— Потомок заячьего племени! Отчего это нынче вы пылаете, как вязанка сухого хвороста? А уж как востро орудие! Точно лемех!
Эти слова вдохновили Ван Шичуня, он ринулся на нее и проник в лоно под самый корень. Он едва ли не урчал от удовольствия.
— Господин! Я вот-вот умру!
Увидев, сколь благодатное действие оказывает на него зелье, Ван Шичунь подумал: «И правда, дивным действием обладает снадобье. И чем более прилагаешь сил, тем лучше получается». Мю десятая была на грани блаженства. Она охала и ахала без перерыву. Сказала Ван Шичуню:
— В прошлые разы и одной стражи не могли протянуть, как говорится, «отводили солдат», а ныне до утра трудитесь, и никакой усталости. