— Цыпленок.
У нее отвисла челюсть.
— Прошу прощения?
Коннор сунул ладони себе под мышки, замахал руками, как крыльями, и закудахтал.
— Господи боже мой, — пробормотала она, — это детский сад какой-то.
— Неважно. Ты боишься взять меня с собой, потому что я слишком тебе нравлюсь.
— Вовсе нет…
— Вруша.
— Интересно, почему это все мужчины, стоит им не заполучить то, чего хочется, мигом впадают в детство? — поинтересовалась Стейси.
Он показал ей язык.
Стейси прикусила нижнюю губу и торопливо отвела взгляд. Он покатился со смеху, и она закашлялась, подавляя порыв присоединиться к нему.
— Пошли. Хватит уже этой бессмыслицы. — Он обогнул обеденный стол и забрал у нее рюкзак с такой ухмылкой, что у нее свело живот. — Обещаю вести себя хорошо.
— Но ведь я такая неотразимая, — с расстановкой проговорила она.
— Знаю.
Примешавшиеся к его акценту интимные нотки заставили ее задержать взгляд на Конноре гораздо дольше, чем следовало. Его ответный взгляд был теплым, властным и чуточку голодным. Ей очень хотелось иметь Проблему с большой буквы, чтобы пригласить его к себе с полным на то основанием. Дать ему возможность поиграть нынче вечером в «мужчину в доме». Позволить ему вписаться в ее быт.
Она вздохнула:
— А что, если я не стану вести себя хорошо?
Коннор отступил в сторону и жестом указал в направлении прихожей.
— Я отнекиваться не буду, — предупредил он. — Если ты и правда вообразила, будто я стану разыгрывать из себя джентльмена, подумай снова.
— Ладно. — Стейси направилась к входной двери, и Коннор, прихватив меч, пошел следом. — Но учти, мистер Кудахчущий Громила, я действительно приставлю тебя к работе.
— Всегда готов, милая.
Через мощеное патио Лиссы они вышли на маленькую гостевую парковку, и Стейси, достав прицепленный к брелку с ключами пульт дистанционного управления, открыла багажник своего «ниссана». Коннор засунул туда рюкзак и ножны, а затем, насвистывая, направился к пассажирской двери.
— Что-то уж больно ты радуешься, — пробормотала она.
— А ты больно уж беспокоишься. — Он помедлил, глядя на нее через крышу автомобиля. — Стейси, у нас был секс. Чудесный секс. — Голос его понизился, акцент усилился. — Я был в тебе. И кем бы я, спрашивается, оказался, если бы после этого меня не радовала возможность провести с тобой время.
Стейси заморгала и тяжело сглотнула. Таким она его лицо уже видела. Сосредоточенным. Серьезным. И это выражение очень ему шло. Как, впрочем, и шутливое.
— Ты мне мозги трахаешь. Мне это не нравится.
— Чем трахаю? Тем, что говорю правду?
— Тем, что ты такой классный, — прошипела она и тут же испуганно огляделась — а вдруг кто-нибудь подслушает. — Прекрати это!
Он ласково улыбнулся:
— Ты малость чокнутая, знаешь это?
— Да? — Стейси уселась за руль. — Между прочим, никто не заставляет тебя цепляться к чокнутой!
Коннор открыл дверь, с трудом втиснулся на неожиданно показавшееся миниатюрным сиденье и скривился.
— Если не собираешься вылезать, сдвинь сиденье назад, — сказала она.
— Никуда я вылезать не собираюсь, — покачал головой Коннор и взглянул на нее с возмущением. — Привыкай к этой мысли.
Закатив глаза, Стейси наклонилась и засунула руку ему между ног, нащупывая рычаг.
— И не надейся, что, если тебя сплющит, я буду чувствовать себя виноватой. Надави назад. — (Он не шелохнулся.) — Черт тебя побери! — Она чмокнула его в подбородок. — Ну почему ты такой упрямый? Назад надави, кому сказано?
Но Коннор так и не пошевелился. Не двинул ни единым мускулом.
Она повернулась, чтобы излить свое негодование, но ее взгляд упал на впечатляющий бугор, оттопыривший его джинсы в районе ширинки. Рука его лежала на бедре, побелевшие пальцы судорожно впивались в обтянутые синей тканью мышцы. Это зрелище ошеломило ее так, что Стейси и сама на миг остолбенела. Понимание приходило к ней постепенно. Сначала она осознала, что ее груди прижимаются к его левому бедру, да еще и ритмично надавливают на него в такт ее тяжелому дыханию. Затем взгляд ее скользнул вверх, заметил ходившую ходуном грудь и остановился наконец на его лице, выражение которого было крайне насмешливым.
— Ты, выходит, решила сделать так, чтобы мне было удобнее?
— Ты это все нарочно! — вспыхнула Стейси и напряглась.
Фыркнув, Коннор сам сдвинул сиденье:
— Ну, трогай, милая.
Они выехали из ворот кондоминиума Лиссы и погнали по дороге в тот район, где жила Стейси. Его по привычке называли Старым городом, однако в настоящее время он энергично перестраивался. Появился новый полицейский участок, новое здание городской администрации, а на всех свободных площадках как грибы росли деловые центры, так что Мурриету скорее следовало назвать Новым городом с давней историей. В пределах одного квартала можно было встретить и кофейню «Старбакс», и ферму. Стейси такого рода двойственность вполне удовлетворяла. Совсем неплохо совмещать прелести загородной жизни со всеми современными городскими удобствами.
— Тебе здесь нравится? — спросил Коннор, с любопытством озирая пробегавший ландшафт.
— Да. Для меня это самое то.
— А что именно в этом тебе нравится?
— А что тут может не нравиться? — покосилась она на него.
— Вонища, — сказал Коннор и сморщил нос.
— Понятно. — Стейси задумалась. — Мы в долине, — наконец сказала она, а увидев его недоуменно поднятые брови, пояснила: — Смог имеет тенденцию оседать в долинах.
— Прекрасно.
Она пожала плечами:
— Если тебя так достают здешние запахи, не вздумай сунуться в Норко.
— Звучит словно название бензоколонки, — откликнулся он.
— Знаешь, мне всегда тоже так казалось! — рассмеялась она. — Правда. Но на самом деле это, можно сказать, лошадиный край. К тому же там уйма молочных ферм. Короче говоря, весь городишко насквозь провонял навозом.
— Здорово.
Его рот изогнулся в той неподражаемой улыбке, которая заставляла ее сердце безумно трепетать.
Свернув за угол, они оказались в той части старой Мурриеты, где не было тротуаров, а дома находились на приличном расстоянии один от другого. Здесь все было совсем не так, как в районе, где проживала Лисса. Где взять в долг у соседа сахарку можно было, просто высунув руку из окна.
По усыпанной гравием подъездной дорожке Стейси подкатила к маленькому, на две спальни, строению, которое называла домом. Небольшому, меньше тысячи квадратных футов, но все равно замечательному. Во всяком случае, так утверждала она. Его широкое крытое крыльцо обрамляли цветочные клумбы, которые засадила она сама. Выкрашенный в нежный шалфейно-зеленый цвет с ярко-белой отделкой, он чудесно выглядел снаружи и был набит всякой современной техникой внутри. И принадлежал ей.
