— Понятия не имею, — пожала плечами девушка. — Где-то в Галлии, я полагаю. Я уже много лет живу самостоятельно. Во Франкии, откуда я родом, совершеннолетие наступает в шестнадцать.
— Я вижу, ты уже соединила свою судьбу с этим мужчиной? Ты делишь с ним постель, ты делишь с ним душу. Хочешь ли разделить с ним земной путь?
Таймэн больно сжал ее руку и дыхание затаил.
— Я уже делю с этим мужчиной свой путь, — легко ответила Мэй.
— Согласна ли ты почитать его, как своего господина, подарить ему детей и до конца своей жизни делить с ним его путь?
— Согласна.
— Ли Таймэн Оберлинг, я по власти своей отдаю тебе в жены это дитя. Отныне ты ей господин, в твоих руках ее жизнь. Заботься же о ней, как о самом себе и даже больше. Люби ее. Береги ее.
— Я буду.
Таймэн с улыбкой взял руку Мэй и надел ей на палец кольцо из нефрита. Он не расставался с ним с того самого дня, когда франкский ювелир выточил его.
— Прости, что скромно, — прошептал он, целуя костяшки её пальцев. — Я обязательно подарю тебе настоящее роскошное кольцо, жена.
— Не нужно, — тихо ответила Мэй. — Какая разница, что за кольцо. Мне нужен ты, а кольцо не важно.
— Хуанди… — на лице служителя некая озабоченность. — Ваша жена… Обычай… Она согласится? Сами знаете, весна, посевная, урожай…
— Мэй, — прочистив горло, начал Таймэн. — Ты только не ругайся, но брачную ночь мы проведем в храме.
— Что значит, в храме? — испугалась девушка. — Мы здесь… должны? При ком-то?
— Нет, наедине. Нас же оставят одних, правда? — Тай пристально поглядел на жреца, и тот быстро-быстро закивал головой. — Вот видишь, мэйли. Это обычай такой. Чтобы урожай потом хороший был, понимаешь?
Он не стал ей сообщать, что наблюдать за ними не будут, а вот слушать — обязательно. Слушать и считать их стоны. А уж он будет очень-очень стараться, ведь урожай — это важно.
Мэй очаровательно моргала и краснела, и Таймэн не удержался, сжал ее в объятиях, целуя.
— Жена, — повторил он. — Теперь ты никуда от меня не денешься. Будешь слушаться до конца дней. Теперь твое тело принадлежит мне, я буду брать тебя столько, сколько захочу, понимаешь? Моя!
— Боги, Тай, — засмеялась девушка. — Как будто я и так не была твоя! Столько, сколько ты захочешь.
Он сглотнул, глядя на жену глазами с расширившимися зрачками, а потом спросил у жреца, смиренно ожидающего рядом:
— Когда нам приходить?
— Через пару часов всё будет готово, хуанди. А пока прошу воспользоваться нашим гостеприимством, сейчас вам подадут напитки и сладости.
— Я понял. А побыстрее нельзя?
— Тай! — девушка прижала к покрасневшим щекам ладони. — Как ты можешь?
— Долго могу, сладкая. И разнообразно. Поверь, тебе понравится.
27. Эпилог
— Лили, ты дура! — орал Раиль на старшую сестру. — Избалованная упрямая дура! Тебе сорок, Лили, какой ребенок? Ты понимаешь, какому риску ты себя подвергаешь?
Лилиана смотрела на брата со скучающим видом. Орать она тоже умела, но сейчас не хотела. Пусть братец выпустит пар. Шесса, державшая на руках черноглазого младенца, смотрела на тьян-цинь с сочувствием, а потом и вовсе села в кресло и принялась кормить грудью дочь. Лили устремила на золовку жадный взгляд. Раиль, увидев, что сестра отвлеклась, оглянулся и испустил тяжкий вздох. Умела же жена легко и быстро поставить его на место. Да, он тоже упрямый и избалованный дурак. Он тоже хотел ребёнка. И если уж честно, тоже подверг Шессу немалому риску из-за своих желаний. Если Лилиана рожала легко и быстро, то для крошечной катаянки с почти детской фигуркой и узкими бёдрами каждые роды могли стать смертельными. Раиль, конечно, отменный целитель и в себе был уверен, но… не ему Лилиану ругать.
— Ладно, — почти спокойно сказал он. — Давай посмотрю, что там у тебя.
