— Серёжа!
— А вот теперь поговорим…
Всё произошло так стремительно, что я не смогла вырваться, любое моё движение лишь ещё теснее прижимало к нему, чем кажется только распаляла сильнее, потому что я чувствовала его эрекцию.
— Пусти! Дай слезу!
— Из-за него ты решила развестись?
— Господи… Из-за твоей девицы Серёж, которой ты заделал ребёнка! Вот из-за кого!
— Что ты мне сейчас заливаешь?! Ты подала на развод ещё месяц назад, а Маша приезжала на днях, значит и о беременности ты узнала на днях!
— А-а, ты даже в курсе её приезда… Понятно… Виделись наверное, да? Заодно и потрахались наверное, по старой памяти…
— Ревнуешь?
— Какой же ты придурок Калинин…
— Какой?
— А вот такой! Пусти! — начинаю с новой силой вырываться, но Серёжа только усмехнувшись, перехватывает мои руки и заводит их за спину.
— Ревнуешь значит… — смакует каждое слово и впивается больно в губы, но поцелуй выходит смазанным, потому что я уклоняюсь от его губ во все стороны.
— Я всего лишь пытаюсь донести до тебя, как нелепо могут звучать твои слова про «мифические потрахушки и ёбаря»! Ревность тут абсолютно не причём!
— Заткнись! — рычит так, что по спине ползут мурашки. — Слушай внимательно Света и запоминай: завтра же с утра первым делом едешь в ЗАГС и забираешь заявление, которое ты там успела настрочить…
— И не подумаю! Пусти сказала!
— Богом клянусь, если не закроешь сейчас рот, я тебе его сам закрою! Услышала?! — он с такой силой сжимает мои руки, что от боли на глазах невольно выступили слёзы. — Или что ты думала, я тебе позволю похерить одиннадцать лет нашего брака, чтобы какой-то хер с горы растил вместо меня моего же сына?! Да ты в край ебанулась, если действительно в это дерьмо верила! Сука! А я тут голову ломаю, не наседаю, даю время остыть, изобретаю блять велосипед, в надежде всё наладить, заслужить прощение, а ты значит уже вовсю ноги раздвигаешь?!
— Серёжа…
— Дальше, — отрезает жёстко, не давая даже вставить слово. — Собираешь манатки и чтобы к вечеру, когда я вернусь с работы, ты с моим ребёнком была уже дома, поняла?
— Я не вернусь Серёж… Пусти пожалуйста, мне больно… — пытаюсь высвободить руки, но вырваться из его железной хватки невозможно.
— Тогда можешь попрощаться с сыном… Я костьми сука лягу, но ребёнка ты не получишь! — словно острым лезвием проходится по самому больному муж. — Всё пущу в ход, все связи подниму, я такой образ тебе нарисую, что ни один здравомыслящий судья тебе не передаст опеку, ни жилья, ни работы, да ещё и по поблядушкам бегаешь, всех соседей наших заряжу, ни одной положительной характеристики не получишь, ни с места работы, ни по месту жительства! А эти фотографии полностью подтвердят мою версию…
— На них не только я! — выдавливаю из себя слабо, осознавая, что Сергей с легкостью воплотит угрозы в жизнь.
— Если ты не заметила, на них легко узнаваема только ты, а я там поскольку постольку, со спины почти все кадры! Голый мужик, как голый мужик!
— Больно! Прекрати!
— Ты с ним трахалась?! Отвечай блять!
— Ты больной Калинин! Пусти!
— Трахались значит… — в конец обезумел он и ухватив за подол разрывает пополам моё платье. — Охуеть, ты ещё в чулках разгуливаешь?! Ах ты сука, так ты от него ехала в таком виде или после нашей встречи намыливалась?! У тебя я смотрю недотрах… Ну ничего, сейчас я тебя так оттрахаю, что мало не покажется!
