— Ты имеешь в виду высокий, смуглый и красивый велосипед?
Мы обе смеёмся, я ощущаю лёгкость в воздухе и внутри меня... это так приятно.
Я начинаю открывать рот, шутка о езде на этом высоком, смуглом и красивом велосипеде вертится у меня на кончике языка, но останавливаюсь, когда раздаётся стук в дверь моего кабинета.
— Эм, извините, дамы, — говорит Ханна, просовывая голову внутрь. — Я бы подождала, но не хочу, чтобы оно растаяло.
Я перевожу взгляд на Пайпер и обратно на Ханну, затем поднимаюсь на ноги и направляюсь к ней.
— Не хотела, чтобы растаяло, что?
Она шире открывает дверь и просовывает свою руку в кабинет.
— Вот это.
Пайпер начинает хохотать как сумасшедшая.
Ханна ждёт, улыбаясь. Смущённая улыбка, но, тем не менее, счастливая.
И у меня такое предчувствие, что я знаю, какие временные рамки у следующего звонка Торна.
Только этот звонок в виде одного тающего шоколадного рожка и охапки дрянных журналов сплетен.
Глава 17
— Не думала, что ты действительно меня слушал, — шепчет Ари.
Её голос, доносящийся из телефона, отдается у меня где-то в животе. Две недели, которые она молчала, заставили меня почувствовать себя грёбаным зверем в клетке, но, услышав её мягкий голос, я понял, что оно того стоило.
— Детка, я смотрел на тебя всё время, пока ты говорила.
— Ага. Я имею в виду, что знаю... но я много говорила. Ты, наверное, в какой-то момент просто отключился.
Она не ошибается. Она действительно много говорила, но ещё и нервничала. Я и без её болтовни мог сказать, насколько она сильно нервничала. Совершенно точно уверен, что не смог бы вставить и слова, но, чёрт возьми, мне чертовски нравилось просто слушать, как она говорит. Но мне ни разу не захотелось отключиться. Ни разу.
— И я много слушал, — отвечаю я, желая, чтобы она продолжала шептать мне по телефону.
Низкий смех, который я слышу, на этот раз не отдается в животе. Нет, он прямиком поражает мой член.
Потише, Торн. Я не собираюсь делать никаких грёбаных одолжений, если ты заставишь её думать, что хочешь просто снова погрузиться в ее сладкую киску. Ну, точнее, если она будет думать, что это всё, чего я хочу.
— Спасибо, Торн. Спасибо за сюрприз. Спасибо, что не дал мне всё испортить и принял мои извинения. И за то, что решил, будто я стою всех этих трудностей.
Чёрт возьми, эта девчонка понятия не имеет. Ни одной грёбаной догадки. Любую другую цыпочку я бы списал со счетов в то утро, когда проснулся один и сразу бы нашёл другую женщину, чтобы окунуть в нее член и забыть её. Но Ари? Нет. Она была не единственной, кто что-то почувствовал в тот день. Это всё, что мне потребовалось, чтобы понять — она другая. Всё, что потребовалось, это её сладкая чёртова улыбка, посланная мне через стол над тарелками с бифштексом и картофелем. Две недели разлуки ни на йоту не притупили эти чувства. Я собственными глазами видел, что она хрупка, даже когда держался на расстоянии. Через несколько дней после того, как она сбежала, у меня было всё необходимое, чтобы я мог следить за ней, дожидаясь момента, пока она не будет готова принять меня. Как грёбаный сталкер, я наблюдал, как она трижды приходила в свой магазин. В первый раз она выглядела так, словно на её плечи легла вся тяжесть мира. Во второй раз она всё еще лежала на её плечах, но уже не такая тяжелая, как прежде. В третий раз, четыре дня назад, я понял, что она была готова. Готова для меня. Она больше не двигалась так, словно каждый шаг давался ей с трудом. Казалось, она стала легче. Так что я сделал первый шаг.
— Тебе не нужно благодарить меня за это, Ари, — говорю я ей честно.
— Может, и нет, но я серьёзно, — она прочищает горло. — Мороженое оказалось, как раз тем, чего, как я поняла, мне сегодня не хватало.
Я отхожу от мини-бара и направляюсь к окну, выходящему на женскую сторону «Алиби», оглядывая официанток и барменов, готовящихся к ночной смене.
