Выбор, который делаем мы (СИ) - Добровольская Галина

Дмитрий

Я ощущал потоки ветра, проникающие под куртку, и наслаждался, кажется давно забытым ощущением свободы скорости.

Как же мне этого не хватало. Именно сейчас обрёл целостность с самим собой, ощущая себя полноценным человеком, вновь приобретя то, чего был так жестоко лишен.

Москва мало изменилась за те четыре года, что я отсутствовал на её улицах, или наблюдал из окна машины, в те редкие моменты, когда покидал дом. Может и добавилось пара новых торговых центров, но это несущественно.

Поднялся на Воробьевы горы, после прокатился вдоль набережной Москвы-реки и рванул в сторону МКАДа, надеясь, что моя старая компания всё еще тусуется на излюбленном месте. Вот только остановился, не доезжая шумной молодёжи. Даже рассмотреть не пытался, кто там находился и мои ли это друзья.

Отчего-то ощутил пустоту, понимая, что меня не тянет больше в пучину тусовок и всего того, что было раньше. Нет, не отвык, скорее изменился.

Долго думал о прошлом, и о том, к чему это всё привело, пока не очнулся и не увидел, что нахожусь в пентхаусе Алекса, где сейчас живёт отец. Припарковал свой Kawasaki, и поднялся на десятый этаж высотки.

С папой мы виделись редко. После того, как узнал, что биологически я сын Кирилла, старался свести, на минимум общения с обоими предками. Только мама навязчиво вертелась рядом.

Отец, скорее всего всё понял и не стал давить своим присутствием. Кирилл же в родственники не набивался. Наоборот оставил наши с ним отношения на прежнем уровне. Я даже был уверен, что предложи ему сделать вид, будто ничего подобного не было он с превеликим удовольствием согласиться.

Двери лифта раскрылись на десятом, квартира оказалась незапертой, а из гостиной слышались мужские разговоры и весёлый смех, который затих, стоило мне появиться в зоне видимости.

— Дима? — поднялся папа с огромного черного кожаного дивана.

Квартира Алекса потерпела глобальные изменения. Холостяцкое убежище, выполненное в тёмных танах, сейчас было светлым и очень уютным гнёздышком. Даже возник вопрос: «Один ли папа здесь живёт».

Помимо отца в квартире находились ещё и Кирилл вместе с Анитой. Они как воркующая парочка сидели, обнявшись на том же диване. Неужели померились?

— Да, я вот тут проездом… — понял что нужно хоть что-то сказать.

Не успел опомниться, как оказался в крепких объятиях Аниты. При этом она обильно поливала слезами мою куртку. Странно, а вроде только что смеялась…

— Господи, ты ходишь! — она отстранилась и, осмотрев меня всего, снова заключила в объятиях. — Спасибо тебе, Господи.

Удивительно как она изменилась. Волосы, которые она всегда стригла в короткие модные стрижки отрасли. И были заплетены в колосок, закреплялись черным бантом на конце. А модные платья она сменила на джегенсы и тунику. Несмотря на возраст, Анита всегда могла дать фору своим дочерям, а сейчас с минимальным количеством косметики на лице и подавно походила на молодую девушку.

— Ну, да, — обнял я женщину, которую всегда считал близкой родственницей, стараясь успокоить её слёзы. — Устал изображать калеку, ведь за инвалидность государство мне все равно не доплачивало.

— Надо связаться с Леном, и предъявить. Оно тебе явно задолжало. — Папа похлопал меня по плечу. — Присоединяйся, Кир и Анита, только прилетели, и сразу заглянули ко мне на огонёк.

— Я рад, что вы померились, — я даже как-то стушевался было неудобно.

Кирилл, же поднявшись пожал мне руку, и окинув меня проницательным взглядом таких же как и у меня глаз, забрал из моих рук свою супругу сказал:

— Любовь, такая штука. Причиняет неимоверную боль, но при этом делает тебя самым счастливым человеком. — Он поцеловал жену в висок, а потом продолжил. — А ты несмотря не на что унаследовал мой характер. И если вдруг захочешь поговорить, приходи. Может ты, сможешь избежать тех ошибок, которые допустил я.

— И какой же совет ты мне можешь дать? — я уселся в кресло напротив счастливой парочки.

В моём голосе даже глухой услышал бы кучу скептицизма. Но Кирилл не обиделся, а даже наоборот, как-то по-доброму усмехнулся, и спокойно сказал.

