— Я знаю, — говорю я, когда Эзра обнимает меня.
Я чувствую себя лучше, когда мы в порядке, и он знает, что мне нужно. Сейчас я принижаю то, что у нас есть, и пытаюсь думать о том, как все может пойти не так. Вместо этого я должен сосредоточиться на возможностях того, что впереди. Перед нами лежит так много возможностей, и действие — это то, что заставит всё сработать.
— Скажи мне, что я могу сделать, — говорю я, когда мы расходимся и спускаемся по лестнице в гостиную.
— Я думаю, что мы начнем с наблюдения за нашими особняками. Не знаю как, но она умудрилась обойти камеры по периметру, так что мы должны провести собственную проверку домов. Не могу представить, знает ли она, кто мы такие, что она тоже не выяснила, что мы за семья. Как долго она следит за нами? — Мои челюсти сжимаются, когда я думаю о том, что она следила за нами, когда нам приходилось идти в те бары, патрулируя Бишопа в поисках убийцы. Не говоря уже и о веренице пропавших без вести.
Я киваю головой, когда слушаю план Эзры пройтись по кварталам вокруг нас, а потом пытаюсь понюхать то место, откуда она следила за нами. У меня такое чувство, что она в машине или что-то вроде того, что хранит её в замкнутом пространстве, потому что мы не нашли никаких следов.
— Может быть, нам нужно сделать что-то, на что стоит посмотреть, — я говорю, когда колесики в моей голове начинают крутиться.
— Теперь ты начинаешь говорить как идиот, которого я знаю и люблю, — говорит Эзра и шлёпает меня по плечу.
— Ты имеешь в виду гений, — говорю я, когда мы входим через заднюю дверь и выходим в сарай. — А теперь, куда мы положили эти фейерверки?
Глава вторая
Дав
— Маленькие девочки не должны оставаться в подвалах одни.
Я подскакиваю и роняю бумаги из рук. Они падают по всему полу, и я стою там и смотрю на незнакомца. Он не должен быть здесь внизу. Сейчас нерабочее время, а библиотека закрыта. Я знаю, потому что сам заперла двери. Он выглядит лет на сорок с седыми волосами на висках. Он в костюме, и мне интересно, профессор ли он здесь, в колледже, но чем дольше я смотрю на его одежду, тем больше понимаю, что она слишком красивая и большинство профессоров не смогли бы себе её позволить.
— Я здесь работаю, — наконец-то говорю я, поправив очки на носу. Он наклоняет голову и изучает меня. — Могу ли я вам чем-то помочь? Библиотека закрыта.
Он делает ещё один шаг в комнату. Он довольно красив, и чем ближе он подходит, тем ярче сверкают его голубые глаза. Но есть ноющее чувство страха, которое давит на меня, а мне нелегко испугаться. Когда ты вырастаешь в похоронном бюро, жутко — это нормально.
— Дверь была открыта. — Он немного качает головой, как будто ругает меня.
Он врет, потому что это первое, что я делаю, когда вывожу всех отсюда. Таким образом, я знаю, что не буду беспокоиться и никто не увидит, что я исследую. Я не уверена, что хочу, чтобы другие узнали. Потому что они подумают, что я сумасшедшая. Или потому что я думаю, что это секрет, который стоит защищать. Если честно, мне действительно нужно держаться подальше от форумов, где люди говорят о вампирах. У меня начинает путаться в голове, и становится невезможно отличить лжецов, от людей, которые тоже пытаются найти правду. Что я знаю, так это то, что мне удалось нарыть на Бишопа. У него есть история, которую я проследила дальше, чем может жить нормальный человек. На самом деле, кажется, он прожил несколько жизней и время от времени менял свою фамилию. Потребовалась поработать, но я нашла его. Но не близнецов. Как будто они были вырваны из истории. Между Кейном и Бишопом, я почти уверена, что они вампиры или что-то в этом роде.
