— О да, ещё мне сказали не спускаться вниз. Там скрывается его друг. Наверное, у него был дерьмовый день, он велел никому туда не спускаться. Наверху должны быть две ванные и одна или две на этом этаже, так что выбирай малышка. Ладно?
— Буду знать, — отвечаю я, прежде чем уйти, и Мэдисон начинает общаться с невысокой брюнеткой, которой до этого махала рукой.
Поднявшись на этаж выше, я легко определяю, где эти ванные комнаты — к каждой тянется огромная очередь. Серьёзно! Почему женщины постоянно хотят писать? Дайте им пару коктейлей, и они будут бегать в туалет каждые пять минут вместо того, чтобы наслаждаться вечеринкой. Так и думала, что нужно было воспользоваться туалетом перед приездом сюда. Я как раз собиралась, но Мэдисон поторопила меня, сказав, что такси уже ждёт.
После обхода каждой ванной, которых, между прочим, три, — одна возле хозяйской спальни, где, к слову, кто-то в данный момент занимается сексом втроём, но мы не станем это обсуждать, — я встаю в самую короткую очередь, где передо мной примерно десять девушек и несколько парней.
Припоминаю, что видела ванную комнату на первом этаже по пути сюда, но там ожидающих было ещё больше, потому что люди были либо слишком ленивы, либо слишком пьяны, чтобы подняться по длинной лестнице наверх.
Гребаная моя жизнь… и мой мочевой пузырь.
Простояв минут двадцать в очереди, слушая сплетни о том, кого из парней трахнуть, а с кем не стоит и связываться, я чувствую, что вот-вот лопну. Я так хочу писать, что уже отчаялась попасть в туалет, но не стану никого умолять пропустить меня. Постойте, а может, и стану.
Я смотрю на всех этих девушек, которые потащили сюда подружек. Это просто смехотворно, когда только одной из них нужно пописать. Одной! Мне вот не нужен кто-то, кто бы вытирал мне задницу. Я большая девочка.
Я осматриваюсь, чтобы понять, как продвигается вторая очередь, но и та, похоже, в застое. Может быть, если я спущусь вниз, он и не заметит меня — ну тот друг, я имею в виду. Так или иначе, там, должно быть, три комнаты. Почему бы не воспользоваться одной из них? Я быстро, только туда и обратно. Клянусь.
Недолго думая, я поворачиваюсь к лестнице и прокладываю себе путь через толпу на первый этаж. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив Мэдисон или Джакса, я ищу лестницу, ведущую в подвальное помещение, и пробираюсь дальше.
Пройдя через несколько комнат и обнаружив ещё одну очередь в ванную, я, наконец, замечаю коридор, который ведёт к какой-то лестнице. Там никого нет. Ни души. Не знаю, в курсе ли все, что нужно держаться подальше оттуда, или просто никто не знает, что такое место вообще существует. Так или иначе, это к лучшему, так меня не застукают за использованием запретной ванной комнаты, и следовательно, не выгонят. Последнее, чего мне хочется, так это смутить Мэдисон и чтобы она меня возненавидела. Взбешённая Мэдисон — это всегда очень плохо. Эта сучка становится сумасшедшей.
Сделав долгий, глубокий вдох, я медленно выдыхаю и спускаюсь по лестнице. Здесь темно и тихо, да и температура воздуха другая, градусов на десять прохладнее. Но честно говоря, мне нравится, как прохлада обволакивает моё разгоряченное тело. Мне хочется остаться здесь, внизу, на своей собственной вечеринке. Плевать на всех извращенцев наверху.
Спустившись, я вижу, что каждая дверь в коридоре закрыта. Кажется, ни за одной из них не горит свет. Мой чёртов мочевой пузырь не может утихомириться ни на мгновение.
«Здесь вообще есть кто-нибудь?» — невольно задаюсь я вопросом.
Я пытаюсь сосредоточиться, стараясь не обделаться, и ступаю по коридору как можно тише, насколько позволяют мои грёбаные шпильки. Задаюсь вопросом: выбрать дверь наугад или открывать все чертовы двери подряд, в надежде, что «друга» там нет?
Осматриваюсь и принимаю решение действовать наугад. Может, последняя дверь слева? Было бы хорошо. Я прохожу по коридору и, положив руку на дверь, прижимаюсь к ней ухом и пытаюсь уловить за ней хоть какой-то звук. Ничего. Я открываю дверь и обнаруживаю большую тёмную спальню.
