С горечью и злостью она вспомнила о том, как мучительно пересчитывает деньги, пытаясь заткнуть все дыры в бюджете. Пишет столбики цифр, ужимается изо всех сил, перекидывает туда-сюда запланированные траты. А дыры никак не затыкаются — слишком много расходов! Съёмная квартира, детский сад, выплаты по кредитам, еда, поддерживающие лекарства для мамы и так далее — список бесконечный!
И она всё глубже и глубже проваливается в долговую яму.
А в целом Васнецов не изменился, только похорошел ещё больше. Сейчас Нике двадцать восемь, а ему тридцать два. Алексей ещё больше расширился в плечах, выглядит очень ухоженным и благополучным…
— Вероника, — глухо повторил Алексей.
Однако, несмотря на внешнюю респектабельность, вид у бывшего мужа был такой, будто на него только что обрушилась бетонная стена. Взгляд пылал болью. И Ника заметила, что он непроизвольно сжал кулаки.
Она обожала его руки… Целовала пальцы, прижималась щекой к шершавой ладони, удивлённо сравнивала их запястья — Алёшкино, покрытое тёмными волосами, было в два раза шире её собственного, белого и хрупкого…
Ника встряхнула головой, прогоняя наваждение. Сейчас перед ней враг. Он её растоптал. Нельзя вспоминать, как им было хорошо, нельзя вспоминать, как они любили друг друга… Во что превратилась её жизнь, когда он её оттолкнул от себя? В ад!
— Привет, — пробормотала Ника. Губы не слушались. — Это ты…
Она старалась унять дрожь, но ничего не получалось. Тряслись колени, пальцы… В горле пересохло, а сердце бешено стучало в груди.
Алексей сделал несколько шагов в её сторону, не сводя с неё пылающего взгляда — этот взгляд обжигал, проникал в самую душу, резал отточенным лезвием…
— Иди сюда, — тихо позвал он, и от его низкого голоса у Ники завибрировали все внутренности, а вдоль позвоночника понеслось огненное перекати-поле. Опалило каждый нерв, каждый позвонок.
Как заколдованная, Ника сделала шаг навстречу бывшему мужу. И ещё один.
Приблизилась почти вплотную, втянула запах мужского парфюма — какой-то новый, незнакомый… Но для неё — опять головокружительный. Видимо, этот мужчина всегда будет пахнуть невероятно, потому что любой одеколон, смешиваясь с запахом его кожи и волос, превращается для Ники в психотропное оружие. Она не может устоять, она теряет власть над собой…
Но во власти странного гипноза, похоже, находились они оба. Их безудержно влекло друг к другу, как разноимённые заряды. Алексей тоже сделал шаг вперёд и дотронулся ладонью до Никиной щеки, а она тут же склонила голову и закрыла глаза. Мысленно проклинала себя за безволие и слабость. В следующее мгновение бывший муж резко притянул её к себе за шею и стиснул в железном кольце рук.
От этого Ника едва не взвыла. Сколько лет она мечтала снова оказаться в его сильных объятьях, ощутить его прикосновения…
Алексей уткнулся лицом в её волосы, шумно вздохнул, втягивая её запах… Изо всех сил прижал к себе и замер. И сразу обмяк — так, будто долго шёл к своей цели, а сейчас её достиг.
«Но я его ненавижу! Ненавижу!» — мысленно прокричала Ника и дёрнулась в стальном захвате.
Внезапно они оба очнулись от колдовства — синхронно вздрогнули и тут же отпрянули друг от друга. Отступили назад. В глазах Ники заметалась паника, а лицо Алексея исказилось болью, а потом сразу окаменело.
Теперь между ними было приличное расстояние — метра два, не меньше. Несколько минут они ошарашенно молчали. Только скрипнула бетонная пыль под Никиными каблуками. Сквозняк летал между бетонных опор.
— Так это ты дизайнер из «Эллипса»? — первым очнулся Васнецов.
— Д-да.
— Что ты делаешь в этом городе? Не ожидал тебя здесь увидеть.
— Мы тут живём уже два года…
— С мужем? — прищурился Васнецов.
— С мамой.
— Переехали?
— Да. Тут воздух хороший.
— Понятно. А я собираюсь запустить здесь новый стартап. Для этого открываю офис.
