Холланд улыбнулся довольной улыбкой и запил свой ужин водой.
- Вот как, - хмыкнула Лиза.
Я не собиралась давать себя в обиду. Пусть она думает обо мне всё, что хочет, но я буду до последнего защищать себя от ее нападок. Лиза не смогла выступить против Патрика, поэтому решила отыграться на мне, считая меня слабым звеном.
- Какую-то несговорчивую девочку ты нашел себе, - будто, между прочим, заявила Лиза.
- Прекрати. В двадцать ты была такой же, так что не надо здесь давать оценки, ладно? – Холланд вытер свои руки салфеткой.
- Может и была, зато страсти у меня и сейчас хватит на двоих, - это явно был не двусмысленный намек.
Что эта женщина вообще себе позволяет? Поутихшее чувство ревности с новой силой взыграло внутри меня.
- Надеюсь, что ваш муж по достоинству оценить страсть, которая не гаснет с течением времени, - произнесла я, взяв Патрика за руку.
Лиза переменилась в лице. Уверена, ей было трудно сдержать свое недовольство.
Холланд как-то странно посмотрел на меня. Я не хотела тешить себя напрасными иллюзиями, но в его взгляде отчетливо было заметно восхищение. Что именно его так поразило?
- Прости, Лиза, но нам пора, - небрежно бросил Патрик и, встав из-за стола, повел меня в сторону выхода.
- Куда мы? – непонимающе спросила я.
- Ко мне.
- Но нас не выпустят, время еще не закончилось.
- Не переживай, я умею договариваться.
Я стояла в сторонке, пока Патрик решал дела с администратором. Что с ним произошло? Какая идея на этот раз посветила его творческую голову?
В конце концов, администратор положительно кивает головой и прячет во внутренний карман своего пиджака несколько сотен долларов.
- Идем, - командует Холланд.
Мы ехали на бешеной скорости. В окне мелькали огни ночного города, что превращались в одну сплошную светящуюся линию. Я думала, что Патрик просто не мог вынести компании Лизы, поэтому и покинул клуб. Более того, между мной и его старой подругой назревал серьезный конфликт. Может, именно от этого он Холланд хотел меня оградить? Но вскоре всё само собой стало на свои места.
Как только я перешагнула порог квартиры Холланда, он приказал немедленно снять мне верхнюю одежду и пройти в гостиную. Я села на диван, пока Патрик принес свой мольберт и краски.
- Держи, - он протянул мне ремень.
- Зачем?
- Зафиксируй его на своей шеи и держи конец в одной руке.
Я сделала так, как того хотел Холланд. Хотя, если признаться, то эта затея с ремнем мне не очень-то и нравилась.
Патрик принялся за работу. Сегодня он рисовал быстро, чего прежде я за ним не замечала. Обычно, он работает методично, а сейчас, будто гонимый вдохновением Холланд делает размашистые маски на полотне.
Работа была окончена, когда за окном уже начало светать. Я немного устала, а вот пыл Патрика, похоже, не собирался угасать. Сняв со своей шеи ремень, я откинулась на мягкую спинку дивана и вздохнула. Спина немного побаливала из-за того, что несколько часов подряд, я сидела неподвижно, но в целом всё было нормально.
- Что в твоем понимании символизирует ремень? – спросила я, когда Холланд спрятал свой мольберт и краски.
- Ревность, - лаконично ответил он, усаживаясь рядом. – Думаешь, я этого не заметил? – он кратко глянул на меня. – Тебе не нравится Лиза, и ты боишься, что я могу переспать с ней. Этого не будет, уж поверь. Хотя знаешь, мне даже интересно, что было бы, если я не забрал тебя? – Патрик повернулся ко мне. – М?
- Я не хочу об этом говорить, - мне стало так неловко из-за того, что он «раскусил» меня в два счета.
- Мне не нужна твоя ревность. Это чувство только будет портить тебя и наши отношения. Ревность - та самая удавка. Ты добровольно затягиваешь ее на своей шее и начинаешь страдать от нехватки воздуха. Но знаешь, что самое забавное в этой ситуации?
- Что?
- Удавку ведь можно снять в любой момент, но человек почему-то не хочет этого делать. Так глупо, не находишь?
