—А ты вообще откуда?
—Прилетел сегодня из Чехии, — прищуриваюсь и подсаживаюсь чуть ближе. Малышка сечет фишку и обводит языком нижнюю губу. Ммм, умничка.
—Ваууу, а что ты там делал? — тонкая ручка тянется ко мне, и в нос ударяет ядреный запах тяжёлого люкса, потому что пованивает даже.
—Как что? Бизнесу обучался.
Незнакомка понимает, что к чему, прикусывает губу и бросает на меня томный взгляд. Это все мы уже проходили, конечно, я понимаю, как действую на баб. И профессионально этим пользуюсь. А деньги уже она посчитала, все прикинула и вариантик подобрала. Нет.
—А где ты работаешь?
—Малыш, мне можно больше не работать, — говорю наглую ложь, мы с Клыком тут свой бизнес имеем, конечно, и он приносит свои плоды, довольно большие. Но чтоб совсем не работать — это так звезданул конкретно.
—А ты хочешь продолжить наш вечер? — в лоб чешет мне, уже настолько близко подсаживаясь, что я могу всем телом ощутить интересные формы и длинные ноги без особой ровности.
Поворачиваюсь в сторону, еле сдерживая улыбку. Она готова отдаться мне прямо на этом диванчике. Эх, ничего не меняется. Бросаю взгляд на Егора, который как сам не свой, словно перед броском наметился куда-то. Че уже нашел приключения на свою жопень?
Окидывая взглядом клуб, ни черта не нахожу странного или подозрительного.
—Ты куда?
Не успел же он набухаться за тот короткий промежуток, что я тут с лялей болтаю? Глаза злющие, кулаки сжаты и дышит тяжело.
—Ща вернусь, — бросает Клык и двигается куда-то в толпу.
—Бляха, что за чертовщина?! — срываюсь следом, но новая знакомая решает, что я должен к ней приклеиться, и плетется со мной.
—Ты куда?! Мы же не познакомились…
—Позже, детка, — грубо кидаю в ответ, пытаясь разглядеть, куда Клык лыжи навострил, ну что за кадр. Не хватало еще в первый день вляпаться куда-то, хоть бы денек без приключений, епт.
Парочка шагов и мне прилетает, да так, что я серьезно начинаю беспокоиться о той, что врезалась в меня. С высоты вижу только пушистые длинные волосы и аккуратный вырез. Вау. Малышка приподнимает голову, и мои глаза жадно скользят по сочной фигурке. В голове плавно рассеивается туман, потому что то, что я вижу — это на разрыв. Лицо без грамма химии, только губы слегка поблескивают, но ей и не надо. Такую красоту портить хоть чем-то я считаю кощунством.
—Не ушиблась? — слегка скольжу по руке вниз, желая ощутить кожу, мягкую и гладкую, словно шелк. Пульс скачет как ненормальный, а кровь приливает туда, куда сейчас совсем не надо приливать.
Я-то порой двигаюсь как медведь, неуклюже и массивно, так и задавить могу, чего греха таить. А тут такая малютка. Совсем крошечка. На мгновение вообще забываю, кто я и где я, что я тут вообще делаю и почему. Чет климануло так нехило.
—Извините, — трет лоб, и тут какой-то умник тащит ее в сторону, она не особо сопротивляется, улыбается.
—Эй, подожди…
Ах, а я слежу за аккуратной попкой, запакованной в обтягивающее платье, и ощущаю, как во рту скапливается слюна. Черт. Это же просто бомба, что разорвет меня на ошметки. Так, ладно, вернусь и разберемся…
Замечаю, что друг уже наваливает кому-то оплеух нешуточных и жестких, применяя парочку давно известных ему приемов. А затем как ни в чем не бывало вываливается через центральный вход на улицу.
—Клык, бл…
Собираю остатки мозга до кучи и бегу на улицу за ним, продираясь сквозь толпу, словно чуя, что он может наделать дел еще и там. И так оно и есть, друг долбит мусорку, а я чет вообще ничего не догоняю. В воздухе витает гнев, таким я Егора давно не видел, только разве что сразу после…О нет, ну нахер.
—Ты в себе вообще?
Пялюсь на друга и думаю, мне в дурку звонить, или припечатать его самого для профилактики. Подхожу и спрашиваю:
—Что случилось?
И вместо адекватного ответа прилетает вполне себе в духе Клыка, у которого сорвало клепку.
—Ничего.
