А что будет потом? Об этом я старалась не думать.
Но все имеет свойство заканчиваться. И однажды вечером ко мне пришел Максим.
— Как ты? — спросил он между делом.
— В норме.
— Это хорошо. Ваши документы готовы.
— Это значит…
— Это значит, что скоро я отвезу тебя и Катю в новый дом.
— Дом?
— Да, небольшой домик в соседней области.
— Даже так? — искренне удивилась я.
— Вопрос безопасности, — тактично ответил Григорьев.
— Есть вероятность, что Кате что-то грозит? — тут же напряглась я.
Мужчина ответил не сразу.
— Герман не зря скрывал ребенка. Когда Анна попала в аварию, он сделал так, чтобы все считали Катю погибшей вместе с матерью.
— Ничего себе, — пробормотала я. — Не знала таких подробностей.
— Неудивительно, — пожал плечами Максим. — Герман всегда был довольно замкнутым.
Что ж, с этим я была полностью согласна.
— Но мне все же есть чего опасаться?
— А если скажу да, ты откажешься от опеки?
— Конечно, нет, — вздохнула я. — Но лучше быть готовым заранее.
Я не стала говорить, что забыть про малышку не смогла бы при всем желании. Она не только поселилась в моем сердце, но еще была и той самой ниточкой, которая связывала меня с Морозом. Глупо, да. Но вот так вот.
— С вами поедет охранник.
— Зачем?
— Чтобы охранять, конечно же, — усмехнулся Макс. — А если серьезно, то он будет помогать. Ну, и чтобы не было неприятностей — молодая девушка с ребенком может привлечь внимание не самых достойных мужчин.
— То есть, таким образом мне отсекается возможность личной жизни?
Григорьев чуть наклонил голову и прищурился, внимательно глядя на меня.
— Понимаю, ты девушка молодая, и у тебя есть потребности. Но я дал слово Герману, что Катя будет в безопасности.
— Да какие потребности? — раздраженно возразила я. — Не собираюсь я бегать по мужикам. Просто уточнила, какие функции будет исполнять этот человек, раз уж он едет с нами.
Григорьев выразительно хмыкнул.
— Он будет твоим сопровождающим. Семейную пару изображать не надо будет, если ты об этом. Считай, будет старшим братом. Опять же с сумками помочь, приглядеть, если надо. Одной с ребенком очень тяжело, Есения.
— Ладно, я поняла. Что-то еще?
— Да. У тебя довольно приметная внешность. Так что опять же — в целях безопасности — придется немного ее изменить.
— В каком смысле?!
— Волосы постричь и перекрасить.
— Это что, шутка такая? — не поверила я.
— Не шутка.
— То есть мне теперь всю жизнь кем ходить — блондинкой “под мальчика”?
— Можно брюнеткой. Но не всю жизнь. Какой-то период времени, — уклончиво ответил Григорьев.
— Что это значит? Это как-то связано со смертью Германа?
— Связано. Поэтому, пожалуйста, прислушайся к моему совету.
В памяти тут же всплыли слова из письма о том, чтобы я не упрямилась.
— И как долго?
— Не могу пока сказать. Но как только я со всем разберусь, то обязательно тебе сообщу. Понимаю, это непросто, но жизнь куда ценнее внешности, — невесело добавил он. И такой странный у него при этом был взгляд… — В общем, завтра приедет мастер, который поможет тебе с волосами.
— Спасибо…
Мужчина давно ушел, а я все прокручивала в голове наш разговор. Умом я понимала, что, очевидно, бизнес у Германа был опасным — иначе он бы вряд ли достиг того уровня жизни, который я видела. Но обратной стороной медали оказалась опасность, которой подвергался не только он, но и его семья. Что, если Анна тоже погибла вот так — из-за какой-то угрозы? От этого было не по себе. Теперь выходило, и у малышки на спине могла быть мишень. А вместе с ней и у меня…
Неприятное чувство, надо признаться. И врать, что мне было не страшно, глупо.
Страшно, конечно. Я жила простой жизнью, далекой от подобного. Теперь же все изменилось. Но бросить Катю…
Этого бы я себе не простила никогда. Так что да, я решила последовать совету Максима. Хотя мне и нравился мой цвет волос, в конце концов, это была малая плата за безопасность мою и ребенка.
