Глава 14
Мы выезжаем на кольцо, и я мгновенно перестаю ориентироваться. Перестаю понимать, где мы находимся. Влад и сам выглядит не особо уверенно. Подается вперед и почти ложится грудью на руль, всматриваясь в указатели вверху, над четырехполосным шоссе, но через десять минут я вижу очертания знакомых достопримечательностей. Мы приближаемся к Центру. Еще через пять минут Градский паркуется у хорошо знакомого мне ресторана, и я понимаю, что он не очень долго думал над тем, куда отправиться пообедать.
Он глушит машину и выбирается из нее, бросив на меня понукающий взгляд. Выхожу следом, оставив на приборной панели свои солнечные очки.
Быть с ним вот так, вдвоем, странно. Странно волнующе, особенно когда заходим в ресторан, будто мы пара. Мне дико хочется, чтобы это действительно было так. Дико хочется взять его за руку. Вместо этого я торможу за его спиной, пока он обменивается приветствиями с хостес — симпатичной брюнеткой на шпильках.
— Добрый день! — Девушка выходит из-за стойки. — Столик на двоих, или кого-то ждете?
— Нет, мы вдвоем, — отвечает ей Влад.
Он выглядит представительным и сексуальным в своей рубашке, это вижу не я одна. Замечаю, как глаза этой брюнетки вскользь пробегаются по его телу, пока Градский отворачивается, заглядывая в зал. Он достаточно высокий, чтобы мы обе смотрели на него снизу вверх, особенно я, потому что на мне кеды, а не восьмисантиметровые шпильки.
— Официант сейчас подойдет… — Подводит нас к столику у окна. — Приятного отдыха.
Влад выдвигает для меня стул и ждет, пока на него опущусь.
Касаюсь своими плечами его груди. Оттого, что он «дышит мне в затылок», на шее поднимаются волоски.
Повернув голову, заглядываю в его глаза и ловлю древесный след его парфюма носом.
Его губы приоткрыты, прямой взгляд делает по моему лицу маленький круг. Это жалкие секунды, но для меня время замирает и отмирает только тогда, когда усаживаюсь на стул, вынужденная отвернуться.
Градский садится напротив. Принимает позу, которая полностью противоречит моей: сползает по спинке вниз, вытягивает перед собой тяжелые длинные ноги и складывает на животе ладони. Свои ладони я кладу на колени, которые плотно сжимаю, чувствуя себя самой бездарной соблазнительницей на свете.
— Я видела статью в новостях, — решаю начать разговор. — Лев Градский — это же твой отец? Ему вручали награду в Кремле. Какой-то орден…
— Да, мой, — отвечает Влад.
Отсутствие энтузиазма в его голосе — явный признак того, что для него собственный отец не самая любимая тема для разговоров, но меня сжирает изнутри желание говорить с ним о нем же…
— А ты не хотел стать врачом? — интересуюсь. — По семейной традиции?
— А ты почему не стала дипломатом? — интересуется Градский в ответ.
— Я… потому что я музыкант…
— Ну, а я не хирург, — итожит он.
Мне мерещится какая-то тень в его глазах, будто я задела тему, болезненную для него, но его расслабленная поза и налет лени на лице сбивают с толку.
Рядом с нами появляется официант. Желает доброго дня и выкладывает на стол меню. До меня не сразу доходит, что мы знакомы, понимаю это, только когда он тихо обращается конкретно ко мне:
— Привет…
— Привет, — отвечаю парню-хористу, который приглашал меня на свидание два дня назад и имя которого я так и не вспомнила. — Работаешь здесь? — брякаю дурацкий вопрос.
— Типа того… — На его рубашке бейдж с именем Антон, и я очень надеюсь, что это его имя, а не псевдоним.
Он кривовато улыбается, ведя глазами вниз по моей шее к груди прямо вслед за длинной серебряной цепочкой, кулон которой спрятан под кокеткой платья. Скрипичный ключ. Подарок Градского.
— Сразу что-то закажете? Может, принести воды?
— Да, было бы чудесно, — улыбаюсь натянуто.
— Кофе лунго, — слышу голос Влада. — Сейчас, если можно.
Покосившись на него, Антон чуть щурит глаза, но, если у него и есть какие-то соображения по поводу моего спутника, он оставляет их при себе и уходит.
Влад бросает ему вслед ироничный взгляд.
— Мы вместе учимся в консерватории, — поясняю. — Он поет в хоре. У них сильный состав.
— Рад за него, — сухо говорит Влад.
— Издеваешься? — бормочу, оглядываясь по сторонам.
В это место на бизнес-ланчи собирается много «уважаемых людей», в том числе и папиных знакомых.
— Тупее профессии не встречал, — расшифровывает Градский.
— Ты хам, — говорю ему.
— Ты вроде это знала, — замечает. — И тебе нравится. По твоим словам.
— В этом что-то есть, — отбиваюсь я. — И отталкивающее тоже.
— Я не трачу свою жизнь на то, чтобы быть удобным для каждого.
— Намекаешь на то, что я трачу? — поднимаю на него глаза.
— Я бы не назвал тебя удобной, Арина. — Листает он страницы.
— И что это значит?
