Но прямо сейчас нужно что-то сделать с Анхелой.
Я не умею утешать и не умею налаживать отношения. Я даже не уверен, что хочу отношения.
Игра зашла слишком далеко.
Я беру одеяло и укрываю им не сопротивляющуюся чику. Она выглядит раздавленной и потерянной.
Она-то чего? Хотя да, блять. Она же гордая. Понятно, чего.
Нахожу ее платье и лифчик. Мать твою, один из тех, что я для нее купил. Кидаю одежду рядом с ней.
А затем говорю:
— Клара — моя бывшая. Одевайся, я закажу нам завтрак.
Чика шумно выдыхает, подбирает вещи и быстро, как солдат, одевается.
Это ж надо так уметь — абсолютно несексуально.
Хотя о сексе мне временно придется забыть.
Нагнуть чику и сломать я могу хоть сейчас. Мне физически паскудно от того, что все настолько резко обломалось. Для здоровья такое вредно.
Но это не секс.
Анхела не говорит ни слова, и я чувствую себя насекомым. С ними как раз не разговаривают.
Блять. Никогда не думал, что молчание бабы будет так отвратно на меня действовать. Обычно наоборот, они же не затыкаются.
А тут обрыв. Прямо конец всего, что между нами выстроилось.
Лучше бы она взяла нож, приставила мне к яйцам и пригрозила их отрезать. Ну, что я такой дебил, что «бывшую» вспоминаю во время ебли с ней.
Нож в комнате, кстати, есть. Валяется в моих вещах. Но Анхела и не подумала к ним прикасаться.
Она старается казаться равнодушной, но я понимаю: все ложь. Я успел увидеть ее настоящие эмоции.
Выходит, как только она мне доверилась, я ее снова ударил. Уже душу выебал.
Я ей ничего не обещал, но все равно это херово.
Я быстро одеваюсь и выхожу разбираться с завтраком.
Клара — «бывшая». Блять. Надо же было такое сказать.
Но она не настоящее. Как я ни пытаюсь умереть и забыться, настоящее уже другое.
Я, как слепой, тупо не принимаю жизнь.
А ведь я хотел жениться пораньше и настрогать кучу детей.
Одному быть плохо. Одному пиздец как паршиво в войне кланов.
Уберут меня — кому пойдет все, что нажили мои предки?
Раулито пойдет. А он, хотя и родня, та еще гнида.
Так какого хера вместо того, чтобы жить, я накуриваюсь, напиваюсь и деру каких-то продажных шлюх?
И с чикой не выйдет, как я хотел. В смысле ебать ее до потери пульса, а потом вернуться к Кларе.
Потому что Клары нет, мне не к кому возвращаться, кроме моих сраных фантазий.
Я вдруг понимаю это настолько четко и ясно, будто все восемь лет с ее смерти беспробудно пил. А тут протрезвел.
Ебать Анхелу Рубио до потери пульса — отличный план.
Я либо вытрахаю ее из своей дурной башки, либо она родит мне сына. Такого же стойкого и упрямого, как она сама. А еще здорового и вгрызающегося в жизнь зубами. А потом еще одного. И еще.
Клара была в общем болезненной и хрупкой, как ее мать с севера. Хотя эта мать до сих пор жива и вполне себе процветает.
Блять. Зря я не спросил, какую еду чика любит.
Возьму лепешки, овощи и яйца. Это ей понравится. Это нравится всем. И кофе.
Я заказываю еду, расплачиваюсь и иду обратно в номер. Когда будет готово, нам принесут.
Чику надо разговорить.
Блять. Ума не приложу, как, потому что извиняться я не буду.
Я еще ничего толком не решил, да и Анхела не та девка, которой можно приказать рожать, и она покорно раздвинет ноги.
Может, я еще наебусь с ней за неделю до полного отвращения.
Решу по ходу.
— А вот и я, Анхела.
Номер встречает меня тишиной.
Может, чика отмывается в душе?
Но кислота, болезненно разъедающая мозг и внутренности, подсказывает: в номере Анхелы Рубио больше нет.
И осмотр это подтверждает.
Я не знаю, что именно произошло, но уверен в одном. Скоро прольется кровь. Много чьей-то крови.
