Зачем такому я? Он вполне мог бы найти студентку-девственницу, влюбить в себя, и сэкономить. Или его заводит именно тот факт, что нужно платить? На практике я девственница, а в теории — давно нет. И о грязных предпочтениях мужчин знаю больше, чем мне бы хотелось знать.
— Добрый день, — решила я быть вежливой.
— Любовь? Добрый. Присаживайтесь, — мужчина встал, и выдвинул для меня стул.
Черт. Для меня! Стул! Я будто не в реальной жизни, а «Титаник» пересматриваю. Кажется, там или в «Аббатстве Даунтон» я нечто подобное видела — как кавалер для дамы стул выдвигает, и помогает сесть.
Если бы могла — расхохоталась бы. Сюр какой-то.
— Я выбрал обед на свой вкус. Не хочу обидеть, но вряд ли вы разбираетесь в кухне, — мягко заметил мужчина.
— Вы правы. Спасибо.
— Алексей.
— А по отчеству?
— Для вас — Алексей, — улыбнулся он. — Думаю, мы можем позволить быть фамильярными.
Приятный мужчина. Без шуток. Я ожидала увидеть пузатого извращугу, а не моложавого, подтянутого мужчину. Рубашка не скрывает его тело, а словно бы подчеркивает — жилистые руки, мускулы, плоский живот, рельеф… нет, ну все же, зачем ему я?
А еще, это глупо, но от этих изысканных манер, в которых я не сильна, меня подташнивает. И тянет высморкаться в скатерть. Или начать носом шмыгать. В ухо мизинец засунуть. Что угодно сделать, продемонстрировав, что я — это я, а не леди Мэри, и терпеть не могу все эти реверансы.
— Может, тогда на «ты»?
— Для этого пока рано, — покачал головой Алексей. — Расскажите про себя, Любовь. Не про семью, не про учебу и работу, а что-то личное. Представьте, что у нас свидание.
— А у нас свидание? — насторожилась я.
— Почему нет?
Потому что, мать твою! Я заходила в ресторан, и мечтала увидеть перед собой урода. Или просто злого извращенца. Тогда… тогда я бы смогла отказаться, и винила бы себя за это меньше. А теперь как отказаться? Вроде адекватный мужик, пусть и с чудинкой на тему куска кожи между ног. И в глаза бросается, что для него эти так нужные мне миллионы — пшик.
— Я не знаю, что рассказать, — решила я быть честной.
— Понимаю, вы волнуетесь. Любовь, вы любите искусство?
— Честно? Нет, — пожала я плечами, и плевать, что он там про меня подумает, буду резать правду-матку. — Бывала в музеях — это скучно. Ходила с классом на оперу, на балет, и думала только о том, что устала сидеть. Театру я предпочитаю кино.
— Очаровательно, — рассмеялся Алексей, и взглянул на меня… с симпатией?
Боже! Я уверена была, что он даст мне понять, что я быдло. И я ведь не наговаривала на себя, всё так, как я и озвучила этому богатею. Не быть мне леди, да я и не хотела никогда казаться тем, кем не являюсь. Даже когда за Русланом гонялась, я из себя девочку-ромашку не строила, хотя в курсе была, что мужчины зачастую именно таких и любят — скромных тургеневских девиц, а не гопоту, как я.
— Вы не разочарованы?
— Я очарован. Признаться, я был уверен, что вы как все разучите несколько фраз про пение Марии Каллас, или про смешение цветов на картинах Ван Гога. А вы удивили.
Это я умею. Помню, как Серый скопил деньжат, и потащил меня в ресторан, где мы заказали устрицы, и еще какие-то деликатесы. Устрицы по вкусу оказались как сопли. Деликатесы я ела не дыша при этом, чтобы не стошнило. Лучше бы мы в пиццерию сходили, ей Богу.
— Чем же вы увлекаетесь? Поделитесь со мной, Любовь, — мужчина мягко накрыл мою ладонь своей, и я еле сдержалась, чтобы не вырвать у него свою руку.
Кожа у него приятная, теплая, не потная, но… не то. Я привыкла к ощущению других рук на себе — более грубых, чуть шершавых. И к парфюму с горчинкой, как у Руса, а не к этому хвойному лесу, которым прёт от Алексея.
— Я… я хочу стать медиком. Не в поликлинике работать, а в больнице. В хирургии. Наверное, кардиохирургом, — призналась я. — А насчет искусства я немного приврала. Нет-нет, всё так, но кое-что я люблю.
— Что же?
— Поэзию.
