Lina Mur - Fifty And One Step Bac

на пол, и открывает мою ладонь, куда падает доверие

этого мужчины.

Я улыбаюсь, сжимая в руке ключ, и беру Ника за

другую руку, быстро, насколько позволяет мне узкое

платье, спускаюсь по лестнице, а он идёт рядом. Я

бросаю на него быстрый взгляд, видя, как он все же

нервничает, и ускоряю шаг, чуть ли не бегом достигая

центральной комнаты.

Попав в замочную скважину, я останавливаюсь, коря

себя за помутнённый рассудок. Повернувшись к Нику, я убираю руку от ключа.

— А ты? Хочешь ли ты впустить меня туда? Не

потому, что я требовала это? А потому, что ты сам

этого захотел? — спрашиваю я.

— Больше всего на свете, — тихо говорит он и берет

мою руку, поднося обратно к ключу, и вместе со мной

поворачивает его два неполных раза, а затем три раза

назад. Дверь щёлкает, и я делаю глубокий вдох. Ник

отрывает свою руку, я нажимаю на ручку, делая шаг в

тёмное пространство.

Я ничего не вижу, потому что дверь за нами

закрывается. Моё сердце, вновь как безумное бьётся в

грудной клетке, и я сглатываю от смеси страха и

возбуждения. Неожиданно все озаряется алым

светом, и я моргаю, привыкая к этому.

— Боже, — шепчу я, смотря на миллион отражений

вокруг нас.

Это действительно зеркальная комната, уложенная от

пола до потолка этим невероятным материалом. Я

словно попала куда-то в параллельный мир и не могу

сделать шаг, только озираясь, а мои губы улыбаются, пока я смотрю вверх, затем вниз, а потом

поворачиваюсь к Нику, ожидающему мою реакцию.

— Почему зеркала? — спрашиваю я.

— Мой фетиш, наверное, но это безумно

возбуждающе, когда ты можешь с любого ракурса

смотреть на секс, — нервно отвечает он.

Я разворачиваюсь, чтобы теперь полностью осмотреть

комнату, огромную комнату, где по центру стоит

своеобразная кровать на пьедестале с четырьмя

высокими металлическими столбиками. Подойдя к

одному из них, мои пальцы дотрагиваются до цепи и

кожаного наручника.

— И много тут было секса? — спрашиваю я, заставляя

себя не ревновать, но все же это выходит резко и

неприятно отдаётся в груди.

— Я не девственник, Мишель, — отвечает он, а я

усмехаюсь, огибая постель и подходя к странному

креслу, очень похожему на гинекологическое.

— А что это? — я указываю на него, оборачиваясь к

Нику.

— Это место...в общем, место, где проходит

определённая сессия, — медленно поясняет он, подходя ко мне.

— Какая?

— Токовая или же импульсная.

— Не понимаю, — мотаю я головой, а он улыбается.

— Наверное, и не надо.

— А почему тут так пусто? — я снова осматриваю

зеркала вокруг, не находя ничего, что могло бы

подтвердить этот мир.

— В каком смысле?

— Ну там плетки, ремни...да не знаю я, чем ты ещё

пользуешься, — отвечаю я.

— Тут все есть, просто это скрыто, — отделает шаг

назад и легко дотрагивается до странной формы

зеркала. Раздаётся щелчок, и оно распахивается, затем ещё и ещё одно, являя моему изумлённому

взгляду стену, с разными извращёнными девайсами, подвешенными на крючки.

Я острожное подхожу к ним, дотрагиваясь пальцами

до плоской дощечки с вырезанным внутри кругом, и я

бросаю быстрый взгляд на руку Ника, где повторяется

рисунок татуировки.

— Это паддл, может разогреть кожу и принести

существенную боль, — поясняет Ник.

Я отрываю руку, обнимая себя, словно пытаясь

защититься от всего этого. Но тяжесть в груди

разрастается, когда я смотрю на всевозможные плети

с разными наконечниками, блестящими в алом свете, на непонятные щипцы, палки и даже трости.

Я должна, должна узнать глубже обо всём этом.

— Но ты говорил, что сессия проходит внизу, а тут ты, я так понимаю, только...только...

— Трахаюсь. Да, но иногда хочется ударить, причинить ещё боли или же меня просят об этом, поэтому это тут есть на всякий случай, — подсказывает он.

— А вот это, — я указываю вновь на стул, — это ты

пробовал?

— Да, я не пользуюсь такими вещами, не изучив их до

конца.

— И ты это делаешь с ними тут, а не внизу?

— Внизу тоже есть похожий набор, но это сделано

специально для меня. Его привезли месяц назад, и я

пока не пробовал его тут, — говорит он.

— Это больно?

— Если увеличить ток, то да. Но в основном многие, да большинство, находят это очень возбуждающим.

— А ты мог бы...мог бы показать мне, как это

работает? — я сглатываю от страха, но моя любовь

настолько желает утонуть здесь рядом с ним, что я

поддаюсь этому чувству.

— Нет, — качает головой Ник.

— Но почему? Я хочу попробовать. Ты сам говорил, что...что мне понравится. И ты...я знаю, что ты

опытный, ты не причинишь мне осознанно боль. Я

доверяю тебе и хочу тоже попробовать, что означает

этот ток, — неуверенно произношу я, делая шаг к

нему.

— Крошка, тебе не стоит это делать. Мы можем

поехать домой...

— Нет. Я. Хочу. Это. Я хочу, чтобы ты занялся сексом

со мной тут. Я хочу сесть на это кресло, и ты сделаешь

то, о чём я прошу. Ведь я добровольно пришла сюда, и

добровольно выбрала для себя допустимое. Я хочу

остаться тут. Позволь мне эту малость, — мой голос

приобретает уверенность, пока я говорю.

— Это не малость, Мишель. Но я дам тебе время

обдумать все, пока меня не будет, — кивает он.

— А ты куда? — я испуганно быстро подхожу к нему.

— Если ты хочешь, чтобы я трахнул тебя тут, то я буду

это делать долго. И под конец у тебя не будет сил, чтобы куда-то идти, а тем более одеться. Поэтому мне

надо самому переодеться, и принести одежду, в

которой я вынесу тебя отсюда. Ты хочешь увидеть

меня, как Топа, и я готов тебе это показать, но

предупреждаю, что это может быть для тебя слишком.

И тогда ты скажешь стоп-слово, после которого я

прекращу любое воздействие на твоё тело. Это

серьёзное решение, Мишель, — чётко говорит он, и я

киваю.

— Хорошо, иди. Я останусь тут и подумаю, — говорю

я.

Ник разворачивается и выходит из комнаты, оставляя

меня одну. Я знаю, что тут тепло, но моя кожа

покрывается мурашками. Готова ли я на это? Могу ли

я перебороть страх, который сейчас переполняет

тело? Но я ведь доверяю ему, он ещё ни разу во