Глава 13. Похищение. Анхелика
АНХЕЛИКА
Я чувствую себя опустошенной и униженной. А еще между ног невероятно противно тянет.
Я балдела от космических ощущений. Я забыла, кто я и где я. Мне было фантастически, нереально хорошо.
Лучше, чем поют в любой песне.
И я знала — просто своим новорожденным женским чутьем чуяла — что Рейесу еще даже лучше, чем мне, пока он не произнес чужое имя.
И все внутри меня оборвалось.
Я не помню, как вывернулась из рук Рейеса. Ничего не помню. Я пришла в себя, оказавшись в изголовье кровати вся дрожащая от непонимания и злости. А еще от чувств, которым раньше я не придавала значения.
Что я испытываю? Ничего! Я просто хотела научиться не бояться боли рядом с ним.
Просто…
Я идиотка, которой этот страшный человек понравился с первого взгляда. Потом было все остальное, но в самый первый миг, когда наши глаза только встретились, мое сердце потянулось к нему.
И силу мне все время давала не только моя стойкость, но и странный голод в его глазах.
Как будто я не просто подстилка, а что-то намного более серьезное, что даже сам Рейес не осознает.
Я до трясучки боялась его и вспоминала слова Мерседес. И они тоже пришли на ум не просто так, а потому что я видела в глазах этого человека темное, но сильное, как шторм, восхищение.
Вот только не мной.
Во мне он все время видел какую-то овцу паршивую. Какую-то Клару, чтоб ей пусто было!
Может, этот чертов Рейес особенно западает на один типаж? К несчастью, на мой.
Наверное, эта овца выглядит похоже.
Завтрак он, блять, принесет.
Иди-иди. Беги, пока я не вцепилась в твои бесстыжие черные глаза или не пнула тебя со всей дури коленом между ног. Я, как и многие наши девчонки, умею играть в футбол.
Но понятия не имею, как унять это дурацкое тянущее ощущение. Боль совсем успокоилась еще вчера, а теперь как по новой.
Я смотрю, как Рейес одевается — ни одного лишнего движения — и за это его тоже ненавижу. Он непростительно красив.
Ненавижу.
Надеюсь, когда он вернется, я немного остыну.
Иначе я просто переверну на него свой поднос с завтраком и скажу, что у меня руки дрожат после случившегося.
Господи… какая же я дура…
Это Клара имеет на него право. А я — никто.
«Очень красивая».
Ненавижу.
Сколько он таких красивых перетрахал.
Я не смогу просто расчетливо раздвигать ноги и получать от Рейеса удовольствие, а потом требовать с него «подарки».
Я не шлюха и никогда не смогу ей быть.
Мне до боли необходимо, чтобы человек, который касается моего тела, трогал меня с любовью.
Я была наивной, когда думала, что смогу что угодно перетерпеть.
Я и так смогла только Рейеса, который мне внешне нравится, чтоб его!
А когда он настолько жестоко надо мной подшутил и показал что-то похожее на любовь, я поняла: больше не дам себя насиловать даже ему. Не буду ничего терпеть и стискивать зубы.
Буду орать, плакать и отбиваться.
Или наоборот — буду его целовать.
Я же видела, что с ним стало, когда я просто его обняла. Даже если он думал о своей суке Кларе, то только не тогда.
Дура… Ну кого я ревную?!
Бандита. Убийцу. Насильника. Торговца всякой мерзостью.
Мне хочется истерически рассмеяться. Я ни капли не успокоилась, а Рейес сейчас вернется.
Вот уже он.
Но стоящий на пороге человек одет в маску с прорезями для глаз и рта. И по фигуре ясно: это чужой.
* * *
Голова просто раскалывается. Я прихожу в себя на заднем сидении в легковой машине с тонированными стеклами, и от головной боли и запаха ароматизатора меня выворачивает.
К счастью, не на колени — какой-то мужчина подставляет мне бумажный пакет.
Я вижу только руку, потому что силы скосить на него глаза нет.
А когда спазмы стихают, я понимаю: худшее впереди.
Это тот мужик, который напал на меня. Или его подельник в такой же черной маске.
То, что он не человек Рейеса, я догадалась мгновенно. Никто из его людей не прятал лиц.
В номере я не успела даже пискнуть. С порога бандит кинулся ко мне и прижал что-то в руке к моему лицу.
