— В твоих словах много мудрости, — задумчиво согласился Дагон.
— Останься с нами, — негромко попросила она.
— Это трудное решение, — покачал головой Дагон.
— Знаю, однако я избрала тебя не только из‑за исполинского мужского достоинства, но потому, что верила в твой ум и волю.
Дагон громко рассмеялся и поцеловал руку Зинейды.
— Должно быть, в молодости ты была очень коварна и хитра, — заметил он.
— Я и сейчас такова! — хмыкнула сводня.
— Господин мой Дагон, консорт Кавы! — позвала Халида.
Обернувшись, он увидел жену, стоявшую в центре безлюдной арены. Пока он беседовал с Зинейдой, амфитеатр опустел.
— Господин, очнись и проводи меня домой, — попросила королева. — Мы должны спокойно поговорить о том, что случилось сегодня, а кроме того, на тебе лежат определенные супружеские обязанности, которые необходимо выполнять, если мы в один прекрасный день собираемся подарить Каве новую правительницу.
— Ты ненасытна, моя королева, но ничего не поделаешь. Слушаюсь и повинуюсь, — откликнулся Дагон, поднимаясь.
— Значит, ты останешься, — тихо заметила главная сводня.
Взгляд синих глаз Дагона был прикован к Халиде. Халида, его прелестная супруга, его королева. Его возлюбленная. На свете нет другой такой. Сильная. Умная. Отважная. И такая уязвимая! Она нуждается в нем и нужна ему!
— Останусь, — кивнул он и, сбежав по ступенькам королевской ложи, страстно обнял жену. Улыбающаяся королева и ее счастливый супруг‑консорт покинули арену рука об руку.
— Ну и ну, дорогая, — прошептал Вернус невестке, — что за день! Интересно, что же будет дальше?
Зинейда, взяв его под руку, объяснила:
— Мы стали свидетелями начала новой эры, Вернус. Одна Сунева знает, что произойдет.
— Вероятно, — сухо буркнул Вернус. — Кстати, дорогая, надеюсь, ты пригласишь меня к ужину? В этом случае я расскажу тебе и Дурантису, что вытворяли наши влюбленные последние несколько дней. Устроили настоящую оргию и пригласили того белокурого красавца, садовника Адона. Он‑то и поведал мне…
Вернус понизил голос и повел Зинейду к выходу.
— Не может быть! — воскликнула та, выслушав особенно непристойные подробности, но в голосе звучало скорее нечто вроде зависти, чем негодование. — Ты уверен?
— Адон, дорогой мой мальчик, во всем доверяет мне, — самодовольно заметил Вернус. — Но нам пора, сестрица. Брат мой Дурантис, несомненно, захочет обо всем узнать.
Они медленно направились к главной площади Кавы, где уже начинался праздник в честь изъявления воли богини, воли, которая навсегда изменит жизни и судьбы всех обитателей Кавы.
Сьюзен Джонсон
Готовая на все
— Сегодня я покидаю город.
— А твоя сестрица? Не боишься ее гнева? По‑моему, ты сильно рискуешь…
Лорд Олкерс поднял голову от бильярдного стола и скептическим взглядом окинул маркиза Кру, небрежно развалившегося в огромном кресле.
— Разве не ты должен выступить в роли хозяина на первом балу племянницы? Вспомни, да ведь сегодня ее дебют!
Хью Долсени, маркиз Кру, небрежно пожал плечами и поднес к губам бокал с коньяком.
— Фэнни абсолютно все равно, покажусь я там или нет. Главное, чтобы счета были оплачены, а об этом я позабочусь.
— А что будет делать в твое отсутствие несчастный гарем? Целый легион любовниц будет биться в истерике, ломая руки, — сухо заметил друг. — Ведь ты, кажется, ублажаешь в своей постели по две‑три дамы за ночь?
— Именно поэтому и ускользаю не прощаясь, — поморщился молодой маркиз и, осушив одним глотком бокал, добавил: — Надоела идиотская возня. Меня тошнит от этих шлюх. — Он гибким движением подхватил хрустальный графин и снова наполнил бокал. — Осточертело с ними кувыркаться! Я с этим покончил.
Кий Чарлза Литтона едва не прорвал зеленое сукно, не задев шара.
— Надеюсь, ты не на смертном одре? — ехидно осведомился он, отбросив кий и выпрямляясь. — Или хочешь таким способом заставить меня проиграть?
— Ни то и ни другое. Просто тоска невыносимая. Сколько лет длится вся эта карусель?
Маркиз устроился поудобнее и принялся задумчиво вертеть в руках бокал.
— Слишком много их было, черт побери, — пробормотал он себе под нос и снова смыл коньяком горечь во рту.
— Просто злишься потому, что приходится вывозить в свет племянницу. Дебютантки ужасно действуют мужчинам на нервы. Проведи неделю‑другую с Лавинией и забудешь о сплине.
— Господи, ни за что! Она намекает на свадьбу! Я серьезно, Чарли. С этой грязной потаскухой покончено! Господи, за последнее десятилетие я, должно быть, перепробовал тысячу женщин! Для любого мужчины этого с лихвой хватит! Отправляюсь в Вудхилл и займусь хозяйством.
— Ты не продержишься и двух недель, — предсказал лорд Олкерс, обходя стол и опускаясь в соседнее кресло. Игровая комната в этот час опустела, если не считать двух приятелей, взъерошенный вид и помятая одежда которых говорили о бурной ночи. Что же, тут не было ничего необычного, ведь молодые люди состояли членами клуба, где царили самые вольные нравы. — Кроме того, мы обещали сестрам Беллеми развлечь их после бала твоей племянницы.
— Справишься и один. Я велел кучеру забрать меня отсюда через несколько минут. Уверен, ты вполне обойдешься без меня, — с улыбкой бросил маркиз.
— Ставлю пять тысяч на то, что твое целомудрие не продержится и… скажем, месяца, — иронически хмыкнул Чарлз. — Или собираешься отослать из дома всех служанок? Надеть на них чадру?
— Ты потеряешь пять тысяч, а девушки будут в полной безопасности. — Если не считать слегка припухших век, красивое лицо маркиза не носило ни малейших следов самого бесстыдного распутства, несмотря на то что ночью он глаз не сомкнул. — Ты не понимаешь, какая невыносимая тоска меня снедает!
— Да и никто бы не понял, особенно наблюдая за тобой последние несколько недель!
Маркиз снова пожал плечами, очевидно поняв, что все объяснения бессмысленны.
— Если увидишь мою сестричку Фэнни, передай ей уверения в моей неизменной любви. Я пошлю ей записку, но у нее, конечно, окажется немало вопросов.
— Сомневаюсь, что у меня найдутся ответы. Господи, Кру, да такая новость кого хочешь ошеломит! Все посчитают, что ты спятил.
— Если бы меня заботило чужое мнение, — лениво протянул маркиз, — я вел бы совершенно иную жизнь, не так ли?
— Тут я с тобой не спорю.
