Амелия спала на животе лицом к камину, в котором всё ещё горели поленья. Вероятно, Анна вставала рано утром, чтобы подбросить ещё. Слегка волнистые и пушистые рыже-каштановые волосы валялись на подушке, тогда как голова сползла с неё. Одна рука спущена с дивана, а другая подобрана под себя. Нога согнута в колене, поэтому тонкое одеяло, которое было скорее простынёй, так отчётливо вычерчивало контур её бедра, переходящего в… Мерлин! Куда ты смотришь, Себастьян? Очнись!
Я рефлекторно потянулся к галстуку, чтобы немного его ослабить, а когда осознал, что снял его ещё в начале лета, решил расстегнуть пару пуговиц у горла. Посмотрев вниз, я понял, что пуговицы могут подождать, а вот кое-какая другая проблема требует немедленного решения.
Чёрт, я даже не почувствовал, как кровь прилила к паху, и теперь брюки в районе ширинки бесцеремонно выдавали моё возбуждение. Надо было срочно уходить и прятаться в комнате, пока все не проснутся. Или пока не проснётся хотя бы Анна.
Или, может, уехать? Никто же не знал, что я тут. Но это бы означало показать свою трусость, а девчонка и так сказала достаточно, когда назвала меня «слабаком и трусом, скрывающимся за маской напускного высокомерия». Такая же зануда, как и Оминис! Они были бы идеальной парой!
Теперь к возбуждению и смущению добавилась еще и злость, поэтому я твёрдо намерился пойти в свою комнату и немного поспать, надеясь, что это поможет мыслить яснее. Перед тем, как уйти, напоследок бросил взгляд на Амелию, её бедро и волосы. Стоило немалых усилий, чтобы сдержаться и не прильнуть хотя бы кончиками пальцев к тёплому ото сна телу. Какая-то забытая нежность окутала мою душу, когда я в очередной раз окинул взглядом её фигуру. Лимоны. Я жадно втянул носом воздух. Ненавижу лимоны.
Вдруг тело под одеялом начало едва заметно шевелиться, и Амелия сморщила нос в приступе чиха, видимо из-за волос, разбросанных по лицу. Прежде чем она чихнула и от этого открыла глаза, я проскочил в свою комнату и плотно закрыл дверь. «Дай Мерлин мне сил не болтнуть чего-нибудь лишнего».
***
— Апчхи!
В носу нестерпимо щекотало, от камина шёл сильный жар, а правая рука, должно быть, отсохла, потому что я её вообще не чувствовала.
С огромным трудом вытащила из-под себя онемевшую руку и даже успела испугаться, когда спустя секунд тридцать так и не начала её чувствовать. Что за запах?..
Прежде чем я что-либо осознала, моё дыхание сбилось от того, как захватило дух. Себастьян! Либо это я брежу, либо он тут был. Откуда ещё мог взяться этот противный аромат жжёного дерева? Я снова чихнула. Как же раздражает этот парфюм, чёрт бы его побрал!
Вероятно, было совсем раннее утро, так как солнце едва заглядывало в окна, а улица звенела тишиной, не считая звуков природы, доносящихся с пастбища за домом. Под гнётом усталости мой мозг решил, что мне всё причудилось, и я снова заснула, успев подумать, что, если бы Себастьян был здесь, он бы наверняка как-нибудь сострил по поводу моего нахождения в его доме.
Когда я проснулась во второй раз, солнце уже настойчиво било в окна, с улицы слышалась целая какофония голосов, а за спиной, со стороны кухни, доносился манящий запах свежего хлеба и бекона.
Я не спешила обозначать тот факт, что бодрствую, чтобы хоть ненадолго оттянуть момент, когда Анна начнёт тараторить мне на ухо. Уже собралась с силами, чтобы подняться с дивана и поприветствовать подругу, когда до моих ушей донеслись голоса:
— Себастьян, ты не можешь запретить мне приглашать моих друзей к себе домой! — Анна почти срывалась на крик, стараясь разговаривать шёпотом.
— Друзей?! Анна! Когда вы с ней успели стать друзьями? И почему она спит в гостиной? Это неприлично! Хотя, другого я от неё и не ожидал, — было слышно, как он хмыкнул.
— Себастьян Сэллоу! Вы ведёте себя скверно, поэтому прошу закрыть свой рот и спокойно дать мне позавтракать и поесть самому! — Анна явно держалась из последних сил, чтобы не дать брату подзатыльника.
