Я покачала головой. Все эти прекрасные планы закончились двумя степенями, без каких-либо карьерных перспектив, и опытом работы в множестве мест, где обслуживают столы и подают кофе. Когда отца не стало, я вернулась на ранчо. Это вызвало торнадо воспоминаний, большинство из которых были печальными. А самое грустное – смерть матери. Впрочем, были и счастливые. Каждое Рождество мы с папой соблюдали мамину традицию и выпекали пряничный домик, несмотря на то, что эти сооружения больше походили на однобокие строения с нелепым количеством глазури и знакомым запахом папиной трубки. Все время, пока я здесь жила, всегда думала, что мое будущее где-то там, где-то в другом месте.
Но когда я вернулась на ранчо, к моему большому удивлению, я поняла, что здесь мой настоящий дом. Земля, животные и живущие здесь люди дарили моему сердцу чувство комфорта, которого я не ощущала с тех пор, как уехала. Поэтому я осталась и занялась ранчо.
Гонщик с трудом пробирался к краю глубокого оврага, выйдя, в конце концов, на вершину холма, тянувшегося несколько сотен футов вдоль дальней стороны посевных полей.
– Ну где же он? – я знала, что Ингрэм был поблизости. Несмотря на свои недовольные восклицания недавно, я надеялась, что Ингрэм не сильно пострадал. Хотя конь без всадника не предвещал ничего хорошего.
Гонщик проскакал вдоль холма и нырнул в еще один овраг, замедляя темп, пока приближался к дну. Как только конь остановился, до моих ушей донесся стон.
Я направила фонарик на кусты и обнаружила лежащего там на спине Ингрэма. Пытаясь сесть, он одной рукой потирал лицо.
– Что, черт возьми, с тобой случилось?
– Убери от моего лица этот гребаный свет.
– И я тоже рада тебя видеть, Ингрэм, – я спешилась и подошла к нему. – Насколько сильно ты пострадал?
– Со мной все будет отлично, – он, наконец, сел и бросил недовольный взгляд на Гонщика. – Ты просто убегаешь при первых признаках опасности?
– Он отправился за помощью. Ты должен быть благодарен ему.
Ингрэм перевел взгляд на меня и прищурился.
– Это ты-то «помощь», да? – внезапно он схватился за колено и поморщился.
Сфокусировав луч света на его ноге, я опустилась перед ним на колени.
– Ты собираешься рассказать мне, что произошло, или так и продолжить играть сварливого осла? – мою шею ужалило ледяным касанием, а в свете фонаря показались снежинки.
– Сварливого осла? – его голос был похож на то рычание, которое я запомнила десять лет назад. Низкий и скрипучий, как перекати-поле.
– Если ботинок впору... – это было правдой.
Ингрэм продолжил ворчать и скривился, когда сдвинул ногу.
– Гонщика спугнула гремучая змея. Я убил ее, но в процессе выстрела он меня сбросил.
Я провела рукой по его колену, джинсы разорвались от падения с лошади.
Ингрэм снова застонал.
– Все отлично. Не трогай меня.
«Упрямый осел».
– Если все отлично, тогда вставай и проваливай с моей собственности, – я поднялась и скрестила на груди руки. – Что ты вообще здесь делаешь? Ищешь скот?
Его лицо стало таким угрожающим, что впору и камням рассыпаться от страха.
– Ты снова обвиняешь меня своим дерзким язычком.
– Не я нарушала границы.
Правда ли я считала, что Ингрэм ответственен за пропажу скота? Нет. Нравилось ли мне его задевать? Определенно.
– Я пришел сюда, решив поступить правильно, по-соседски, и вот что теперь получаю, – Ингрэм с трудом перевернулся, опираясь на правое колено. – Да, ты права. Мне следовало остаться на своей земле, а не скакать к тебе, чтобы предупредить об угонщиках.
– Угонщиках? – даже если бы я его не слушала, то теперь он полностью завладел моим вниманием.
Ингрэм пристально посмотрел на меня, его резко очерченные скулы казались мягче, когда лунный свет играл на его лице.
– Именно поэтому я здесь, – он попытался опустить левую ногу и тем самым помочь себе подняться, но у него ничего не вышло. – Дерьмо.
Я вздохнула и наклонилась, протянув руку, чтобы помочь ему встать.