И начался ад…
Его руки были везде, его губы были везде, на мои жалкие попытки чудом как-то отбиться или докричаться — он не реагировал, повалил на стол, силой сорвал трусики и полностью обездвижив вошёл в меня…
Я услышала свой собственный душераздирающий крик…
Сил сопротивляться становилось всё меньше, навалившись всем телом он причинял ужасную боль с каждым толчком, острые грани стола больно впивались в кожу, я кричала сколько могла… До хрипоты, а он как сумасшедший повторял лишь одно: «Потаскушка!»…
Не знаю, сколько по времени продолжался этот ад, в какой-то момент тяжесть куда-то делась…
Я не понимала что происходит, было лишь одно единственное желание — прикрыться и где-то спрятаться от всего мира…
Не в силах подняться, я перекатилась на бок и свалилась со стола на пол… Боли я уже не чувствовала, потому что болело разом всё моё тело…
Дальше всё было как в тумане, до меня доносились только мат и крики, перед глазами мерещился Олег и прикрыв глаза, я провалилась в небытие…
В себя я пришла судя по всему уже глубокой ночью, так как за окном была темень, впрочем также как и в самой комнате. Попыталась приподняться хотя бы на локтях, но боль мгновенно отдалась буквально во всём теле, заставив меня невольно застонать…
— Свет, не вставай пожалуйста, тебе пока лучше полежать, — вдруг раздаётся до боли знакомый голос, где-то совсем рядом с кроватью. — Погоди, мне надо позвать врача, я пулей, туда-обратно…
— Олег… — но он уже меня не слышит, скрывшись где-то за дверью.
Через минуту, в помещении включается тусклый свет и заходят две женщины в белых халатах в сопровождении встревоженного Олега.
— Светлана Николаевна, что-то рано вы у нас пробудились, надо бы вам передохнуть до утра… Лизонька, давайте повторим Сульдинат и Капитрол 50/50…
— Сейчас сделаем Альбина Эдуардовна, — отзывается молодая девушка и быстро покидает как я уже успела сообразить палату.
— А мы пока давайте-ка давление померяем, что-то сейчас беспокоит, тошнота? Сильная мигрень?
— Всё тело болит, — еле слышно отвечаю, из-за пересохшего горла.
— Моя ж вы хорошая, ну ничего, сейчас Лизонька вам укольчик поставит и станет чуть полегче, до утра обязательно нужно будет проспаться, — невозмутимо продолжает врач.
— Тёма? — перевожу вопросительный взгляд на бледного Астахова, на лице которого, я только сейчас замечаю кровоподтёки, синяки и пару пластырей.
— Всё хорошо, не переживай, он сейчас с Аней, — успокаивает он.
Возвращается молодая девушка и ставит мне укол, после чего, пожелав спокойной ночи, они обе оставляют нас одних.
— Олег…
— Постарайся заснуть Свет, завтра обязательно поговорим, а пока береги силы, — поправляет заботливо моё одеяло и устраивается рядом в кресле.
Не понимаю почему, но именно в это мгновение, у меня словно сорвало какую-то планку, слёзы потекли сами собой, перерастая во что-то более серьёзное, не прошло и пары минут, как я рыдала в голос и билась в истерике, дальше все как в тумане, крики Олега, мелькающие белые халаты и забвение.
Очередное пробуждение вызвало у меня чувство дежавю: темная комната и ночь за окном…
— Олег? — тихо зову в темноту, практически уверенная, что он совсем рядом.
— Что? Что такое Свет? Где болит? — сонно отзывается в миг, после чего зажигается всё тот же тусклый свет.
Да, передо мной действительно обеспокоенный Олег, с теми же синяками и кровоподтёками.
— Подожди минутку, я сейчас за врачом сбегаю… — и быстро исчезает за дверью. Через несколько минут, в палату заходят знакомые мне уже лица.
— Как вы себя чувствуете Светлана Николаевна? Давайте сейчас давление посмотрим, — невозмутимо начинает свои манипуляции женщина. — Ну что дорогая, вам получше?
— Болит всё, но уже терпимо, — на удивление спокойно отвечаю.
— Отлично! Так, давление в норме… Здесь, — берёт в руки какой-то журнал и пробегается глазами. — Анализы у нас не плохие, правда гемоглобин почти на нижней границе, но это ничего, завтра добавлю вам препарат железа, но уже в таблетках… Ну а сегодня, давайте-ка попробуем тогда без обезбаливающего, думаю вы сможете самостоятельно заснуть, ну а если уж нет, то на нет как говорится и суда нет, подойдёте, — переводит взгляд на Олега. — Лизонька поставит укольчик, если совсем ничего не получится…
После чего, они вместе с Олегом выходят в коридор.
Я совершенно дезориентирована, не могу понять, сколько времени я уже нахожусь в больнице. Вспоминаю про своего сына и слёзы сами собой катятся градом, повернув голову в сторону двери вижу застывшего в дверном проёме Олега.