— Да-да, я привезла портфолио, сейчас покажу варианты, — заторопилась Ника и начала дрожащими пальцами дёргать замок чёрной папки. Не могла смотреть прямо в глаза мужчине, боялась, что вот-вот расплачется. Она же не железная! Такие нервы…. — Сначала обсудим, что тебе хотелось бы здесь видеть. Ну, приблизительно…
— Ника, — перебил Васнецов. — Ты не понимаешь? Я не буду сотрудничать с вашей фирмой. Найду других дизайнеров.
— Что? — задохнулась девушка. Отчаянье ослепило вспышкой, резануло по глазам.
— Что тебе не ясно? — цинично усмехнулся Алексей. — Мы с тобой работать не сможем. Разве это непонятно?
— Подожди… Но ведь…
— Ника. Ты свободна. До свидания.
***
— Мам, мне кроссовки жмут, давай новые купим? — сказал Егорка.
— Обязательно купим, — машинально ответила Ника.
Они с сыном шли из садика, взявшись за руки. Мальчишка подпрыгивал, вертелся, выхватывал маленькую ладошку и убегал вперёд, потом возвращался.
— Как ты думаешь, что у нас сегодня на ужин? Надеюсь, бабуля сварила макароны!
Из садика Егорка приходил бодрым и голодным. У всех детей разный аппетит. Ника видела, что некоторые малыши буквально страдают над тарелкой. А вот её бойцу всегда мало, всегда не хватает.
— Мам, а Пашку на хоккей записали! Я тоже хочу! Мам, ты меня запишешь? А Вика ходит на робототехнику! Давай я тоже туда буду ходить, ладно?
— Милый, нам надо над этим подумать, — убито произнесла Ника.
Хоккей… Это совершенно непосильно, очень дорогое удовольствие, ведь надо купить коньки и всю амуницию. Робототехника? Викина мама говорила, что они платят четыре тысячи в месяц… Ох!
Егорка залез на бетонную тумбу на газоне, спрыгнул, залез снова, опять спрыгнул и вернулся к маме, взял её за руку и внимательно заглянул Нике в лицо.
— Мам, деньги-то есть на кроссы? — совсем по-взрослому осведомился Егор.
— Найдём, — грустно улыбнулась Ника.
Где она их найдёт? Возьмёт ещё один кредит в банке, чтобы закрыть две кредитных карты, сделает перерасчёт. Потом возьмёт новую кредитку, потому что расходы в любом случае в три раза больше, чем то, что она может заработать. В следующем месяце опять не впишется в бюджет… Ещё одна кредитная карта… Новый кредит… И так далее.
Это ужасно. Она вязнет, она проваливается всё глубже в липкую трясину…
— Мам, а вот я сейчас понял, что совсем они мне не жмут! — вдруг объявил Егорка. — Растянулись, наверное, пока я бегал! Ничего не надо покупать!
Ника едва не заплакала, но сдержалась. Ну не будет же она опять реветь, да ещё и при сыне. Сегодня она и так весь день в слезах…
Ника до сих пор пребывала в ступоре.
Неожиданная встреча с Алексеем. Их яростное объятие, похожее на всхлип, на стон… Как же крепко он прижал её к себе, стиснул на груди, обжигая макушку горячим дыханием… Этот миг Ника вспоминала как блаженство.
Он так и остался её единственным, других мужчин у неё в жизни не было. А вот Васнецов после развода явно ни в чём себе не отказывал! Ну ещё бы, такой красавец мужчина, да ещё и полностью упакованный. Ника видела несколько фото в интернете — вот он придерживает за талию какую-то ослепительную модель, вот стоит рядом с красивой девицей на каком-то приёме.
Как же не думать об Алексее? Нет, невозможно. Она думала о нём каждую минуту в течение этих пяти лет. А уж теперь, когда они встретились, тем более не может отвлечься.
Когда вернулась в офис, на неё нарычал Виктор Палыч.
— Васнецова, я же дал тебе ещё один шанс! А ты! Вот я не знаю… С такой внешностью, как у тебя…
Директор окинул Нику недвусмысленным взглядом, в котором ясно читалось: ой, дура, надо же пользоваться тем, чем природа наградила…
«Мерзкий сутенёр», — устало подумала Ника и приготовилась услышать самое ужасное — теперь её точно увольняют.
Но вместо этого Виктор Палыч сказал:
— Завтра ещё раз встретишься с Васнецовым. Он же твой однофамилец, вот пусть и помогает!
— Какая связь? — удивилась Ника.
— Такая! — фыркнул директор. — Делай что хочешь, но пусть он подпишет контракт. Хоть танец живота перед ним танцуй, но без договора не возвращайся.