— Простите. Должно быть, я пропустила дверь, но вы можете вернуться завтра. Мы открываемся в десять. — Я заставляю себя улыбаться, потому что я одна в подвале библиотеки с совершенно незнакомым человеком. Никто не услышит моего крика, и потребуется много времени, чтобы кто-нибудь даже нашел мое тело здесь внизу. Я уже предполагаю худшее, поэтому в данный момент я ничего не поднимаю со стола.
— Нет, сейчас нормально. В конце концов, я проделал весь этот путь только для того, чтобы увидеть тебя, маленькая птичка.
Это не первый раз, когда меня называют птицей с моим именем Дав[1], но то, как он это говорит, звучит так, как будто я какое-то хрупкое существо. Для него, однако, я, вероятно такая.
Я уже думаю о том, как отсюда выбраться, но это выглядит не очень хорошо. Я могла бы попытаться пробежать мимо него, но он загораживает дверной проем, и он намного больше меня. Здесь нет сотовой связи, но я все равно не взяла с собой мобильник. Я всегда забываю заряжать эту чертову штуку, и не похоже, что кто-то звонит мне регулярно.
Он делает ещё один шаг ко мне, и я благодарна за стол, который разделяет нас. Он бросает на стол книгу, но она не похожа на привычную книгу, которая хранится здесь в стопках. Она сделана вручную и выглядит как альбом.
— Маленькие птички должны быть осторожны, летая там, где им не место.
Не совладая с собой, я тянусь за книгой и подбираю ее. Когда я открываю ее, то вижу, что внутри полно вырезок из газет, и смотрю вверх на таинственного человека.
— Откуда Вы знаете?
Я искала эти архивные газеты и не смогла их найти. Их не было в нашей системе, а должны были быть. Я часами просматривал микрофильмы, пытаясь найти их, но эти даты пропали. Причина, по которой я пришла в подвал, была в том, чтобы попытаться найти оригиналы. Но до сих пор мне не повезло.
— Ты хорошо шпионишь и не попадаешься, — говорит он, проводя пальцем по столу. — Но тебе бы не помешало вспомнить, что пока ты за кем-то наблюдаешь, кто-то может наблюдать за тобой.
Каждый волосок на моем теле поднимается от его слов. Он наблюдал за мной? Мой живот болит, и каким-то образом я чувствую себя оскорбленной. Я знаю, что это делает меня лицемеркой, но, когда я шпионила за Эзрой и Эриком, я чувствовала, что имею на это право. Это не одно и то же.
— Я здесь только для того, чтобы предупредить тебя. — Он указывает на книгу. — Прочитай это и, может быть, ты узнаешь, что близнецы не те, кем ты их считаешь, — говорит он, когда начинает уходить. Я думаю про себя, что я уже знаю, что они вампиры в этот момент, и он делает паузу, как будто на самом деле слышал, что у меня в голове. — Я не говорю о том, что они вампиры. Я говорю о том, что они убийцы.
Я стою неподвижно, когда смотрю, как он уходит. Потом, когда его нет, я все ещё не двигаюсь. Я смотрю вниз на книгу в руках и ещё раз жажду прочитать ее, но теперь я боюсь того, что она может хранить в себе. Кем он был и почему он хотел, чтобы у меня была эта информация? Я закрываю книгу и пробегаю пальцем по переплету.
Прошла почти неделя с тех пор, как я искала Эзру и Эрика. Я до сих пор вижу гнев на их лицах, когда они поймали того человека возле Раваны. Это подтвердило то, о чём я уже думала. Они были влюблены в неё, и они пришли в ревнивую ярость когда оттащили парня от неё. Меня должен был отвратить акт насилия. Но я не могла бороться с чувством ревности — они так разозлились из-за того, что к ней прикоснулся другой мужчина; они впали в такую ярость из-за неё, и их обладание стало очевидным. Они всегда были так расслаблены, когда я наблюдала за ними раньше, но не тогда, когда дело доходило до неё.