– Мне не нужна твоя помощь, женщина, – его голос стал на тон ниже, а тренированные бицепсы словно окаменели под моими ладонями.
Я никогда не подходила к Ингрэму так близко, разве что в кооперативе, когда его дразнила. Необузданный, привлекательный, но сварливый, как все черти ада. Не зря он жил один. Однако осознание всего этого ничуть не замедлило ускорившееся сердцебиение, когда я крепче обхватила его руку и, наконец, помогла ему подняться.
– Я же сказал, что все отлично, – Ингрэм попытался сделать шаг, но тут же запнулся.
Положив его руку себе на плечо, я его поддержала, сразу ощутив аромат кожи, сена и тяжелого рабочего дня Ингрэма.
– Сможешь поехать верхом? – я свистнула Гонщика.
– Конечно же смогу, – ответ был еще грубее прошлого, но я подозревала, что Игрэм решил таким образом бороться с болью. – Я ездил верхом еще до твоего рождения.
– Я села на лошадь в три. И могу гарантировать тебе, что из меня наездник куда лучше.
– Ты всего лишь выиграла несколько скачек, когда тебе было пятнадцать. Это не делает тебя лучшей.
– Нет? – я подтолкнула его к Гонщику. – А сколько ты выиграл скачек вокруг бочек?
Он искоса бросил на меня взгляд, но вместо того, чтобы ответить, взобрался на спину Гонщика. Так и не посмотрев на меня больше, Ингрэм протянул мне руку, и я ухватилась за нее, сев в седло позади него.
– Ни одной. Я так и подумала, – благодаря изгибу седла мои бедра были тесно прижаты к его ногам. Я включила рацию. – Джулия?
– Что там произошло? – раздался в ответ голос Джулии, перемежавшийся потрескиванием.
– Ингрэм свалился с лошади.
Он покачал головой, а с его губ сорвались отборные ругательства. Усмехнувшись, я снова нажала на кнопку.
– Я везу его к нам. Он повредил колено, так что оставь аптечку в моей гостиной и, если тебе не трудно, разожги для нас огонь в камине.
– Поняла, босс.
Начался настоящий снегопад, толстые хлопья падали вниз, создавая пыльно-белый слой поверх коричневой земли. Совсем скоро снег станет ледяным, а покров высоким и устрашающим. Ингрэм вдруг повернул коня к его ранчо.
– Эй, мы едем ко мне, – я обхватила его руками за талию.
– Нет, я еду к себе. А тебя доставлю домой позже.
Существовал ли мужчина упрямее?
– Нет, мы едем ко мне, чтобы я смогла осмотреть твою ногу. Потом я отвезу тебя и Гонщика домой.
– Лучше я поеду туда прямо сейчас.
– Ингрэм, если ты не повернешь Гонщика и не направишь его ко мне домой, то скорее всего я сброшу тебя и так и оставлю.
Он фыркнул.
– Разве что в твоих самых диких фантазия, дорогая.
Я наклонилась и хлопнула его по больному колену.
– Ау! – он резко выдохнул воздух. – Иисус, женщина!
– Больше не называй меня «дорогая». А теперь вперед.
Он ворчал в течение секунд десяти, прежде чем повернул коня и направил его вверх по склону оврага к моей усадьбе.
Гонщик хорошо знал местность, но снег валил все быстрее и сильнее. Я прижалась к спине Ингрэма, чтобы между нами не образовался сугроб. Благодаря нашим шляпам и пальто, мы оставались относительно сухими, хотя мои руки начало покалывать от холода на полпути к дому. Вытянув пальцы, я несколько раз сжала руки в кулаки, чтобы кровь в венах снова начала циркулировать. Ингрэм заметил и, снова заворчав, схватил мои ладони и сунул их под его пальто.
Я провела пальцами по теплому прессу, фланель рубашки под пальцами ощущалась невероятно мягкой.
– Спасибо.
Он не ответил, только пришпорил Гонщика, понуждая быстрее преодолевать полынь.
Учитывая слабый лунный свет и сильный снегопад, вокруг все стало почти что белым. Я даже не поняла, что мы уже близко подъехали к дому, пока перед глазами, сквозь белую пелену, не появился забор.
– Налево, – я вытащила руку из его теплого пальто и указала на ближайшую к нам калитку в заборе.
Он задал нужное направление, и Гонщик прошел через калитку, а потом остановился у крыльца дома.
