Итак, я сдалась. Порвала свой список и снова предалась панике из-за отсутствия денег. Счета все приходили, это было уже привычной рутиной. Времени нет дела до денег. Я читала официальные надписи на конвертах сквозь матовое окошко почтового ящика. На некоторых конвертах была красная полоса. Мне не требовалось открывать их: я и так знала, что находится внутри.
По удивительному стечению обстоятельств одна из тем моих лекций звучала так: «Смерть: процесс и результат». Для этой темы мое состояние оказалось очень подходящим, поскольку у меня теперь было предостаточно темных мыслей. Я разбивала группу на дискуссионные команды, предоставив студентам возможность обменяться мнениями, а сама смотрела в окно поверх их голов, чувствуя где-то у горла холодную лапу страха.
На одной из этих лекций мы говорили о самоубийстве.
Тогда оно не казалось мне совершенно неприемлемым выходом из положения.
Между тем мои мысли все настойчивее возвращались к той газете. Иногда я просматривала в «Фениксе» раздел «Полуночники». Правда, поняв, что не смогу быть одновременно украинской гимнасткой и татуированной лесбиянкой, я больше не интересовалась рекламой с кодом 900. За страницами с рекламой телефонных служб шли объявления об эскортных услугах.
Я просмотрела их и закрыла газету. Я даже позволила своему коту Скуззи вздремнуть на ней, пока проверяла сочинения студентов и старательно делала вид, что никакого объявления не существует. Но все же… все же…..
Почему бы нет?
Что в этом невозможного? Неужели я так рвусь работать дополнительные пятьдесят часов в неделю в книжном магазине «Бордерс» или кофейне «Старбакс», получая за это смехотворную зарплату? Последние две вакансии стояли в моем списке следом за этим объявлением. Я даже ходила на собеседование. В «Бордерс» мне сказали, что я могу приступить к работе в любое время.
Где-то около десяти в моей голове зазвучал голос, подозрительно похожий на голос моей матери, причем он был явно недоволен ходом моих мыслей.
Интересно то, что этот голос молчал, когда я обдумывала идею с сексом по телефону, но это уже совсем другая история. Теперь же голос явно проявлял чрезмерное рвение.
«Подожди, - говорил он, - не торопись. Подумай об этом хорошенько. Ты можешь сидеть в своей кабинке и делать вид, что занимаешься сексом с мужчиной (или не с одним, что следовало из разговора с управляющим), удерживая его у телефона как можно дольше. Ты можешь двадцать или тридцать раз за вечер повторять этот разговор. Или - один раз сделать это по-настоящему. За сумму, значительно превышающую восемь долларов».
«В чем же разница? - подумала я. - Только честно!»
«Разница колоссальная!» - ответил возмущенный голос, копируя интонации, с которыми мать реагировала на наши разногласия в вопросах морали. «Хорошо, - согласилась я, стараясь разобраться. - В чем она заключается? Где именно проходит граница между сносным и неприемлемым? Нельзя заниматься сексом за пять долларов, с этим я согласна. А дальше что? За пятьсот - можно? А за пять тысяч? А пять миллионов? Да, конечно, тогда другое дело! Выходит, прав был Черчилль, сказав когда-то: «Теперь, когда мы знаем, кто ты такой, осталось выяснить, сколько ты стоишь»».
Голос неловко молчал, и я его понимала: трудно спорить с Черчиллем.
Позже, познакомившись с девочками по вызову, я задала им тот же вопрос. Почему секс с мужчиной, которого ты подцепила в баре, считается приемлемым, а секс в качестве частного предпринимательства - нет? Что из этого более этично? Мэри ответила, что решилась работать в эскорте, когда задумалась, скольким мужчинам она совершенно безвозмездно позволяла пользоваться собой, позже содрогаясь от отвращения.
Эти слова заставляют задуматься.
Я позволяла уроду Питеру прикасаться к себе, целовать и трахать себя. Теперь меня начинало тошнить от одной только мысли о его члене, руках или языке. Я чувствовала себя грязной.
К тому же оказалось, что я заплатила ему.
