не знаю, как тебя отблагодарить, – я печально шмыгнула. – Ты ведь меня совсем не знаешь, а вынужден…
– Так, завязывай! – снова перебил меня Роман. – Аллергии на кошек нет? А то у меня кот.
– Нет, – наконец улыбнулась я.
– Тогда все решили, – Роман отпустил мои руки и схватился за руль. – А сейчас у нас допрос родителей первой жертвы. Как раз и отвлечешься, и может что-то полезное узнаешь.
Да, работа сейчас бы очень мне помогла на время забыть об этих кошмарах.
Мы с Романом приехали в небольшой частный дом, где жили родители первой жертвы. Нас встретила красивая женщина средних лет, натуральная блондинка и поджарый сутулый отец. Оба были крайне любезны и встретили нас радушно.
– Можно задать вам несколько вопросов? – для приличия спросила я.
– Конечно, – улыбнулась женщина Ирина. – Если это поможет, мы готовы хоть каждый день отвечать на вопросы.
– Вы можете мне рассказать о ее поведении в ее последние… – я очнулась, – в последнее время.
– Сонечка очень воспитанная и дисциплинированная девочка, – все с той же улыбкой говорила Ирина. – Она занималась музыкой и рисованием. Знаете, талантливый человек талантлив во всем. Ей было интересно все творческое. Поэтому ее почти не бывало дома. Она то на учебе, то на дополнительных занятиях, мастер-классах. Поразительно, как ее на все хватало.
Женщина опустил взгляд, и продолжила уже печальнее.
– Где-то за месяц до того, как она… пропала, она пришла домой чем-то очень потрясенная. У нас никогда не было секретов друг от друга, но тут она наотрез отказывалась со мной говорить.
Ирина нервно поправила прическу.
– Но уже на следующий день она сказала, что просто ей не удалось пройти какое-то прослушивание и один из членов жюри ее сильно раскритиковала. Поэтому Сонечка сказала, что теперь будет ещё усерднее заниматься музыкой. Так мы совсем потеряли ее из виду. Она приходила домой совсем поздно, поэтому мы попросили ее друга Евгения провожать ее. Мы знали, что они пара, но Сонечка почему-то стыдилась это признавать. Вот так он ее и провожал каждый день, пока…
Ирина вздохнула, не в силах выговорить самое страшное. Она до сих пор не принимала правду, что ее дочери больше нет. Мать девушки находилась все в том же ожидании, будто ее дочь просто задержалась на занятиях.
– А за два дня… Сонечка пришла и стала мне плакать, что Евгений ее… изнасиловал. Мы поговорили с мальчиком, и он все отрицал. Он сказал, что у них были подобного рода отношения, но он бы никогда… не применил силу в этом вопросе. Мы не стали заявлять на него. Сонечка не настаивала. Она лишь попросила, чтобы он перестал с ней ходить.
– Это было совсем на нее не похоже, – в разговор включился отец Александр. – Сонечка бы скорее промолчала, чем сказала такое. У нас в семье было не принято обсуждать такие темы. И если бы это на самом деле произошло, Соня бы точно заявила на парня. А тут она словно хотела отделаться от него.
– Спасибо, – у меня стоял ком в горле от их слов.
А что, если Гелий всё-таки тот самый человек, что сгубил Соню?
– Евгений – наш сосед, – снова заговорила Ирина. – Если хотите мы можем пригласить его к нам, и вы с ним поговорите.
– Если это удобно, – ответил за меня Роман.
– Можно мне взглянуть на ее рисунки? – спросила я.
– Конечно, – снова улыбнулась Ирина. – Я провожу вас в команду Сонечки.
Мы поднялись на второй этаж, и вошли в светло-голубую просторную комнату совсем юной девушки.
Сколько же было?
Но я не решилась задать этот вопрос. Вместо этого, я взяла из рук Ирины увесистую папку Сони.
– Не буду вам мешать, – отозвалась женщина и направилась к двери. – Я пока приглашу Евгения.
Я кивнула, а когда за женщиной закрылась, стропила наконец маску сочувствия и тяжело опустилась в компьютерное кресло погибшей девушки.
Просмотрев все рисунки, я не заметила ничего странного. Там в основном были пейзажи. Девушка любила рисовать дождь и деревья.