Я не знала, что сказать. Патрик поднялся на ноги и взял с журнального столика ключи от машины.
- Пойдем, я отвезу тебя домой.
- А ты сумел снять свою удавку? – внезапно спросила я.
Холланд остановился и медленно повернулся ко мне. Несколько секунд в гостиной царила тишина.
- Сумел, - наконец, ответил Патрик.
- И как тебе без нее?
- Легче, намного легче.
Часть 18
Я была бесконечно рада приехать вновь домой. Было что-то особенное в том, чтобы возвращаться к матери после длительного отсутствия. Лишь на расстоянии ты лучше всего понимаешь, насколько дорог тебе человек.
Мама встретила меня на автобусной остановке. Шел сильный снег, и я жутко боялась, что в самый последний момент рейс отменят. К счастью, я всё-таки сумела попасть домой. Выношу на улицу свой увесистый чемодан с вещами, сумку и тут же оказываюсь заключенная в теплые материнские объятия. Чувствую запаха маминых сладких духов.
- Здравствуй, моя дорогая, - она меня целует в обе щеки.
- Привет, мамочка, - я смеюсь и радуюсь, как ребенок тому, что ближайшую неделю я проведу дома.
- Как добралась?
- Нормально, - отвечаю я и поправляю шапку, что вечно съезжает мне на глаза.
- Замечательно. Пойдем скорее в машину, пока ты не замерзла.
Кладу чемодан в багажник и сажусь в автомобиль, где уже работает печка и тихо играет радио. Снимаю рукавицы и развязываю шарф. Мама садится за руль и несколько мгновений просто смотрит на меня. Я знаю, что она по мне жутко соскучилась, как и я по ней. Ничего не произношу и просто обнимаю ее.
- Нам нужно будет по дороге домой заехать в супермаркет, - заявляет мама, когда мы разрываем наши объятия.
- Я готова ехать куда угодно.
Мама вела машину осторожно из-за плохой погоды. Я протерла запотевшее окно и посмотрела на улочки, которые мы неторопливо проезжали. Мой город был небольшим, поэтому с каждой его улицей у меня связаны определенные воспоминания. В фонтан, который сейчас не работал, я упала, когда мне было лет шесть. Мы вышли с мамой на прогулку. Стояло жаркое и душное лето. Я наблюдала за струями воды, что появлялись откуда-то снизу, и терпеливо ожидала, пока мне мама купит сладкую вату. Я так сильно хотела узнать, откуда берется вода в фонтане, что по неосторожности чересчур перегнулась через каменный бортик и упала прямо в воду. Ее было немного – всего лишь по колено. Я до сих пор удивляюсь тому, как ничего себе тогда не разбила. Весь сарафан промок вместе с милыми беленькими носочками и босоножками. Когда я подошла к маме, то увидела на ее лице такое удивление, которое, наверное, никогда не забуду. Она меня не ругала, а просто вручила вату и повела домой. К тому времени как мы дошли, я уже успела высохнуть. Да уж, это было забавно.
- Кстати, как там Марго? Как вообще у вас дела? – с любопытством поинтересовалась мама, когда мы с тележкой расхаживали по супермаркету в поисках необходимых продуктов.
- Всё вроде бы хорошо. Марго начала встречаться с парнем и кажется у них там всё серьезно.
- Вот как. А ты ни с кем не познакомилась?
- Мам, ты вроде как против каких-либо отношений во время учебы.
- Против, - утвердительный кивок. – А разве дети часто слушаются своих родителей?
Я была еще не готова рассказать матери про свои отношения с Патриком. Да и не отношения это вовсе. Если бы мама узнала, чем я занимаюсь, у нас в семье непременно разразился серьёзный скандал. Поэтому я решила, что вообще не стану рассказывать про Холланда. Аккуратно я перевела тему разговора и больше к этому мы не возвращались.
Дома было всё так же тепло и уютно, как и раньше. В центре небольшой гостиной стояла рождественская елка, украшенная фонариками и разными игрушками, а под ней виднелась небольшая коробка, завернутая в блестящую фольгу. Я и без слов поняла, что этот подарок мама приготовила мне. Я тоже кое-что для нее приготовила, поэтому надо будет ночью незаметно поставить подарок рядом с моим.