— Я не был уверен, что все получится, — говорю я ей, подавляя раздражение от того, что снова вижу, как одна из девушек идёт, спотыкаясь на каблуках.
Грёбаный кокаин.
Я отхожу от окна, чтобы не отвлекаться, мысленно делая заметку разобраться с этим дерьмом после звонка.
— Но ты справился, — отвечает Ари, отвлекая меня от гнева, который кипит во мне. Вот так просто.
— Хотелось бы мне этого не говорить, но моих обоих менеджеров не будет до конца среды. Если только тебе не захочется приехать сюда, то всё складывается таким образом, что я смогу усадить тебя в мою машину самое раннее в четверг вечером. Всё это не играет в мою пользу, Ари.
Она напевает, и мой член дёргается. Грёбаный четверг.
— Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе?
— Не уверен, что есть место, где я не хотел бы тебя.
— Китайская или мексиканская? — внезапно спрашивает она.
Я хмурюсь.
— Не догоняю, детка.
— Ужин. Тебе надо есть, а не только работать. На сегодня у меня больше нет дел, и я люблю поесть. Так китайская или мексиканская?
— Удиви меня, — мгновенно отвечаю я, чувствуя, как сжимается моя грудь, и мне нравится, что она хочет проводить со мной больше времени, как и я с ней.
— Ладно, Торн, — хрипло говорит она.
— Напиши мне, когда будешь здесь, и я встречу тебя. Заезжай на заднюю стоянку и припаркуйся рядом с моим мотоциклом.
— Да, сэр, — смеется она.
— Чёрт.
Она больше ничего не говорит, лишь смеётся и кладёт трубку. Но этот её гортанный смех, который я еще долго слышу после того, как убираю телефон в карман, заставляет меня чувствовать себя так, словно мне только что сделали подарок. Лёгкость. Охренеть, чистая чёртова лёгкость поселилась глубоко в моих костях.
Да, провести две недели словно в клетке не так уж и дерьмово, если это моя награда за терпение.
Затем я стираю улыбку с лица и топаю вниз по лестнице, чтобы уволить ещё одну из своих танцовщиц, потому что она не может держать свой нос подальше от грёбаного порошка.
***
«Я здесь».
Вскакиваю со своего места и направляюсь вниз в ту же секунду, как вижу её имя на экране. Эти два слова глубоко проникают, мгновенно поднимая моё плохое настроение. Я игнорирую парней из службы безопасности, которые приветствуют меня взмахами рук. Затем открываю дверь, которая ведёт меня на мужскую половину, двигаюсь в сторону запасного выхода и оказываюсь в ночи менее чем за минуту после того, как пришло её сообщение. Когда мои глаза останавливаются на ней, прислонившейся к машине с двумя пакетами в руках и застенчивой улыбкой на лице, мне приходит конец.
Она могла бы сказать мне, чтобы я кланялся и целовал ей ноги, и я бы бл*дь упал на колени в одно мгновение.
Она не двигается. Я стою на месте, держа дверь открытой, чтобы она не закрылась, потому что вовремя вспоминаю, что оставил ключи на столе. Я использую это время, чтобы привести себя в порядок и не упасть на колени по совершенно другой причине.
— Я принесла итальянскую, — говорит она, пожимая плечами, и к этой застенчивой улыбке добавляются два ярких розовых пятна на щеках.
— Детка.
— Наверное, я сначала должна была написать, чтобы убедиться в том, что тебе нравится итальянская кухня, но я подумала, а кто не любит итальянскую кухню?
Чёрт, эта девчонка.
— Детка, — повторяю я.
— Ты ведь любишь итальянскую кухню? — спрашивает она, хмуро глядя на меня.
Мои пальцы зудят от желания прикоснуться к ней. Притянуть её в свои объятия и прижать к своему телу. Чувствовать её.
Чёрт, с меня хватит.
— Ари, иди сюда и поцелуй меня.
Её глаза расширяются, а розовые щёки еще больше краснеют. Я собираюсь отпустить дверь, не заботясь о том, что мне придётся, чёрт возьми, провести нас вокруг здания, чтобы вернуться. Нет, меня это не беспокоит, если это означает, что я доберусь до неё. Я делаю шаг вперёд, вытягивая одну руку, почти отрываясь от двери. Затем она начинает двигаться, и прежде чем успеваю поправить свой твердый член, её тело прижимается к моему, а голова откидывается назад, чтобы взглянуть на меня.