Я закрываю дверь, подхожу к следующей. Сперва собираюсь прислушаться, чтобы определить, что за ней, но решаю не тратить время. В каждой комнате темно и тихо. Чем больше я жду, тем больше вероятность, что я описаюсь. Наверняка и здесь никого нет. Открываю дверь, и, чёрт меня подери, оказываюсь не права. Я замираю от вида представшей передо мной картины, не зная, что мне, блядь, делать. Бежать?! А может, просто закрыть рот? Да, наверное, с этого и стоит начать.
Со скрещенными на груди руками качая пресс, с турника вверх ногами свисает парень. Его обнажённый торс покрыт татуировками, очерченные мускулы шевелятся, пока он без особых усилий подтягивается. Не могу как следует его разглядеть, но очевидно, что его тело подтянуто, мускулисто и разукрашено чернилами — каждый сантиметр до самой шеи.
На столике в углу стоит маленькая лампа, света которой достаточно, чтобы заметить, что парень весь покрыт потом.
Он останавливается на середине подъёма и рычит, заметив открытую дверь. Каждый мускул на его теле замирает, и прежде чем я успеваю что-то понять, одним резким движением спрыгивает с бруса и встаёт на ноги. Выпрямляется, пот стекает по его телу, мышцы снова напряжены. Стиснув зубы, делает шаг в мою сторону и останавливается так близко, что теперь я могу разглядеть его лицо.
От его красоты у меня перехватывает дыхание, а когда я заглядываю в его бледно-серые глаза, становится ещё труднее сделать вдох. Единственное, что я в них вижу, — это боль и тьма. По моему телу пробегает холодок, а ноги дрожат от желания.
Он слегка наклоняет голову вперёд, и прядь светлых волос падает ему на глаза, взгляд которых медленно блуждает по моему телу и останавливается на моём лице. Он не говорит ни слова, просто смотрит мне в глаза, от чего в моих жилах стынет кровь. Он выглядит смертоносным, как грёбаная машина смерти, готовая нанести удар. Его руки опущены вдоль тела, кулаки крепко сжаты; рост его минимум шесть футов и один дюйм.
Не могу понять, чего хочу: убежать или оказаться в его постели, где бы она ни находилась. Под его волевым и требовательным взглядом я немею. Он будто обладает надо мной какой-то властью. Я просто смотрю на него, словно дура, в надежде не упасть на колени. Но затем я чувствую, как на моё плечо опускается рука, и это выводит меня из оцепенения. Подпрыгнув и вскрикнув, я поворачиваюсь и вижу Джакса. Кажется, он зол, и я сразу понимаю, что влипла.
— Что ты тут делаешь, Авалон? Чёрт, Мэдисон разве не говорила тебе держаться отсюда подальше? Проклятье! — Он переводит взгляд с меня на своего друга, который продолжает смотреть на меня холодным и требовательным взглядом своих тёмных глаз. — Извини, Ройял. Такого больше не повторится. Твою мать, я велел всем оставаться наверху.
Я вижу, как Ройял, сглотнув, переводит взгляд на Джакса. Он не произносит ни слова, лишь кивает головой, пока Джакс выталкивает меня из комнаты в коридор.
— Чёрт, Авалон, какого хрена ты здесь забыла? Сейчас не подходящее время связываться с ним.
Тяжело сглотнув, я смотрю на дверь за его спиной, мечтая ещё разок увидеть Ройяла.
— Мне нужно было воспользоваться уборной, но наверху все заняты. Я не хотела беспокоить его, извини.
Джакс проводит меня по коридору мимо нескольких дверей и, указывая на одну из них, говорит:
— Вот ванная комната. Давай быстрее, я жду тебя здесь. Будет лучше, если Мэдисон отвезёт тебя домой. Извини, но это совсем не круто.
Ещё раз извинившись, я исчезаю в уборной, чтобы наконец-то спокойно вздохнуть. Сделав вдох, я чувствую запах мужчины — безупречного, сексуального, мускулистого, и моё сердце снова сходит с ума. Что это за хрень? И во что я ввязалась?
Мэдисон меня убьёт…
Глава 2
Ройял
Я не мог отвести от неё взгляд. Я хотел её, жаждал её… нуждался в ней. Один взгляд в её большие, любопытные глаза, и мой член ожил, изнемогая от желания попробовать её на вкус. Увидев, как она смотрит на меня, мне захотелось сорвать с неё эту крошечную облегающую юбку и прижать к стене, зарыться глубоко между её дрожащими бёдрами. Я хочу, чтобы она чувствовала меня, каждую, блядь, клеточку меня.
