А выяснять и не приходится. Сообщение с её номера заставляет изумлённо вскинуть бровь.
«21:10 "Макдак" на углу сквера. Не опаздывай. И да, не звони мне. Это сюрприз»
Действительно, мой встречный звонок остаётся без ответа. Она сбрасывает. Я усмехаюсь, решая не настаивать. Состояние такое… Неописуемое. Легко, будто гору с плеч скинул. И это без преувеличения стоит того, чтобы не портить Малой настроение своей упёртостью. Благо заняться есть чем.
Весь день мотаюсь по поручениям матери. Она решила перекрасить стены в одной из комнат. Моя егоза всегда затевает ремонт, когда сильно нервничает. Стараниями отцовской наседки снимки, где он с Андрюхой на руках уже с утра есть во всех соцсетях. Не сомневаюсь, что причина только в этом.
— Красиво, — я убираю с пола полиэтиленовую плёнку, забрызганную краской. Складываю в большой мусорный пакет. — Если надумаю облагородить свою берлогу, тоже выкрашу всё в кремовый.
— Это айвори, — поправляет мать. — Или цвет слоновой кости. Ласкает взгляд, правда?
— Конечно.
Да мне всё равно на самом деле, лишь бы не траурный. Нечего подкармливать депрессию. А этот светлый, позитивный — то, что доктор прописал.
За окном начинает смеркаться. Я криво усмехаюсь внезапной мысли, что двадцать пять лет — поздновато для первого свидания. Настоящего свидания. В смысле с интересным себе человеком, а не просто сексуальным объектом.
— О чём думаешь?
Снова улыбаюсь, теперь уже в открытую. Всё-таки это чисто материнский скилл, заводить нужный разговор в нужное время.
— Как ты поняла, что любишь отца?
Она мягко смеётся, стягивая с рук резиновые перчатки.
— Он долгое время выводил меня своим равнодушием. Потом я узнала, что беременна тобой и знаешь… наверное, именно тогда призналась себе, что моей любви хватит на двоих.
— А отец?
— А что отец? Отцу уже некуда было деваться, — тихо признаётся она. Затем голос крепнет, приобретая режущие нотки самоиронии. — Теперь остаётся только гадать, почему он всё-таки ушёл: тоже полюбил или начал задыхаться моим обожанием.
— Я всё время думал, что вас свела взаимность.
— Нас свёл мой эгоизм, — сухо рубит мать и достаёт из мини-бара бутылку белого вина. — Будешь?
— Нет, мне уже пора. Одна точно справишься? — уточняю, имея в виду вот совсем не уборку.
В крайнем случае посидеть с Анютой можно и здесь. Мои две женщины прекрасно между собой ладят.
— Поезжай, спокойно. Неужели ты думаешь, что я спасую перед какой-то хандрой?
— Я уже не знаю, что думать.
— На самом деле всё просто. Я хотела любить твоего отца, а чего хочет он сам никогда не спрашивала. Потому что в глубине души знала ответ, и тот мне сильно не нравился. Прости если заставила считать иначе. Всё в порядке. Правда.
— Тогда я помчал. Сильно не шали, — подмигиваю, постукивая пальцами по горлышку бутылки.
— Дань…
Я останавливаюсь в дверях, оборачиваюсь.
— Ты брата видел?
— Ещё утром, — не могу сдержать улыбки. — Совсем кроха. Держать страшно.
— Молодец, — в её глазах появляется гордость. — Иди уже. Не заставляй девушку ждать.
— Откуда ты…
Но мать только отмахивается.
Зря только переживала. Аня опаздывает. Я терпеливо жду. Сюрприз же, мало ли какие накладки возникли. Она не приходит в «Макдак» ни в девять пятнадцать, ни в десять, ни в одиннадцать. Попытки дозвониться прицельно бьют по нервам короткими гудками. То ли Малая разбила телефон, то ли за день опять накрутила себя и добавила меня в чёрный список.
Зажав подмышкой поникший букет анютиных глазок, принимаюсь набирать СМС-сообщение. Безликого «Привет» достаточно, чтобы проверить подозрения и не выдать в каком я сейчас раздрае.
Жму «отправить». Отчёт о доставке приходит практически сразу. Значит всё-таки второе.
Сажусь в машину и несколько секунд смотрю вперёд оглушённый вопросами. Да что зря гадать? Все ответы в её голове, не в моей. Женская логика зверь непредсказуемый.
