Сейчас это показалось очень волнующим. Особенно когда она вспомнила, как эта водолазка смотрится на нем. Эта ткань, которая касалась его кожи. Аромат духов и другой — его собственный.
Гермиона натянула ворот почти до носа и глубоко вдохнула, прикрыв глаза. Наслаждаться ароматом его водолазки — это уже слишком!
— Грейнджер.
Гермиона открыла глаза и увидела, что Малфой стоит в коридоре и смотрит на нее. О Боже, на ней его водолазка! Гермиона поспешно опустила ворот.
— Тебе идет, — сказал Малфой, оглядывая ее.
— Я сейчас. — Она бросилась снимать водолазку.
— Оставь. Вернешь на следующем занятии.
— Я… я просто увидела ее и решила спасти — вдруг потеряется.
— Ах да, я помню, ты любишь всех спасать.
— Ты должен был уйти, разве нет?
Малфой удивленно вскинул брови:
— Извините, мисс Грейнджер, не согласовал с вами свое расписание, — ирония в его голосе читалась безошибочно. — Если позволите, я завершу свои дела и тогда уйду.
— Я не поэтому спросила. Просто… В общем… — Гермиона выдохнула. — Я обратила внимание на твою последнюю работу. У тебя… хорошо получается, может, даже очень хорошо.
— Подожди-ка. — Малфой положил ладонь на грудь там, где билось сердце. — Это что сейчас был комплимент от Гермионы Грейнджер? Я все ещё жив? Или это ангелы мне на ушко шепчут?
Он смеялся над ней. Ещё бы, она сама с удивлением слушала, как хвалит Драко Малфоя, который в школе всегда ленился и перекладывал свои обязанности на других.
— Ты наверняка видишь, что у меня не все получается… — Гермиона опустила глаза.
Малфой прикусил губу, явно чтобы сдержать улыбку.
— Я купила гончарный круг и хотела попросить тебя… — с языка чуть было не сорвалось «о помощи», но Гермиона вовремя себя остановила. Именно его помощь ей и была нужна. Признаваться в этом она ему не хотела, но и умалчивать о том, что его помощь ей необходима, было явным лицемерием. — Я хотела попросить тебя дать мне мастер-класс, — решилась она признаться.
— У тебя дома, очевидно? — Теперь он улыбался открыто. — Все-таки живешь одна?
— Я не одна. У меня есть кот.
— То рыжее чудовище, волосы которого я нашёл на своей толстовке на третьем курсе?
— Не представляю, как они туда попали.
Малфой перевел взгляд куда-то ей за спину и коротко кивнул:
— Я сейчас подойду, миссис Кле, — сказал он и затем продолжил, глядя на Гермиону: — Так значит на этих выходных? Только ты, я, гончарный круг и глина? — казалось, его голос стал на тон ниже.
— И Живоглот…
Малфой ухмыльнулся.
— Хорошо. — Он скользнул взглядом по ее губам. — Надеюсь, ты не станешь претендовать на мою невинность… — Он коснулся рукава своей водолазки, слегка оттянул ее и отпустил.
— Боюсь, что я опоздала с этим лет на десять.
— Ты меня переоцениваешь, — он развернулся и Гермиона поняла, что краснеет.
========== Уроки Малфоя ==========
К его приходу Гермиона успела подготовиться. Достала заранее купленную глину и положила ее рядом с гончарным кругом, налила в чашку воды; убрала волосы в пучок и переоделась в платье, которое было не жалко испачкать глиной.
Ровно в три часа раздался звонок. Она-то думала, что Малфой опоздает или вообще забудет про встречу.
— Неожиданно… — вырвалось у нее, когда она открыла дверь.
— Ты ждала кого-то другого?
— Тебя ждала, — это прозвучало так естественно, как будто он каждый вечер заглядывает к ней на чашечку чая.
Малфой протянул ей сверток.
— Что это?
— Хотел бы я сказать, что это бутылка вина для приятного вечера, но нет. Посмотри.
Малфой вошел в квартиру. Как всегда, одет очень просто и по магловской моде. При этом вся его одежда кричит о том, какая она дорогая, — начиная с простой с виду серой футболки и заканчивая белоснежными кроссовками.
Драко осмотрелся.