На самом деле его сестра была еще в детородном возрасте и обладала крепким здоровьем. Но все равно — не молоденькая уже. Целитель потрогал живот и ядовито ухмыльнулся:
— Мальчик! — заявил он, не скрывая ехидства.
— Как мальчик? — ахнула Лили. — Ты уверен?
— Абсолютно. Слушай… — он немного помялся, но все равно сказал. — У Шессы всякие травки есть… срок небольшой. Можно сделать так, чтобы ребёнка не было. Ты ведь не хочешь мальчика.
Лилиана прищурилась и сделала шаг назад.
— Раиль Кимак, — прошипела она. — Только потому, что ты мой брат, я тебе спускаю это оскорбление. Но если ты хоть раз предложишь что-то подобное, я… кнутом тебя выпорю, понял?
— Лили… ты ведь понимаешь, что Кьяна уже может не быть в живых? — мягко дотронулся до ее руки брат. — Подумай.
— Раиль!
— Понял. Нас кормить будут? Мы с дороги, усталые и голодные. И няньку найди. Шесса выспаться должна. Боги, Лили! Я из-за твоей тупости потащил через море только что родившую жену! Не стыдно?
— Я тебя не звала.
— И плохо. Надо было звать. Ох Лили, когда же ты повзрослеешь?
— Лет через двадцать, — кисло сморщилась Лилиана. — А может и нет. Твои комнаты по-прежнему твои. Я прикажу колыбельку найти. Ужин туда? Шесса, хочешь чего-то особенного?
Шесса — кормящая мама. О Шессе нужно заботиться. Раиль перебьется.
— Рис и маринованную рыбу, — с восторгом выдохнула золовка. — Сто лет не ела привычной еды. И водоросли, Лили.
— Ты уверена? — у Раиля явно сомнения.
— Конечно!
Мужчина забрал у жены насытившуюся дочь и пожал плечами. Шессе виднее.
Скажи Раилю лет двенадцать назад, что он будет любить своих детей — по-настоящему любить, испытывая к ним нежность и трепетную гордость — он бы рассмеялся. Мальчишек он любил по-другому, они казались ему проще, понятнее. А девочка, да еще долгожданная, была для него чем-то невероятным. Он старался как можно больше брать ее на руки, испытывая к тому же некоторый стыд перед Шессой. Он все же принимал у нее роды; она, наконец, доверилась ему настолько, чтобы не вызывать тестя из Степи. Раиль мужественно тренировался на чужих роженицах, поэтому, принимая дочь, был спокоен и уверен в себе. Однако как врач он осознавал все риски, которым он подверг жену. Она ведь не хотела больше детей и согласилась только потому, что он настоял. Ну как настоял — просто в один день отобрал у нее пилюли, а потом увез к морю, в знаменитые Валессийские купальни, где позволил себе и ей расслабиться. Обратно в столицу она вернулась уже беременной.
Поэтому судить Лилиану он не мог, даже узнав, что сестра специально ездила в Степь, где выпросила у отца зелье для практически гарантированной беременности. Если уж отец ей его дал, значит, счел риск умеренным. А может, просто понял, что Лили не переспорить. Раиль на миг даже пожалел, что сам не додумался до такого хода, а потом вспомнил, какое прекрасное время было там, на море, и успокоился. Все сложилось, как он хотел.
А Кьян Ли вернулся через пару дней после приезда Раиля. Целый, только немного бледный и худой. Он даже не кричал на Лили, когда узнал, что она беременна. Только испустил тяжкий вздох и заставил Раиля поклясться, что он не уедет, пока тьян-цинь не подарит жизнь четвертому сыну.
— Я тебя умоляю, Таймэн, родите уже Лилиане внучку, — нервно попросил он своего первенца. — Я очень люблю детей, но видят боги, хватит!
— Я работаю над этим, — весело сказал Тай. — Правда.
— В это я верю, — кивнул Кьян Ли. — Монахи рассказывали… Про тебя теперь легенды ходят в Янгуне. Настоятельно рекомендую Мэй туда больше не привозить… ну хоть пару лет. Хотя вряд ли они забудут.
--
Таймэн лукавил: детей он пока не хотел. У него было много других интересов. И в своих новых покоях он задает жене совсем другие вопросы.
— Помнишь, что ты обещала мне? Про наказание? — глаза у Таймэна сверкают предвкушением.
Мэй щурится и кивает. Она помнит и удивляется его терпению. Как только этот озабоченный мальчишка не стребовал долг раньше?
— И что ты выберешь? — с любопытством спрашивает она. — Верёвки? Целую ночь?