— Есенина?
— У Есенина я люблю только «Шаганэ», — пожала я плечами. — Стихи Высоцкого люблю. Бодлера. И, знаете, я много фильмов ужасов посмотрела, но самый сильный страх на меня нагнало стихотворение Эдгара Аллана По «Ворон».
— Крикнул ворон «никогда!» — процитировал мужчина, и я кивнула.
Помню, как прочитала этот стих, и несколько дней под впечатлением была. Очень уж он… тёмный.
— А русскую литературу?
— Предпочитаю южноамериканскую готику. Но я мало читала. Времени особо не было. Разве что на стихи. Сначала я так память тренировала в школе, нам давали на выбор заучивать стихотворения, и я всегда выбирала самые длинные. Знала, что придется латынь изучать, и многое другое, и нужны тренировки. Сначала просто зубрила, не вдумываясь в содержание, в лирику, а затем прониклась. И полюбила. Стихи я люблю больше, чем прозу. Стихи, пожалуй, единственное искусство, которое я люблю.
Сказала, и выдохнула. Если про любимую кухню скажет, тоже честно признаюсь, что люблю красный и, особенно, зеленый борщ, пиццу и сочную шаурму.
Мужчина смотрит на меня без похоти. Как романтично-влюбленный. А я себя чувствую не в своей тарелке. В тарелке… черт, именно в тарелке я себя и чувствую, разрезаемая ментальным скальпелем.
Какого черта он затеял? Увидел бы вживую, отослал бы, и хватит. Пришла, раздвинула ноги, ушла. К чему это всё?
— Уверен, вы будете замечательным хирургом. Надеюсь, ваша мечта исполнится.
— Спасибо, — немного растерянно отозвалась я. — А вы чем увлекаетесь?
— Ничем. Я работаю. Хотя, — Алексей хитро прищурился, — теперь я кое-чем увлекаюсь. Вернее, кое-кем.
— Кое-кем?
— Вами.
— Мной? — прохрипела я, не скрывая шок.
Извращенец, блин. Не нужно мной увлекаться, я Руслана люблю!
— Не пугайтесь так, — рассмеялся Алексей. — Честность за честность. Для меня все это тоже впервые. Нет, я не девственник, разумеется, но… приелось. Меня окружают неплохие, в общем-то, женщины, но на всех маски. И практически все они — продажные. Замуж выходят ради денег, слушаются отцов из-за содержания, становятся любовницами, чтобы что-то поиметь. Захотелось чего-то настоящего.
— Вы же в курсе, что я…
— Да. В курсе. У всех есть цена, это нормально. Но вы не фальшивка, именно этого я и хотел — реальную женщину. Красивую, открытую и чистую.
Не могу больше! К Руслану хочу! Или… или просто покончить со всем этим поскорее.
— Раз я вам подхожу, может, прямо сейчас сделаем это? Здесь, или в отеле. Я готова.
— А я — нет. Хочу растянуть удовольствие. Это наше первое свидание. Будет еще одно. Я хочу с вами общаться, сблизиться, и только потом, через пару дней, всё будет, — подмигнул Алексей.
У меня такое чувство, будто я его уговариваю, и он здесь девственница, а не я. В жизни так не терялась, а меня выбить из равновесия не так-то просто. Но ему удалось.
— Зачем нам сближаться?
— Дело в удовольствии. Говорю же — я люблю всё настоящее. Если бы мне нужны были просто телодвижения, я бы приобрел их за гораздо более демократичную цену, не находите?
В кабинет вошли два официанта с блюдами.
Я сижу, и хлопаю глазами, как дура. Этот мужчина хочет сыграть в любовь. Он врет. Не нужно ему настоящее. Ему нужна чистая девочка из низов, которую он побалует, а затем трахнет, представив, что он меня совратил.
— Что вы подразумеваете под сближением?
— Еще свидание, или два свидания. Зависит от моего времени. Переписка время от времени. Нужно подогреть обоюдный интерес.
— Обоюдный?
Он красив. Он не неприятен, но меня, кажется, сейчас стошнит. Я, в отличие от него, и правда люблю все настоящее. И если уж трахаться за деньги, то не делая вид, что мне это нравится.
— Да, Любовь. Обоюдный. Вам ДОЛЖНО понравиться, — надавил Алексей, и я поняла, что угадала.
Мы будем играть в развращение невинной девицы.
Все же, он извращенец. Хотя… в такую игру я бы сыграла с Русланом с удовольствием. Здесь же… черт, кажется, придется имитировать.