Ничего, как же!
Ну вот как с ним говорить? Порой ему и слова поперек не скажи, а порой сам выкладывает все на подносике. Сейчас же это концентрат злости, тронь и вспыхнет ярким пламенем. Снова и снова пытаюсь докопаться до истины, но Клык словно оглох и потерял разум, уши точно бетоном залило. А затем выдавливает из себя, мол Александровна ему привиделась, как же. Что она тут вообще забыла? Умотала давно, и след ее простыл, а этот лопух в каждой бабе теперь видит свою кралю. И грустно, и страшно, честное слово.
Александровна, Александровна, тоже мне герой-любовник. Возвращаюсь в клуб, и разумеется, никого не нахожу. Незнакомки нет, а вот перед глазами она все еще есть, эти нежные черты хрен чем сотрешь теперь. В полнейшем раздрае уматываю домой вслед за Клыком, который все-таки включил свой поплывший мозг и забрал Маринку.
Выпустит пар и одумается.
3. Знакомство "Ух"
ГЛАВА 3
ВАСИЛИСА
Откуда вообще у меня настолько тяжелые учебники и почему они у меня в сумке?! С трудом поднимаю свою ношу и пыхчу, всматриваясь в наполненный студентами дворик. Погода стоит отвратительная, холод заставляет зубы отбивать чечетку. Напялив огромные варежки, я абсолютно не думала, что любые манипуляции будут даваться мне с трудом. Зато тепло.
Шарф почти полностью прикрывает лицо, и это даже не зима еще, а обледеневший нос уже отпадает. Мне точно надо было родиться где-то в Африке.
Сессия на пороге, так что в универе нешуточный ажиотаж. Мой взгляд цепляется за подругу в окне, она машет мне, и я делаю слишком резкое движение рукой. Что, конечно, играет против меня.
—Черт! — сумка с грохотом падает на пол, и ее содержимое вываливается на всеобщее обозрение. Просто прекрасно. Не успеваю я даже опуститься на корточки, как передо мной вырастает огромная темная фигура в черном кожаном зимнем авиаторе.
Я как мышка перед хищником медленно поднимаю голову, но все никак не могу добраться до лица. Высоченный парень в два шага оказывается еще ближе, плавно опускается и собирает все мои пожитки. Боковым зрением стоп-кадрами цепляю длинные темные ресницы, пухлые губы с едва заметным шрамом над верней, и глаза, не то темно-карие, не то черные. Никогда таких не видела. Мальчишеский взгляд останавливается на мне, оценивающе скользит по пуховику, и я замечаю, как медленно изгибается иссиня-черная бровь.
—Малыш, куда тебе такие тяжести тягать, а? — обворожительная улыбка растягивается на покрытом трехдневной щетиной лице. Я зависаю при виде этой картины, не сразу догоняя, что меня, преподавателя, какой-то студент назвал малышом. Что?
—Я вам не малыш — это раз, и дальше я сама — это два, — жестко рублю, натягивая шарф пониже, а то дышать уже нечем. Парень смеется, а у меня внутри все сильнее распаляется. Малыш. Какой я тебе малыш?!
—Детка с коготками, мне нравится, — он закидывает в сумку последний учебник, а затем разворачивает мое лицо к себе, опуская большой палец на нижнюю губу. И смотрит так порочно, так жарко, что я мгновенно покрываюсь предательским румянцем, а тело начинает пылать ярким пламенем изнутри. От соприкосновения жесткой подушечки пальца и моей обветренной губы я начинаю терять остатки своего поплывшего мозга.
—Не трогайте меня!
Отталкиваюсь назад.
—Ты так мило краснеешь, цвет спелого персика. Ты везде такая? — его взгляд темнеет, а мой теряет четкий ориентир в лице высоченного шкафа. Как он смеет вообще? Что себе позволяет?
Рука снова тянется ко мне. Не успев опомниться, я резво отбиваю ее, но не рассчитываю силу удара и ощущаю, как начинаю заваливаться назад. Еще больше бы одежек напялила на себя, может и легче передвигалась бы. Ну почему я такая мерзлячка?
Грация мешка с картошкой!
—Воу, куда это ты, персик? — незнакомец тянет меня за талию к себе, и я зарываюсь носом в пространство около ключицы, жадно втягивая мужской довольно приятный аромат, смешанный с чем-то едва уловимым, животным, опасным и таким незнакомым. Черт возьми, что это такое вообще?
