Научилась радоваться мелочам и создавать радость другим. Нет ничего лучше улыбки на лице ребенка, особенно, когда причина тому праздник, созданный руками целого коллектива.
Сначала я очень боялась говорить о своей беременности, а потом оказалось, что скрывать не было смысла. Я спокойно ушла в декрет, но весьма спокойно вернулась через неделю после рождения Демьяна. Просто принесла его в люльке и стала ухаживать наравне со всеми. Только он был не как все. У него была мама.
Я даже не задумывалась насколько важным элементом в жизни ребенка могут быть родители. Я хотела бы заменить их всем, но у меня часто не выходило. Особенно взрослым ребятам, которые даже спустя три года воспринимают меня как одну из воспитанников.
И, стыдно признаться влюбляются. Я не даю повода, да мне и некогда, а эти болваны, ни как иначе их не назвать, даже умудряются из-за меня драться. Вот и сейчас. Нашего дворника Михалыча нет, а обычно он их разнимает.
Придется видимо мне. Я не боюсь боли, но судя по силе ударов, они могут спокойно меня убить.
— Дима, Влад! Прекратили немедленно! Я посажу вас в карцер! – вынужденная мера для детей, но этим кажется все не почем.
— Он сказал, ты ему улыбнулась.
Да, Блять!
— Я всем улыбаюсь, — скачу вокруг этих борцов.
— По особенному, — кричит Влад, рыжий парень, очень умный, но страшный лентяй, я собираюсь уже прыгнуть ему на спину, пока во дворе собирается порядочная толпа. И откуда у нас столько детей? Как вдруг меня хватают рукой за талию и отталкивают.
Знакомый запах бьет в нос, и я вскрикиваю, когда вижу Максима. Он уже внутри заварушки. Хватает обоих за волосы и сталкивает лбами. Так сильно, что я сама ощущаю эту боль.
Те орут благим матом, но Макс наклоняет их головами к земле и начинает что-то шептать. Практически шипеть.
Я рвусь к ним, но Максим кидает на меня взгляд «Не лезь» и я отхожу назад. Врезаюсь в полную директрису Марту Ильиничну, которая поднимает свои нарисованные тонкой стрелкой брови.
— Неужели ты избавилась от этого странного адвоката и завела себе нормального мужчину?
Хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь и смотрю с удивлением на то, как толпа расходится, а парни отжимаются.
— Предложи ему место физрука. Смотри в какой он хорошей форме, — улыбается она и я фыркаю. Это вряд ли.
Она уже уходит, а парни стройным шагом подходят ко мне.
— Простите нас, Светлана Игоревна.
Господи, даже не Светка? Даже на вы?
— Предлагаю считать этот инцидент исчерпанным, — киваю я парням и пока они уходят к своей возрастной группе, строго смотрю на самодовольного как индюка Максима.
— Даже не буду спрашивать, что ты им сказал.
— Тебе и не надо знать. Уши в трубочку свернутся.
Неожиданно сзади подбегает Демьян и понимаю, что его воспитатель опять за ним не угналась. Макс берет его на руки, но тут я вижу невольное отчуждение и пытаюсь разобраться неприятно ли мне это.
Он его отец, но он его даже не знает. Не видел, как он рос. Не видел, как он учился ходить и произносил первое слово. Это у матери сразу могут возникнуть чувства, женщины к этому предрасположены, а с мужчинами все сложнее.
— Знаешь, какой я тебе поровоз привез?
— Половоз, половоз. Ту Ту! — кричит и смеется Демьян и я вздыхаю. Ладно. На территории Демьян никуда не денется. А Максу полезно отдохнуть от похоти и грязи. Дети на самом деле лучшее от этого лекарство.
— Мне нужно смену закончить. Ты присмотришь за ним? — задаю вопрос прямо и прячу улыбку, когда глаза Макса становится шире. Вот, оказывается, чем пугать надо было. А я муж. Муж.
Но надо отдать должное Максу. Судя по всему, желание залезть ко мне в трусы сильнее, чем страх перед ребенком.
Он сглатывает и гордо кивает.
— Естественно.
— Вот и отлично. Я на…
— Третьем этаже… — говорит он и я хмурюсь.
— Ты же с малыми возишься. Они всегда на третьем. Малышня на первом, чтобы если что в окно не выпали. А подростки и старшаки на втором. Там, даже если выпадут не жалко.
