— Реджина, — огрызнулась Эмма, пытаясь вырвать свою руку. — Какого чёрта?
Реджина не отпускала, но перестала тянуть её. Она повернулась к ней со сжатыми челюстями.
— Послушайте меня внимательно, мисс Свон, — сказала она самым низким голосом, и Эмма сразу же перестала бороться. — Ты должна прекратить это. Прямо сейчас.
— Прекратить, что? — спросила Эмма, её голос дрожал.
— Эти обиды, — прямо сказала Реджина, впиваясь пальцами в локоть Эммы. — Слушай, прошлая ночь прошла не совсем так, как мы планировали. Но я поступила правильно, сказав тебе остановиться. Тебе может быть стыдно, и тебе может быть больно, но, пожалуйста, перестань вести себя так, как будто ты — единственная жертва здесь. Мне так же некомфортно, как и тебе.
Эмма моргнула.
— Это не тебя…
— Да, я в курсе, — перебила её Реджина, наконец, высвобождая её руку. Она встала как можно ближе к ней, её голос был тихим и настойчивым. Эмма автоматически посмотрела на её губы, а затем мысленно ударила себя за это. — Ты сделала шаг и теперь чувствуешь себя отвергнутой. Я знаю, это, должно быть, тяжело. Но если ты откроешь глаза хотя бы на полсекунды, то заметишь, что я на самом деле не отвергаю тебя. Я всё ещё разговариваю с тобой, потому что прошлой ночью я хотела продолжать в том же духе, что и ты, и я всё ещё хочу, даже когда ты ведёшь себя как избалованный ребёнок, у которого забрали любимую игрушку.
Она заметила, как Эмма отшатнулась от её слов.
— Ты… — пробормотала она, делая шаг назад. Её лоб нахмурился. — Что?
Было слишком много вещей, которые ей нужно было анализировать, и у Реджины не хватало терпения, чтобы просто стоять и смотреть, как она пытается это сделать.
— Перестань меня игнорировать, — категорически сказала она, закинув сумочку на плечо. — Перестань вести себя так, будто я предала тебя. Я просто пытаюсь быть хорошим человеком, проявляя к тебе уважение. Может быть, ты не понимаешь этого, потому что так долго без него обходилась, но правда в том, что я забочусь о тебе. Ты мне нравишься. И я просто хочу убедиться, что ты будешь в порядке. Но я не буду продолжать это делать, если ты даже не проявишь любезность и не будешь признавать меня, когда я нахожусь в одной комнате с тобой. Я заслуживаю уважения в ответ.
Когда Эмма просто смотрела на неё, её рот слегка приоткрылся, и она, наконец, сдалась.
— Мне пора на работу, — вздохнула она, поглядывая на часы. Когда она отвернулась, Эмма попыталась схватить её за руку.
— Погоди, — пробормотала она. — Реджина. Я отвезу тебя.
— Это в 10-ти минутах ходьбы, — невозмутимо сказала Реджина, пожимая плечами. Её сердце колотилось. — Увидимся в 17:30. Пожалуйста, не забудь.
— Я… — начала Эмма, но Реджина уже направилась прочь. — Не забуду.
Она надеялась, что Реджина ответит или даже просто оглянется на неё, но она продолжала идти с покачивающимися бёдрами, которые говорили Эмме, что она знала, Эмма всё ещё наблюдает за ней. В её рту пересохло, и она понимала, что стоит у всех на пути, просто стоя посреди коридора, но была не в силах пошевелиться. По крайней мере, пока Реджина не ушла.
Когда мэр, наконец, исчезла за дверью в конце коридора, Эмма почувствовала, что наконец-то снова может дышать, но ей это не понравилось. Это казалось пустым. Она посмотрела на своё глупое неуклюжее тело, на свои глупые ботинки и на свои глупые трясущиеся руки, и поморщилась, ненавидя себя, вероятно, больше, чем даже её муж в прошлом.
Она, наконец, поняла, почему он бил её. Потому что она всё портила.
[Х]
— Мама не скажет мне, откуда у тебя эти синяки, — заговорил Генри, и Эмма подняла на него брови.
— Это неправда, — возразила она. — Она уже сказала тебе, что я упала.
— Верно, — многозначительно ответил Генри. — Но я не дурак.
Эмма сощурила на него глаза. Она чувствовала, что ей нужно ходить на цыпочках вокруг него (частично потому, что он всё ещё был болен, но важнее всего то, что она была обязана, по крайней мере, быть милой с ним), но ей стало ясно, что Генри не совсем робкий ребёнок. Хождение на цыпочках ни к чему её не приведёт.