Нет, ей, конечно же, нравилась ее маленькая квартира — ее идеально вычищенная квартира, где все стояло на своих местах и даже Живоглот боялся лишний раз сбросить подушки с дивана. Ей нравилась ее крохотная квартира с мебелью из Икеи. Пока из Икеи. Зато она была идеально убранной. Если не считать чертов гончарный круг прямо посреди гостиной, который портил весь тщательно созданный ею порядок.
— У тебя очень уютно, — сказал Драко, присаживаясь на диван. — Думаю, мой подарок добавит немного несовершенства в твой совершенный порядок.
Гермиона вспомнила про сверток в руке. Развернула простую серую упаковку и достала вазу. Ваза?
Ваза была разрисована очень тонким, изящным цветочным узором в зеленых тонах. Гермиона внимательно рассмотрела подарок. Ее небольшой и не самый удачный опыт в гончарном деле сейчас помог обнаружить, что ваза не была идеальной формы. Она выглядела примерно, как ее творения: толстые неровные стенки, но… роспись сделала вазу уникальной.
— Моя первая ваза, — пожал плечами Малфой.
— Очень красиво.
— Да ладно, Грейнджер, ничуть не лучше твоих. Но их ты стыдишься, а эта, значит, очень красивая?
Гермиона закусила губу. Эта ваза и правда не показалась ей уродливой, какими она видела все свои работы. Скорее необычная, даже, наверное, оригинальная.
— Я выбросил ее. Мама нашла ее в мусорном ведре. А потом принесла мне расписанной. Я даже не знал о том, что она расписывала ее. После этого я вернулся на курс.
— Ты бросил курс?
— Грейнджер, мы не так уж непохожи. Я тоже считал, что все это пустая трата времени. А когда увидел, что вышло из-под моих рук, понял, что я ещё и бездарен.
— Но ведь поначалу никогда ничего не получается.
— Знаешь, есть такая фраза «самый строгий приговор мы выносим себе сами». Когда ты впервые создала не то, на что рассчитывала, разве ты не расстроилась? Я помню твое лицо, когда ты скомкала вазу.
Гермиона молчала.
— К тому же я знаю одного уникально удачливого парня, у которого всегда все получалось: сесть на метлу на первом курсе и полететь, выбираться из лап смертельной опасности, — он с улыбкой растягивал слова, — сварить Феликс фелицис с первого раза. Представляешь, каково это постоянно сравнивать себя с ним?
Гермиона быстро улыбнулась. В школе Гарри иногда бесил ее тоже, особенно когда она готовилась к урокам, а Гарри списывал у нее и получал высший балл!
— Но я не Поттер, — продолжил он. — И я вернулся на курс.
— Как ты вообще пришел туда? Нервным ты не выглядишь.
— Как-то раз мне посоветовали заняться чем-то медитативным. Чтобы замедлиться и снять нервное напряжение.
— Откуда у тебя нервное напряжение? — удивленно спросила Гермиона.
— Ну знаешь, когда ты идёшь по улице, а дети тычут в тебя пальцем, а иногда и не только дети. У тебя за спиной постоянно шушукаются, а в магазинах, библиотеках и ресторанах делают вид, что тебя нет, и мечтают, чтобы ты поскорее ушёл, — это все не очень способствует гармонии в душе. А если всю ночь ты еще просыпаешься от кошмаров…
— Кошмары… — ее голос уже не был таким удивленным.
— Жить в одном доме с маньяком и не знать, в какое время суток его гнев упадет на тебя, немного нервирует, — он ухмыльнулся. — Только не думай, что я хочу твоей жалости, Грейнджер. Жалость — это последнее, чего я от тебя хочу.
Гермиона нервно сглотнула. Им всем было тяжело. Она вдруг вспомнила, что Драко не дал Крэббу убить ее в Выручай-комнате.
— Мы все совершили ошибки: ты меньше, я больше, — продолжил Малфой. — Но это повод пересмотреть свое отношение к жизни, а не отказываться от нее.
— Так что с курсом? Как ты там оказался? — Она вспомнила, какие злые слова сказала ему не так давно, — и ей стало не по себе. Захотелось срочно перевести тему.
— Да, курс. Я сначала думал о вязании или вышивке крестиком…
Гермиона прыснула со смеху, представив себе Малфоя в кресле с вязальными спицами в руках. Он улыбнулся в ответ.
— Но потом мама вспомнила о своей знакомой, которая преподаёт гончарное дело. Знаешь, глина и гончарный круг выглядят как-то сексуальнее, и я согласился.
