Проснулась от страшного голода, скрутившего спазмом желудок. Тело ломило, дыхательно-пихательные отверстия саднило, как будто я прошла через роту солдат. Такой затраханной ощущала себя впервые, получив с достатком больше, чем за всю жизнь. Физически ощущала себя разбитой, но душа пела, вибрируя от остаточных оргазмов.
Мой нежданный любовник испарился, оставив на тумбочке чёрную розу и белоснежный лист с выведенной каллиграфическим почерком фразой:
«Спасибо за ночь, куколка. Ты была великолепна».
Сползла с кровати, осмотрела комнату, улыбнулась, заметив отсутствие использованных презервативов, валявшихся на ковре, когда мы совокуплялись, как кролики, прошла в ванную комнату, спрятанную за неприметной дверью, и вдохнула свежий запах недавнего использования геля для душа. Похоже, исчезновение супер-самца произошло совсем недавно.
Замерла у зеркала, переходя взглядом по синякам, засосам и рваным чулкам, поднимая взор на гнездо из волос, и сняла, наконец, надоевшую маску. Лихорадочный румянец на щеках, искусанные, опухшие губы, потёкшая тушь, размазанные остатки помады, яркий блеск глаз, источающий счастье. Дотронулась пальцами до губ. Надо же… Столько интима, и не одного настоящего поцелуя… Ну и чёрт с ним. Моё тело светилось, не смотря на вульгарные пятна, моя кровь пузырилась от удовлетворения, моё сердце заливалось в мелодичной трели.
Да, да, да! Это была незабываемая ночь, о которой никому не расскажешь, воспоминание о которой будешь лелеять всю жизнь, и самое неприятное во всём этом – каждый следующий мужчина будет безбожно проигрывать случайно оказавшемуся в моей койке экземпляру. Ничего. И с этой неприятностью можно жить.
Ополоснувшись под душем, приведя себя в порядок, надев снова маску и подхватив записку с розой, вышла в чёрный коридор, дошла в обрамлении тусклых светильников до ресепшена, забрала свою сумочку и телефон, улыбнулась напоследок девушке за стойкой и развернулась на выход.
- Надеюсь, Вы провели лучшую ночь в вашей жизни, и не жалеете, что приняли приглашение в наш клуб, - не удержалась от любопытства работница «Tenebris».
- Не сомневайтесь, - кинула ей через плечо и толкнула, снятую с магнитного замка, дверь.
Глубоко втянула утренний воздух, наполненный липовым цветением и свежестью недавно прошедшего дождя, включила телефон и вызвала такси. Всё, что сейчас хотелось, забраться под одеяло, включить кондиционер, свернуться в позу эмбриона и сладко проспать весь день.
Обожаю современные технологии и уровень комфорта. Через пять минут я покачивалась на заднем сидении такси, слушала Ретро FM, крутила в руках розу и посматривала на маску, лежащую на коленях.
Глава 4
- Лер! Ты просмотрела бумаги Клоди? – влетел Сергей Верхов, владелец юридической конторы.
- Только скинули. Собираюсь заняться, - отпила кофе и включила ноутбук.
- Ускорься. Она подъедет к двенадцати на вторичную консультацию, - бросил и скрылся за дверью.
Мариана Клоди, в девичестве Машка Мясоедова, приехавшая из глубинки Мордовии и вытянувшая счастливый билет. Правда, билетик оказался подпорчен брачным контрактом, но где наша не пропадала. А наша, как говориться, пропадала везде.
Рыхлый и разожравшийся к сорока Матвей Клоди женился на двадцатилетней Марии два года назад, составив договор, защищающий его со всех сторон. Почти… На что надеялся мужик? Либо на длительное влечение к молоденькой красотке, либо на снижение либидо с возрастом, но пункт о прямых доказательствах неверности, за который следует приличный штраф потерпевшей стороне, завуалировали красивым словом «выплата за моральный ущерб». Размер этой выплаты не прописали, поэтому, при определённой пронырливости адвоката сумма могла оказаться заоблачной.
К сожалению, Матвей понадеялся на проблемы с потенцией зря. Уже через год совместной жизни его соблазнила секретарша, оказавшаяся ещё привлекательнее жены. Вот тут самое время воспользоваться пунктом в договоре, добыть доказательства и срубить бабла, простите, денег, но вмешался случай, или блядская натура Машки.
