Lina Mur - Fifty And One Step Bac

разбудить тебя не смогла, ты был таким...не знаю, мне

просто хотелось смотреть на тебя, а потом Шторм

залаял, и я увела его, — объясняю я, поднимаясь со

стула и подходя к Нику.

— Ты хитрая, знаешь об этом? — он хватает меня за

руку, сажая на свои колени, и я довольно киваю, кладя

руки на его шею.

— Хорошо, Мишель. Сегодня вечером мы поедем в

клуб, — соглашается, наконец-то, он, и я улыбаюсь

ещё шире.

— А сейчас марш на занятия, крошка, потому что я до

вечера буду жить как на иголках, — он поднимает

меня, шлёпая по ягодице, и я охаю.

— Потому что думаешь, мне не понравится?

— Боюсь, что тебе может именно понравиться.

— Разве это плохо?

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. До

встречи, крошка, — Ник провожает меня до лифта, помогая надеть куртку.

Теперь моё тело покалывает от осознания того, что я

снова отправлюсь туда. Я не могу найти слов, чтобы

даже ответить Нику, потому что понимание того, о чём

я попросила и на что подписалась, сдавливают все

внутри.

Я киваю ему, заходя в лифт, и нажимаю на этаж

парковки.

Смогу ли я? Хватит ли у меня мужества, чтобы

отправить туда? Хватит ли моей любви, чтобы принять

это место и Ника, главного во всём? Не знаю, и это

предстоит мне узнать.

Весь день я не могу сконцентрироваться на

предметах, уже полностью пребывая в этом вечере и

последствиях. Сара и Амалия делают вид, что не

замечают моей отрешённости, болтая друг с другом. А

меня с каждым приближающим часом трясёт изнутри

все сильнее. Я боюсь, боюсь, что я снова сорвусь и

устрою истерику, снова придут все страхи и желание

бежать. Но я ведь обещала, обещала Нику и не могу

теперь идти назад.

Я специально тяну время, сидя в библиотеке

университета, чтобы не ехать к нему. Но это глупо, я

сейчас показываю ему, какая я обманщица. И я

собираю вещи, направляясь к своей машине, заверяя

себя, что все это правильно. Я не могу знать того, что

я должна опасаться, и в моих руках встретиться со

всеми своими страхами лицом к лицу.

— Ник, — тихо зову я его, входя в тёмную квартиру. Но

даже Шторма не слышно, и я хмурюсь, идя в спальню, решив, что он, скорее всего, в кабинете.

Но меня привлекает свет, доносящийся из

гардеробной, и я направляюсь туда. Дверь открыта, и

я вижу Ника, сидящего на полу, спиной ко мне в одних

боксерах.

Он тоже боится? Тоже нервничает?

— Привет, — я стараюсь вложить в голос максимум

спокойствия, подходя к нему и опускаясь на пол

рядом.

— Привет, — натянуто улыбнувшись, он поворачивает

ко мне голову.

Краем глаза я замечаю в его руке маску, явно

женскую, и украшенную мелкими камнями.

— Это для тебя, — поясняет Ник, но вместо того, чтобы передать мне её, прячет в чехол.

— Я готова, правда, готова ехать туда с тобой. Но...я

даже не знаю, что будет там, поэтому прошу тебя не

надо заставлять меня нервничать ещё больше. Это

для меня такая ответственность понравиться там

всем, ведь я буду с тобой...

— Крошка, ты должна нравиться только мне и себе, а

другим ты ничего не должна, — перебивает он меня.

— Послушай, да, я переживаю о нашем походе, но

лишь потому, что боюсь твоих страхов. Это странно

вести тебя туда и бояться вердикта. Ведь раньше мне

было всё равно, кто и что скажет про клуб. Но не ты, ты не предназначена для этой жизни, но раз ты

хочешь, раз ты настроена так решительно, то у меня

нет выбора, потому что это самое опасное и сладкое

желание, которое живёт во мне с первой встречи.

— Тогда расскажи мне, что мне следует делать. Тогда

Роберт надел на меня...

— Вульгарное платье, но ты можешь идти туда в

обычной одежде, в которой ходишь и сейчас. Многие в

клуб приходят, как на праздник, и выбирают самое

лучшее, что у них есть в гардеробе. А затем

переодеваются, если появляется такое желание. Но

это не обязательно, каждому там должно быть удобно.

— Но...он сказал, что это дресс-код. И девушка на

входе тоже упомянула, что я слишком одета, — хмурюсь я.

— Никакого дресс-кода. Никакого алкоголя до сессий, только в комнате отдыха, после экшена. Никакого

принуждения. А у Элизы всегда было особое чувство

юмора. Поэтому ты можешь идти хоть так.

— А что ты видишь на мне? — спрашиваю я, и Ник

улыбается, опуская голову, а затем его взгляд, поднятый на меня, становится хитрым и блестящим.

— Ничего, буквально ничего. Возможно, только тонкие

нити бриллиантов или же жемчуга на бёдрах. Но я не

могу позволить себе привести тебя туда вот так.

Боюсь, что начнётся потасовка, поэтому лёгкие ткани, нежные цвета, и естественная красота, — с этими

словами он встаёт и подходит к стороне с женскими

чехлами, пробегаясь по ним пальцами. Затем

вытягивает вешалку и кладёт на диванчик.

— Вот это, надень для меня вот это, — говорит Ник, и

я киваю. Он задумчиво наклоняется и раздвигает

ящики, доставая коробочку, как я полагаю, с обувью. А

затем подходит к высокой тумбе с нижним бельём, мотая головой на свои мысли, и закрывает, отходя от

неё.

— Одевайся, выбери белье сама, в том, котором тебе

будет комфортно. А я оставлю тебя, мне надо

позвонить, — говорит он, снимая с вешалки на двери

махровый халат и надевая на себя.

— А ты?

— А я...моя одежда хранится в клубе, поэтому мне нет

нужды думать о себе. Я оденусь в обычную в другой

спальне. Можешь собираться, крошка, а я подожду

тебя в гостиной. Занимайся собой столько, сколько ты

хочешь. Мы никуда не спешим, — напоследок говорит

он, оставляя меня одну.

Глубоко вздохнув, я поднимаюсь на ноги и подхожу к

чехлу, расстёгивая его и улыбаясь от увиденного. Нет, все же я решила верно, и теперь я хочу быть самой

красивой для него, самой чувственной и невероятной.

Я хочу свести с ума его так же сильно, как и он

дурманит меня.

Приняв душ и высушив волосы, пытаясь сподручными

средствами их немного завить, я оставляю своё лицо

таким, какое нравится ему. Без косметики, только

крем. Выбор белья тоже был прост: трусики, самые

тонкие, самые крошечные и самые эротичные, что

были в комоде. Надев платье, которое с точностью