой. Волосы ее были распущены и украшены золотым обручем с голубоватым камнем.
— В храме места свободного нет, — Арвен прикрыла за собой массивную деревянную дверь. — А вы, Ваше величество, выглядите просто замечательно.
— Спасибо, Арвен, — я кивнула девушке и перевела взгляд на Тамлина.
— Мечтала, что этот день никогда не наступит.
— Как будете готовы, Ваше Величество, я буду ждать сразу за дверью.
Арвен развернулась и открыла дверь, но выйти не успела, так как в проёме возникла массивная фигура Вариса. Жрица растерянно отступила в сторону, пропуская генерала и его спутницу.
Непроницаемая маска на суровом лице Вариса при взгляде на меня дала трещину. Но он вовремя пришел в себя, заговориви:
— Не думаю, что имею право принимать решение относительно ее судьбы без тебя.
Но я едва слышала слова Вариса. Я потрясённо моргнула несколько раз, понимая, что спутница Вариса мне не привиделась. Энна глаз на меня поднимать не решилась. Я разглядывала ее исхудавшее тело, потерявшее округлые формы, потускневшие каштановые волосы, собранные в неаккуратную косу и серое платье простого кроя, с грязными разводами в разных местах. Во мне боролось два чувства: броситься к ней на шею или затолкать ее в тюрьму.
— И что ты мне прикажешь делать с двумя верховными жрицами? — тяжело выдохнув, я посмотрела на Вариса.
— Понятия не имею, — Варис быстрым взглядом посмотрел на жену. — Но Энна с боем пробивалась, чтобы поговорить с тобой.
Энна подняла на меня карие глаза, кожа ее лица посерела, под глазами залегли глубокие тени, но прежде чем она заговорила, я начала первая:
— Две верховные жрицы перед самой коронацией — это, конечно, проблема, — голос звучал спокойно, хотя внутри все бурлило от переполняющих меня эмоций.
— Но если Энна так хотела со мной поговорить, то, я думаю, ты вполне можешь подождать еще чуть-чуть, пока будешь читать клятвы и надевать мне на голову корону, так?
В воздухе повисла тишина, она была практически осязаема, и я даже не знала, кто удивился моим словам больше. Первой голос подала Арвен, на чьем красивом лице я впервые увидела злость. Это выражение исказило ее черты лишь на секунду, но не укрылось от моего взгляда.
— Ваше Величество, — ее звонкий голос дрожал от напряжения. — Не поймите меня неправильно, но король даровал этот статус мне. Не может быть в одном храме двух верховных жриц… И лишь главная из жриц имеет право короновать вас.