Она пробовала скандалить, а затем вошла в сговор с водителем Клоди, который добыл ей фото и видео похождений мужа, но увлеклась и согрешила с напарником, слившим за деньги Матвею уже их развлечения. И вот тут понадобились мы – лучшая контора по бракоразводным процессам. Верхова Мариана не потянула, поэтому её истерики пришлось сносить мне.
Я распечатала полученный файл, потянулась в кресле, с удовольствием ощущая лёгкие отголоски болезненной натянутости мышц, не отошедших после волшебной ночи, и погрузилась в материал. Всё, вроде бы, просто. Есть замечательный пункт, есть фотографии отличного качества, и… есть такого же плана компромат у второй стороны конфликта.
- Роза, у нас имеется информация к кому обратился Матвей Клоди? – отвлеклась на вызов секретаря. Потрясающая женщина. Маленькая, коренастая, горластая и очень щепетильная, когда дело касалось работы. Роза проработала в конторе Верхова пятнадцать лет, разбираясь в тонкостях, спрятанных под запутанным слоем юридических терминов, получше доброй половины работающих здесь.
- К Казарцеву, - без промедления ответила она.
- К Вадиму, или Глебу, - уточнила информацию.
- К Глебу, - всё так же без запинки отчиталась Роза.
С Глебом пересекаться мне не приходилось, а с его отцом, Вадимом Казарцевым сталкивалась пару раз в суде. Акула адвокатского мира, беспринципная, изворотливая сволочь, выгрызающая победу вставной челюстью.
То, что единственный сын пойдёт по стопам отца, не удивило никого - у нас потомственных юристов семьдесят процентов, а переход с уголовки к общей практике, да ещё в достаточно молодом возрасте, выглядел странно. Обычно оттуда уходили ближе к сединам, когда амбиции поутихли, нервы подустали, розовые очки раскололись, брезгливость притупилась, а силы остались только для перетряхивания грязного белья. А тут, в тридцать с небольшим…
- Роз, можешь организовать сбор информации на Глеба Казарцева? – поддалась любопытству, решив раскопать причину понижения профессиональной планки.
Как говорил мой отец: «знать подноготную адвоката противоположной стороны – это на тридцать процентов выигрышное дело». Папа до сих пор защищал обиженных и обездоленных, оказавшихся «несправедливо» за решёткой. Насколько несправедливо, знал только клиент и его совесть, но отец всегда честно отрабатывал свой гонорар.
- Хорошо, Лер. Поручу Никите.
Роза отключилась, а я набрала в поисковике Глеб Казарцев и зависла на полчаса, разглядывая снимки из соцсетей и жёлтой прессы. Вот он в тёмно-сером костюме, белоснежной рубашке и тонком галстуке, на семинаре в окружении именитых адвокатов страны. На этой в спортивных штанах, низко сидящих на бёдрах, в футболке, пропитанной потом, вытирает лицо полотенцем и небрежно оголяет несколько сантиметров резного пресса с одной стороны. Ещё один снимок с благотворительного фуршета, где Глеб в чёрном смокинге, ослепляющей белизной рубашке и благородного цвета бордо галстуке, обнимает за талию девицу модельной внешности в платье, повторяющем яркое пятно его наряда.
Красив, чертяга. Высокий, загорелый, с тёмной шевелюрой густых волос, уложенных в потрясающий бардак, как после секса, широкие плечи, чёткий треугольник, переходящий в узкие бёдра и крепкие ноги. Потрясающий образец мужского генофонда, так сильно отличающийся от подонка отца. Тот пошёл явно не в сына, или наоборот – сын в соседа, а вот как оказалось. Любовь к полосканию грязи у Казарцевых в крови.
Конечно, похоже на шовинизм. Обвинять мужика в любви к семейным скандалам, а самой разгребаться в том же самом, но у потомственного юриста мужского пола выбор и возможности больше с самого начала карьеры, а у женщины с тем же стартовым пакетом вариантов значительно меньше. Или в общественники, защищая за копейки нищих и обездоленных, или в еноты-полоскуны, занимаясь разводами, дележом имущества, опекой и завещаниями.