— Ты когда-нибудь думал, что, может быть, это не твоё дело?
И Генри тотчас же усмехнулся.
— Это не значит, что я не могу спросить.
— Послушай, пацан, — сказала Эмма, наклоняясь локтями к коленям. Она сидела на стуле, который освободила Реджина. — Просто верь своей маме. Я упала с лестницы.
— Ты ведь тоже моя мама.
— Технически, нет.
— Технически, да.
— Господи, — простонала Эмма. — Думаю, ты мне больше нравился, когда умирал от какой-то загадочной болезни.
— Я вовсе не умирал, — засмеялся Генри. — И, кроме того, теперь мне лучше. Доктор Вэйл сказал, что я вернусь домой через пару дней.
— Да, — ответила она. — Это действительно отличные новости. Ты взволнован?
— Ну, конечно. Здесь немного скучно. Другие дети лежат вместе в одной палате, но из-за того, что они не были уверены, заразен я или нет, они разместили меня отдельно.
— Да. Могу себе представить, это, должно быть, отстой, — мягко сказала Эмма. — По крайней мере, твоя мама приходит повидаться с тобой.
— Не всегда, — сказал Генри, почёсывая нос. — Когда я действительно болел, было несколько дней, когда её тоже не пускали.
— Боже, — вздрогнула Эмма. — Звучит довольно печально. Ты, должно быть, рад, что всё кончено, — сделав паузу, она добавила: — Даже если никто не знает, что, чёрт возьми, с тобой не так.
Генри пожал плечами, как будто это была лишь незначительная деталь.
— Что бы это ни было, оно исчезло, как только ты появилась.
— Думаю, что это просто совпадение, пацан.
— Я знаю, что ты так думаешь, — сказал Генри без малейшего намёка на шутку в голосе. — Но это правда. Хотя я не жду, что ты поймёшь.
Эмма сощурила глаза.
— Ладно. Я сдаюсь… пойму, что? Что я сделала?
Но Генри лишь улыбнулся ей.
— Я не уверен, что ты к этому готова, — сказал он и взглянул налево, где на тумбочке лежала его огромная книга рассказов. — Я расскажу тебе в другой раз.
— К тому времени может быть слишком поздно, — предположила Эмма. — Твоя мама может выгнать меня до того, как ты раскроешь этот великий секрет.
Генри так громко рассмеялся, что Эмма подскочила на своём месте.
— Моя мама тебя не выгонит, — сказал он, качая головой. — Ты что, с ума сошла?
— Генри, — вздохнула Эмма. — Да брось. Это её дом, и мы оба знаем, что я там живу, потому что ей одиноко без тебя. Я рада составить ей компанию, но я не буду вмешиваться в вашу жизнь, когда тебе станет лучше. Я уйду до того, как ты выберешься отсюда.
Она наблюдала, как его лицо померкло.
— Но почему?
— Потому что… это не мой дом.
— А где твой дом?
— В Бостоне, — сказала она, колеблясь, прежде чем добавить: — Но я не уверена, что вернусь туда.
— Разве у тебя там нет семьи?
— Не совсем, пацан, — вздохнула она. Она сказала ему, что замужем, в первый раз, когда приехала в больницу с Реджиной, но он был так болен, что она не была уверена, что он помнил об этом. — Мой… муж сейчас там. Но я не думаю, что увижусь с ним снова.
— Почему?
— Это довольно сложно. Может, твоя мама не хотела бы, чтобы я тебе говорила.
Генри попросту уставился на неё, и они оба знали, что он всё равно добьётся своего. Она закатила глаза.
— У нас просто были некоторые проблемы, и я… думаю, что мне нужен перерыв.
— Ты его не любишь?
— Господи, ты неумолим, — сказала Эмма, а затем вздохнула. — Я люблю его.
— Но ты не хочешь остаться с ним?
— Это… взрослые вещи. И, если честно, я действительно не знаю, чего хочу. Я немного запуталась во всём этом.
Генри задумался на мгновение, прежде чем его выражение лица снова озарилось.
— Тогда тебе, определённо, стоит остаться с нами. Пока ты не выяснишь это.
Эмма засмеялась, протянув руку к его подбородку.
— Очень мило с твоей стороны предложить мне свой дом, пацан, но я не уверена, что Реджина будет в восторге от этой идеи.