— Дим, ты так напоминаешь меня в юности, — спокойно сказал биологический отец. — Не делай такие большие глаза. Аня каждый вечер созванивается с Анитой и все ей выкладывает. Кстати поздравляем тебя с началом семейной жизни.

— Вот Алекс конспиратор, — обреченно потер я лоб ладонью в жесте «рукалицо».

— Он ничего не скрывает от своей жены, — в соседнем кресле разместился папа. — Это вполне нормально.

— Ладно. Так что ты мне хотел такого сказать, — вновь вернул я своё внимание Кириллу.

— Когда настанет время, я скажу. Сейчас ты всё равно не поймёшь, да и не воспримешь отмахнувшись.

— Я предлагаю выпить, — прервала разговор Анита. — За твоё выздоровление, и за эту встречу….

Ночь я провёл у отца. Как не удивительно, но мы почти всё время болтали о разной ерунде. И что самое странное, то, что мне не было скучно в компании стариков. А ведь раньше, я именно так и думал. Ну какие могут быть общее интересы у меня и предков. Ан нет, оказалось, что они очень даже весёлые люди, и я даже расслабился в их компании.

Проснулся я уже после обеда, и именно тогда решил вернуться домой. Полчаса пути на мотоцикле, и вот они ворота, которые так вчера бездумно покинул, нагрубив походу дело единственной женщине, что любит меня такого, какой я есть, и совершенно бескорыстно.

Войдя в дом, услышал, скандальный голос Кристины, что-то требующей, походу дела от Лены. Что именно я понял буквально пару минут спустя, так как старшая Шремет появилась на лестнице, следом за ней выскочила Кристина.

Ещё миг, и с диким визгом Лена полетела, вниз собирая рёбрами острые лестничные выступы. Я даже поморщился, представляя, насколько это может быть для неё больно. Своё движение Лена закончила, уже потеряв сознание, хорошо приложившись головой об стену. Я даже в первую секунду обрадовался, представил, что она сломала свою хрупкую шею, и куча проблем исчезла сама собой. Но, увы и ах! Грудная клетка девушки обтянутая платьем, мерно поднималась. Говоря о том, что та всё еще дышит.

«А может добить?» — пришла в голову шальная мысль.

Но её тут, же пришлось прогнать, как только я поймал затравленный взгляд Рыжика.

— Неужели нельзя было толкнуть её так, что бы она сразу шею сломала? Теперь придётся её здесь терпеть до полной поправки, — в нутрии зрела надежда, что Рыжик сама предложит вариант добить сестру.

— Дим… я… я… не толкала… я…

— Так, всё ясно! Несчастного случая с летальным исходом не будет. А жаль. — Ещё больше шокировал я Рыжика, заставляя ту хаотично глотать воздух.

Но надо отдать Крис должное. Она быстро спустилась, и, подняв красную записную книжку с цветными лошадками, протянула её мне.

— Вот, это Вяземской Дианы.

А у меня аж зубы свело. Эта женщина даже после смерти жить спокойно не даёт…

Может по этой причине, я посмотрел на предмет, находящийся в руке девушки так, будто она мне гранату без чеки протянула.

— Думаешь, там есть пару телефончиков, которые будут мне интересны? — я не торопился брать блокнот из рук своей жены.

— Это её дневник, — вновь протянула мне этот бесполезный кусок макулатуры она.

Я лишь выгнул бровь, давая ей понять, что она может его оставить себе. Ведь даже сама с собой Вяземская честна не была. Поэтому лишь хмыкнув, переступив через бессознательное тело Лены, стал подыматься в свою комнату.

— Дим, — схватила меня, моя рыжая женушка за локоть. — Это её настающий дневник. Я общалась с психологом Дины. Оказывается это моя хорошая знакомая. Именно она дала мне этот дневник.

Я всё же остановился и, взяв злосчастную книгу, продолжил свой путь, лишь сказал Кристине:

— Позови кого-нибудь, или скорую вызови, а то так и будет валяться.

О ком я конкретно говорил, Рыжик поняла без промедления. Только, какие конкретно действия она предприняла, меня не сильно интересовало. Бросив ежедневник с лошадками на кровать, отправился в душ. А, уже выйдя от туда, пролистал кучу страниц, исписанных ровным аккуратным почерком.