Кровать просела, как только Бул опустился позади нее. Он тут же крепко обнял ее, поближе прижав к себе. Они спали, прижавшись, словно слившись воедино, Чейз нравилось это ощущение, только его объятия могли предоставить ей его.
Выйдя из самолета в аэропорту Мобил, Бул и Чейз тут же попали в удушающую жару с влажностью Южной Алабамы. Мобил Бей имела такой же океанский бриз от залива, но аэропорт был расположен за пределами бухты. Одежда тут же прилипла к телу, выступил пот, поблескивая на солнце.
Арендованный внедорожник был почти таким же, как и у Була в Майами, за исключением нескольких дополнительных аксессуаров, которые он лично купил. Как только они оказались внутри, и Бул вырулил к дому матери, она стала задать ему вопросы о районе, где он вырос и о его семье, но он отвечал односложно.
Она чувствовала напряжение, исходившее от него. После того, что он сделал для нее, она всеми силами хотела как-то помочь ему в этой сложной ситуации. Чейз отстегнула ремень безопасности и перебралась через пространство между передними креслами назад. Бул недоуменно взглянул на нее, но она только улыбнулась.
Усевшись позади его водительского кресла, она стала массировать ему плечи и шею. Он застонал, нарушив тишину во внедорожнике, она почувствовала, как его напряженные мышцы начинают расслабляться. Нащупав пальцами самые зажатые точки, она усиленно массировала, пытаясь снять с них напряжение.
Через несколько минут такого массажа, разминая и растирая зажатые участки, Чейз поняла, что хотя бы таким образом смогла ему помочь. Она также вернулась к нему на переднее сидение, Бул взял ее руку, поднес ко рту и поцеловал. Но на этот раз он не отпустил ее. Он соединил их пальцы вместе и опустил руки к себе на колено.
Она почувствовала, как пройден еще один поворотный момент с ним, внутри себя. Еще один маленький шажок вперед, через сплошную стальную стену, которую он выстроил внутри себя, и которая на самом деле способна поддаться и позволить ей войти внутрь.
Она слегка сжала его руку и спросила:
— Тебе лучше?
Бул улыбнулся, подмигивая, ответил:
— Да, если бы я знал, что ты замаскировавшаяся массажистка, я бы давно нанял тебя на работу к себе.
Чейз рассмеялась.
— Я не замаскировавшаяся массажистка, но в любое время, когда тебе нужно снять напряжение, просто дай мне знать.
Сексуальный взгляд Була сказал ей, что он подразумевает несколько другой смысл. Она снова засмеялась и поправилась:
— Хорошо, скажу иначе. Если тебе нужно будет промассировать шею и плечи, просто дайте мне знать.
Бул засмеялся от души.
— Мне больше нравится моя собственная интерпретация.
Оставшийся путь до Санди Бей Алабамы прошел в мирной тишине. Бул продолжал удерживать ее за руку, иногда поднося к губам, чтобы поцеловать. Он находился на самом деле где-то далеко-далеко, видно вспоминал время, проведенное в этом месте, но был не готов поделиться своими мыслями.
Джип остановился возле одноэтажного, просторного в деревенском стиле — ранчо, доме, с пышной зеленой травой и кустами во дворе. Бул неподвижно сидел пару секунд, разглядывая дом. Его стоическая без эмоциональной маска снова была на лице.
— Колтон, ты в порядке? — мягко спросила Чейз.
Он кивнул.
— Да, давай покончим с этим.
— Я могу взять сумки, — предложила Чейз.
— Мы здесь не останемся. Мы будем жить у меня, — ответил Бул.
— У тебя есть дом? — растерянно спросила она.
— У меня есть небольшой домик здесь, где я останавливаюсь, когда приезжаю в гости, — объяснил Бул.
— О, хорошо.
Мать Була, Мишель, встретила нас в дверях, как только мы появились. Она заключила Була в объятия, закричав:
— Мой сын дома! Я не знала, что ты придешь! Ты должен был позвонить мне!
Бул обнял ее, но не ответил. Он отстранился, ее лицо мгновенно изменилось, почуяв неладное.
Когда ее глаза встретились с Чейз, она искренне улыбнулась и протянула руку.
— Здравствуйте, я Мишель Ланьер, мать Колтона.
— Я Чейз. Друг... Колтона, — сказала она, стрельнув на секунду в Була взглядом. Она точно не знала, как себя назвать, а интересоваться у него перед его мамой, было не вариант. Она также заметила, как сжалась челюсть Колтона и сразу же поняла, что он подумал, что она не назвала свою фамилию. Она быстро продолжила:
— Очень приятно с вами познакомиться. У вас прекрасный дом.
— Спасибо вам, дорогая. Входите, входите!
Мишель показала Чейз весь дом, включая детскую комнату Була, где она сохранила все так, как и было , когда он еще жил в нем. Его молодые фотографии, некоторые были совсем недавними, некоторые висели на стенах или же стояли в рамках. Было очевидно, что Мишель очень гордилась своим сыном, особенно тем, каким он стал.
Когда они, наконец, уселись в дальней комнате, Бул откашлялся и сказал:
— Мама, нам нужно поговорить.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — вежливо поинтересовалась Чейз. Но взгляд Була заставил ее мгновенно пожалеть об этом. В его глазах промелькнуло разочарование, потому что он хотел, чтобы она была рядом с ним. Чейз подошла и накрыла его большую руку своей маленькой. — Я останусь, — прошептала она.
— О чем, Колтон? — спросила Мишель.
— Об отце.
Глаза Мишель и рот одновременно распахнулись в удивлении. Она стала заикаться, пытаясь что-то ответить, но ничего не выходило. Она смотрела то на сына, то на Чейз. Ее лицо раскраснелось, дыхание стало резким и прерывистым.
— Я видел его, мама. Он был с очень плохими парнями, которые стреляли в нас, и пытались похитить Чейз, — продолжил Бул, совершенно не испытывая замешательства. — Я видел письмо, которое он оставил тебе, где говорилось, что нам лучше без него. Теперь, мне нужно знать правду, потому что жизнь Чейз находится в опасности.
Мишель встала и подошла к краю стола. Она стояла к Колтону спиной, извлекая письмо из ящика стола.
— Я надеюсь, ты говоришь мне об этом письме, которое видел много лет назад, — произнесла она, прижимая письмо к груди.
— Какая разница о каком, чтобы это изменило? Он бросил нас без задней мысли, а ты все время притворялась, что все было хорошо, боясь посмотреть правде в лицо! — с гневом выплюнул он.
— Нет, Колтон, это не совсем так, — вздохнула она тяжело. — Я была не права, не рассказав тебе все, когда ты был уже достаточно взрослым, но отец не хотел, чтобы я рассказывала. Он боялся, что это может подвергнуть тебя большей опасности.
Мишель сделала глубокий вдох.