Итак, отправляясь в аэропорт в Логан, чтобы лететь в Англию, я снова взяла «Феникс». Сидя в студенческом общежитии, - это было единственное жилье, которое я могла себе позволить, - я открыла раздел «Полуночники» и, просмотрев объявления, обвела одно из них кружочком.
* * *
Персик разговаривала со мной в довольно живой манере.
- Вы можете отказаться от любого вызова, если вам не понравится, как мужчина разговаривал с вами, или у вас возникли опасения на его счет, - сразу сказала она. - Вы можете отказаться от того, что не хотите делать, и я вас в этом поддержу.
Единственное, что вам категорически запрещается делать, - это переманивать клиентов.
- Как переманивать клиентов? - мой вопрос прозвучал растерянно.
- Оставлять им свой номер телефона, договариваться о встречах, минуя службу. Мужчины все время пытаются это сделать. Мои постоянные клиенты ведут себя прилично, но с новой девушкой кто-нибудь обязательно постарается проделать этот трюк.
Мне бы в голову не пришло переманивать клиентов. Весь смысл работы в агентстве, по моему представлению, заключался в том, чтобы постоянно находиться под его защитой. Хорошо, признаю, тогда я была еще наивна.
Персик прочитала мне короткую, заранее заготовленную и явно хорошо отрепетированную речь. Я пыталась вникнуть во все, что она скажет.
- Этот бизнес похож на рулетку: иногда выпадает счастливый номер, иногда нет. Вы никогда не занимались этим раньше? Очень хорошо: клиентам это нравится. Мужчине всегда приятно думать, что он у тебя первый. Помните: вы всегда можете отказаться от любого предложения, если оно вам не нравится. У вас будет ровно час. Я получаю шестьдесят долларов с каждого часа, вы - все остальное. Чаевые все ваши, только особенно на них нс рассчитывайте: сейчас не восьмидесятые годы. Никто не хочет давать чаевых.
Пу что, попробуете? Всего один вызов? Опишите себя, и я отправлю вас к клиенту. После вы уже решите, хотите заниматься этим дальше или нет.
Я готова поклясться, что где-то во время разговора она подавила зевок.
Мне было не до зевоты. Я отвечала ей с некоторым волнением, но мои ответы, очевидно, оказались правильными: я прошла тест на профпригодность. Когда я закончила описание, в трубке возникла короткая пауза.
- Хм, хорошо. Я отправлю вас сегодня к Брюсу. Я уверена, что вы ему понравитесь.
- Сегодня? - при всем моем нетерпении, события развивались слишком быстро. Все становилось чересчур реальным. Я запаниковала. - Персик, я не одета!
На мне были джинсы и футболка, черная жилетка и оливковый льняной пиджак. В моем представлении девочка по вызову должна была выглядеть несколько иначе. Можно подумать, я в этом разбиралась: весь мой опыт основывался на фильмах «Красотка» и «Улица Полумесяца». Скажем так: в этом вопросе моя компетенция была ограничена.
Кроме того, меня смущала не только одежда.
- Понимаете, я надеялась встретиться с вами лично перед тем, как начать работать, - произнесла я. - Провести настоящее собеседование.
- В этом нет необходимости, - быстро ответила она. - Вы не можете обмануть меня в том, как вы выглядите. Человек, с которым вы встретитесь, увидит вас и расскажет мне правду. Мне совершенно не нужно встречаться с вами.
- Это нужно мне! - Я понимала, что это было чересчур, но ничего не могла с собой поделать. Я хотела выглядеть хотя бы относительно опытной. - Я хочу сказать, что с внешним видом у меня нет проблем, я выгляжу молодо и привлекательно, но… - Мой голос сорвался. Теперь я уж точно утратила способность говорить убедительно. Замечательное собеседование. Я показала высшее мастерство четкой формулировки мысли. Осталось только употребить его для своих лекций.
Голос Персика слегка изменился. Позже, узнав ее ближе, я научилась распознавать легкие перемены в ее речи и отношении: она превращалась в няню, которую перестал слушать ребенок. От нас ожидали послушания и сговорчивости.