Ни разговор, ни картины не дали мне никакой пищи для размышления, и я устало откинулась на спинку кресла.
Спокойно! Было бы наивно полагать, что я вот так сразу найду зацепку и распутаю дело. Если уж опытные следователи не нашли подсказок, то мне и подавно придется усерднее работать.
Спустившись вниз с папкой, я уже обнаружила там новое действующее лицо – того самого Евгения. Парень был особо ничем не примечателен. Типичный интеллигентный ботаник. Познакомившись, я не стала расспрашивать его о том, что он и так пересказывал уже сотню раз. А зашла с другой стороны:
– Евгений, скажите, вы знакомы с рисунками Сони?
– Да, конечно, – парень откашлялся. – Она часто рисовала при мне. Да и я немного разбираюсь в живописи.
– Есть что-нибудь в них странное? – спросила я, показывая ему листы.
Парень надолго углубился в изучение каждой картинки. А все остальные погрузились в молчание, нарушаемое лишь мягким тиканьем антикварных часов.
– Есть, – наконец заключил он. – Смотрите: правая нижняя зона на некоторых рисунках всегда затемнена.
Я собрала отложенные парнем пейзажи вместе и действительно увидела, что правая нижняя часть листа всегда раскрашена в темный, зачастую черный цвет.
– И что тут странного? – спросила я.
– На языке психологии художников это означает… шизофрению или какое-то расщепление сознания. Очень редко кто так старательно затемняет именно правый угол. Потому что, если художник правша, он просто запачкает себе кисть, рукав и вообще весь рисунок, так как будет постоянно размазывать эту область. А запачкать картину, тем более не абстрактную для художника недопустимо. Но Соня всегда работала аккуратно. И никаких нарушений в ее психике на было. В этом и есть странность.
– Я могу взять эти картины с собой? – поинтересовалась я.
– Конечно, – уверенно ответила Ирина. – Берите все, что вам нужно.
Мы с Романом попрощались с хозяевами дома и направились к его машине. Но внезапно кто-то схватил меня сзади за руку и резко дернул на себя.
Я опомниться не успела, как оказалась в руках Гелия.
– Не трогай… – только было начал Роман, как Гелий его тут же пресек.
– Даже не думай! – холодная злость исказила лицо мужчины. – Хоть одно лишнее слово вякнешь – тебя тут же снимут с дела.
Гелий грубо дернул меня за руку и завел за свою широкую спину.
– Отпусти меня, – тихо попросила я. – Давай просто поговорим.
– Замолчи! – прикрикнул на меня мужчина, а затем обратился к Роману. – С этой минуты ты забираешь Карму только с моего разрешения. Один шаг в сторону – и я лично расправлюсь с тобой!
– Она не твоя собственность… – снова было начал Роман, но и в этот раз Гелий не дал ему договорить.
– Моя. Именно моя, – ответил мужчина, больно сжимая мою руку. – И попробуй мне ещё раз «тыкнуть»! Ты не в том возрасте и положении, чтобы обращаться ко мне на «ты».
– В машину села! – приказал мне Гелий, подтолкнув меня в спину для ускорения.
Очевидно, что Роман никак мне не поможет. Поэтому, чтобы не усложнять его положение, я обречённо пошла в сторону внедорожника Гелия.
Мужчина ещё что-то говорил Роману, когда я ушла, но тот не отвечал.
– Карма! – Гелий закончил с Романом и сел в свою машину. – Ты совсем не соображаешь, что делаешь?! А если бы тебе стало плохо, ты думаешь этот щенок смог бы тебе помочь? Да ты бы в кому впала быстрее, чем за тобой скорая приехала бы!
– Плохо?! – я вжалась в пассажирское кресло от гнева Гелия, но все же не смогла смолчать. – А кто в этом виноват?!
– Не зли меня ещё больше, девочка! – сквозь зубы проговорил он, а я по-настоящему испугалась его глаз. Сейчас в них отражалась злость, жестокость и готовность проучить меня физически. – Я забочусь о тебе, а ты бегаешь по мужикам пока меня нет рядом!
Он обхватил мои щеки пальцами и заставил смотреть ему в лицо.
– Слушай меня, – он ещё сильнее сжал мою челюсть, и в какой-то миг мне стало страшно, что он ударит. – Для тебя, я вижу, слова – это