Новый образ вышел… так себе. По крайней мере, мне так показалось. Темно-каштановые волосы и короткая стрижка. Наверное, лучше, чем блонд, но все же…
В зеркале смотрела на меня совершенно чужая девушка, в которой я не узнавала саму себя. И хотя мастер действительно очень старалась, я не была довольной. Правда, запас краски взяла, и как подкрашивать корни, записала тщательно. Кто знает, как долго затянется необходимость носить “новый образ”.
Оля старалась меня поддержать. Она вообще оказалась очень классной и доброй. Учитывая, что она сама была из детдома, я не уставала поражаться этому.
Ближе к вечеру появился и сам Максим. С минуту он оценивающе рассматривал меня и, в конце концов, удовлетворенно кивнул.
— Подойдет, — вынес он свой вердикт. — Очень хорошо.
— Не согласилась бы, — вздохнула я.
— Не нравится?
— Нет, — честно призналась я.
— Значит, то, что надо.
Оля осуждающе посмотрела на мужа, но тот, кажется, этого даже не заметил.
— Почему? — все же спросила я.
— Ты ведь сама на себя не похожа. Так что даже если кто-то и будет искать рыжую девочку, которая засветилась дома у Мороза, то ты не вызовешь интереса.
Логика в этом была. Опять же.
— Надо просто потерпеть, — ободряюще улыбнулась его супруга.
— Да, я понимаю. И спасибо вам обоим за помощь.
— Завтра выезжаете.
— А охранник?
— Все в силе. Будет.
Последняя ночь в доме Григорьевых прошла нервно. Причем не только у меня. Даже Катя — и та капризничала. Плохо спала, крутилась. Словно почувствовала мое состояние. В итоге утром мы обе были, мягко говоря, не в настроении.
Максим помог спустить сумку с вещами. Брали только самое необходимое. У ворот стоял автомобиль. Неприметный. Совсем не такой, как у Германа. Нет, среднестатистический седан. Видимо, чтобы не привлекать лишнее внимание.
Рядом с машиной стоял высокий, широкоплечий мужчина.
— Знакомься, это Денис, — сказал Григорьев, едва мы подошли достаточно близко.
— Очень приятно, — сказала я.
— Взаимно, — кратко ответил тот.
— Он будет твоим помощником.
Денис кивнул и, забрав сумку, пошел убирать ту в багажник.
— Карты и наличка в папке с документами, — между тем добавил Макс. — Там же есть номер для экстренной связи. А также пара одноразовых мобильников.
— Зачем?
— На случай, если вдруг ты поймешь, что стоит связаться со мной.
— А как же Денис? Он не справится? — растерялась я.
— Справится. Но это, скажем так, запасной вариант. У тебя должна быть возможность связаться со мной напрямую. Но только на самый крайний случай. В остальном, да. Связь будем поддерживать через Дениса.
Я осторожно покосилась в сторону своего охранника — тот как раз садился за руль.
— Не волнуйся, он хорош в своем деле. Но я привык перестраховываться.
— Ясно.
— Удачи, Есения. И помни — ты не одна. Даже если тебе так будет казаться…
Пока усаживала малышку в кресло, все прокручивала в голове последнюю фразу. Было странное чувство, будто Максим хотел сказать больше, чем мог.
— Готовы? — поинтересовался Денис.
— Да, — ответила, как только пристегнулась.
Он завел двигатель, и мы, наконец, покинули территорию Григорьевых. Я провела здесь всего несколько дней, но оказалось, уже привыкла к месту. Не так, чтобы сильно тосковать, но однозначно мне здесь было куда легче, чем останься я дома у Германа.
За окном мелькали дома, деревья. Обстановка менялась, менялись таблички и дорожные указатели. А я медленно, но верно понимала и принимала мысль, что моя жизнь изменилась безвозвратно. Раз и навсегда. И если всего пару недель назад я была полна надежд, то теперь… Теперь мне предстояло вылечиться от ненужных чувств к отцу Кати, сосредоточиться на воспитании малышки и построить свою жизнь заново.
В новом городе. В новом доме. Рядом с незнакомым человеком.