— Все верно, но про «не жалко» ты погорячился.
— В наше время так и говорили.
— Сейчас все иначе, — мягко улыбаюсь и киваю на вертящегося на руках Демьяна. – Он ждет свой паровоз.
— Там еще пару мешков игрушек. Для зверят.
Зверят. Господи. В чем-то он конечно прав. Они как волчата, привыкшие во всем полагаться на себя.
— Это уже на завтра, — все-таки отхожу от таких похожих отца и сына и смахивая слезы почти бегу в корпус. Да, сейчас все иначе. Главное нет больше изнасилований и такого как Антон, подминающего всех под себя.
Вечером, уже в девять, передаю смену Даше, она в ночную у нас и иду переодеться в раздевалку. Дверь не запираю. Сейчас быстро сменю халат на брюки и к Демьяну. Надеюсь Макс с ним ничего не сотворил.
Уже выключаю свет и хочу выйти, как вдруг чья-то тяжелая ладонь толкает меня внутрь, а следом звучит щелчок двери.
— В чем дело!? – тут же испугано кричу я, чувствуя, как душа утекла каплей пота по спине в пятки.
— Ни в чем, Детка. Просто я пол вечера провозился с сыном, уложил его спать, и хочу свою награду.
Глава 11.
*** Лана ***
Слышу дыхание у лица и на миг, всего на миг прикрываю глаза, погружаясь в негу предвкушения. Ощущения эйфории, что преследует меня, стоит только Максиму ко мне приблизиться.
Но это раньше у меня не было не забот, ни обязанностей, только тайна. Теперь она раскрыта, а у меня на плечи лег тяжелый хомут взрослой жизни.
Судя по всему, этот хомут Максиму только предстоит приобрести. Понять, что такое обязанности и, хотя бы приличия.
— Максим, нет, — говорю, так твердо, как только могу. Мы не в спальне, не на берегу моря. За стенкой спят дети…
— И ты боишься разбудить их своими криками, — предполагает Максим, поглаживая мои руки вверх-вниз. Так остро, как будто кончиком ножа.
И не будь у меня желания закатить глаза, бесполезного в темноте, я бы обязательно поддалась, потому что нет ничего слаще, чем подчиниться соблазну, который преследовал тебя столько лет.
— Если ты не прекратишь меня лапать, кричать будешь ты, — говорю и понимаю, насколько недвусмысленно это должно выглядеть. Потом вздыхаю на его смешок и замираю, чтобы понял, насколько сейчас не к месту его инсинуации.
И он понимает. Ему ведь не нужна секс-кукла. Ему нужна я, настоящая, отзывчивая, такая же развратная, как он. Такая, какой он меня научил быть.
— Лана, — касается он зубами кожи шеи, прикусывает и я сжимаю челюсти, чтобы не издать стон, настолько Макс грубой лаской умеет пробирать до костей. Словно лезвие ножа, умеющий входить в любую плоть, сквозь любые страхи, упреки, гнев, обиду. Ему это все не важно. Важно, что я здесь. Что я в его руках.
— Я настолько возбуждён, что готов трахать тебя даже спящую. Только вот…
Резкий рывок за мою отросшую косу, и губы в губы.
— Мы оба знаем, что ты не будешь спать.
Продолжаю не двигаться, если все случится, можно будет потом убедить себя, что ничего не было. Но между ног так приятно ноет, а он подстегивает жажду, продолжая непривычно нежно поглаживать мою спину. Максим и ласка? Это действительно пугает, потому что такого от него ожидаешь меньше всего.
— Ладно, — внезапно отрывается он от меня, и я вздрагиваю, как будто просыпаюсь от дремы. И тут же чувствую, как он меня тянет к двери. – Здесь действительно не лучшее место. Я знаю, где ты можешь покричать.
И мы спустились на второй этаж, и я сама не понимая зачем иду за ним. Может быть потому что устала представлять, может быть хочу вспомнить как оно было.?
А может не было ничего особенного?
Просто секс как с Женей, просто имитация двух оргазмов. И просто тошнота от его самодовольного лица победителя. Может и с Максом было так же, а я нафантазировала. Просто сознание сыграло злую шутку и нет в наших отношениях ничего… Даже похоти. Стоит проверить, чтобы, если рвать, то окончательно.