Я начала вспоминать своё первое пробуждение ранее утром и поняла, что чутьё меня не подвело. За каким гоблином его занесло сюда? Он же был в Хогсмиде с Оминисом? Или Анна всё это подстроила, чтобы…
Я была слишком уверена в своей теории и слишком зла, чтобы что-то обдумать, поэтому просто вскочила с дивана и гневно направилась в их сторону.
— Я вам не мешаю?! — сжала кулаки, пытаясь утихомирить свой гнев.
Мои глаза, как мне казалось, налились кровью, когда я увидела Себастьяна, сидящего за столом и мирно поедающего бекон. Мерлин, как он… поменялся.
Я не видела его всё лето, стараясь избегать даже упоминания о нём в переписке с Анной. Всё вокруг напоминало мне о том, что случилось в прошлом учебном году, и эти воспоминания были отнюдь не приятными.
Сэллоу вытянулся за лето, и скулы на его лице стали чётче и острее по сравнению с милыми щеками, которыми он встретил меня в начале пятого курса в гостиной Слизерина. А вот россыпь веснушек никуда не делась — в любое время года они затемняли его нос, но летом заполонили почти всё лицо. Тёмно-каштановые волосы отросли ещё сильнее, и теперь кудри забавными завитками прыгали по его голове, прикрывая уши. Я не могла оторвать от него глаз, хоть и желала этого больше всего на свете. Этот змей меня гипнотизировал, заставлял часто дышать и терять самообладание.
Мои глаза блуждали по его лицу и мощным плечам, пока Анна что-то щебетала о том, что я не так всё поняла, и на самом деле Себастьян очень рад меня видеть в гостях! Он же выражением своего лица только опровергал слова сестры. Он смотрел исподлобья, ухмыляясь уголком рта. В одной руке Сэллоу держал тост с яйцом и беконом, а вторая была полусогнута в локте и упиралась в бедро. Он явно чувствовал себя хозяином положения, наслаждаясь комичной ситуацией, в которую я сама себя поставила.
Я ведь даже не сообразила, что стою в пижаме. Мерлинова борода, какой позор! Выбирая одежду для сна, я совершенно не предусмотрела тот вариант, что кто-то кроме Анны может здесь находиться. Когда я поняла, как выгляжу со стороны, моё лицо густо покраснело, да всё моё тело, казалось мне, налилось краской. Я с вызовом посмотрела на Анну, которая тоже была смущена не меньше моего, и направилась в ванную, успев заметить на себе изучающий и совершенно невозмутимый взгляд Себастьяна.
— Тупой Себастьян! Тупая пижама! Тупая я! — причитала я в ванной, пока натягивала свою повседневную одежду и собирала волосы заколкой.
Если бы я только знала, что он будет здесь, ни за что бы не приехала! Я с отчаянием одёрнула рубашку, застегнув пуговицы до самого горла.
Когда вышла из ванной, Себастьяна и след простыл, и, видимо, он захватил с собой настроение сестры, потому что на Анне не было лица.
— Амели, прости, что так получилось, — запричитала она, — я не знала, что он приедет! Он решил сделать сюрприз, а я не успела тебя предупредить — будить не хотела!
Мы обе сделали многозначительный вздох и устало улыбнулись друг другу. Я потрепала подругу за плечо, и мой живот заурчал, когда до меня снова донеслись запахи завтрака. Ничего уже не исправить, а оснований не верить Анне у меня не было, так что оставалось одно — смириться.
— Давай есть скорее — я бы сейчас гиппогрифа съела, клянусь! — и под смущённый, но тем не менее искренний смех мы приступили к еде.
***
Тупая Амелия! Какого гоблина она тут забыла? Ещё и в такой пижаме!
С этими мыслями я ворвался в свою комнату, захлопывая дверь. Мне пришлось доедать тост на ходу, чтобы Анна ничего не заподозрила. Снова это предательское возбуждение, сколько можно?! Это уже переходит все границы. Она вылетела из-за дивана вся такая раскрасневшаяся, лохматая, в одной пижаме — куда мне было ещё смотреть? Как только я вспомнил эту сцену, кровь снова прилила не туда, куда надо, и я отчаянно упал на кровать в попытке забыться и успокоиться.