Я завожу мотор и еду к Королёвым.
Частный сектор встречает сонным лаем собак. В зарослях обочин стрекочут невидимые сверчки. Красота. А ведь могли бы здорово погулять. Вырубаю фары и щёлкаю зажигалкой. Глазами нахожу её окно. Свет не горит, но входная дверь распахнута настежь, будто приглашает. Меня особо упрашивать не нужно.
Докуриваю сигарету в три затяжки и неторопливо захожу во двор. Как раз в тот момент, когда из-за угла показывается её мать с охапкой пахнущего свежестью белья.
— О, Дань, здравствуй, — на женском лице расцветает настороженная улыбка. — А ты чего так поздно, случилось что?
— Добрый вечер, тёть Оль, — старательно гашу в голосе досаду. — Я к Анюте. Дозвониться не могу.
Она даже замирает, окидывая меня цепким взглядом с ног до головы.
— Так парень за ней заехал. Мы вот только созванивались. Может, потому тебе и не ответила. Спанч, фу! — женщина отвлекается на зарычавшего спаниеля, который меня явно ещё с прошлой встречи невзлюбил. — Ей что-нибудь передать?
Едва удерживаюсь, чтоб не выматериться. Смачно. Грязно.
— Не нужно, — отзываюсь мрачно, — Меня мать за костюмом прислала. Аня вчера сдать забыла. Дети, сами понимаете. Нужна химчистка.
— Ты про платьишко зелёное? Так оно чистое, выглаженное, на плечиках висит. Сейчас принесу.
— Да, оно.
Удачно я свой увядающий веник на пассажирском сидении оставил.
Стоит остаться одному, как моя улыбка тает, стекая по лицу гримасой злости. Сюрприз она мне, блять, приготовила. Гениальная находчивость! Я оценил.
Забираю чёртово платье, бросаю пару дежурных любезностей на прощание и отъезжаю аж до… конца длинного забора.
В машине душно. А, может, это душит злость, не разберу.
Почему с ним, а не со мной?! По-любому спонтанно вышло. Анька бы в игры играть не стала. Значит, всё-таки наплёл ей что-то дятел этот небритый. Недаром мне его рожа сразу не понравилась.
Сажусь на капот и смотрю в звёздное небо. Долго сижу. В пачке остаётся последняя сигарета, ноги немеют от ночной сырости, а Анюта всё не возвращается. Холод пробирается под одежду, дубит мышцы, добирается до той глубокой норы, в которой клубком потревоженных змей шипит и жалится муторная тоска. В полном городе людей меня живьём грызёт одиночество.
Бессмысленно прождав с полночи, возвращаюсь в машину, но только для того, чтобы согреться. Наверное, в какой-то момент я всё-таки отрубаюсь, потому что следующей картинкой становится серый рассвет. Меня будит настойчивый стук в окно, а окончательно вытряхивает в реальность дерзкий вид склонившейся к окну пропажи.
Её волосы вьются от влаги, улыбка дурная, глаза злющие.
— Подъём, Север! Опусти-ка стекло.
Мужской пиджак, накинутый на Анькины плечи, заставляет руку сжаться в кулак.
Шикарный, бля, поворот.
Глава 34
Танец
Анна
— Анюта, спасибо.
— За что?
— Я забыл, когда в последний раз действительно отдыхал. От социума, ярлыков, здорового питания. Неудивительно, что загулялись почти до рассвета, а я и не заметил.
Артём усмехается, глядя вперёд себя на высеребренную луной реку. Мы совершенно одни на набережной, сидим так близко, что соприкасаемся рукавами.
— Ты сам предложил взять еду навынос, — ставлю банку колы рядом с собой на парапет, наслаждаясь тем, как ветер обдувает лицо свежестью.
Покой — это то, что мне сейчас нужно.
— Согласись ты, как обычно, поужинать в ресторане, мне бы такое в голову не пришло.
— Когда б я ещё тебя увидела в джинсах и футболке, — тихо смеюсь, заправляя волосы за ухо.
Коленки начинают дрожать от возрастающего волнения. Упрямо рассматриваю рябь на воде, но взгляд против воли возвращается к Артёму. В сумерках его волосы кажутся абсолютно чёрными, щетина жёстче, а улыбка загадочнее. Я совру, если скажу, что совсем не испытываю сожаления от необходимости расстаться. Он внимательный, чуткий, приятный.
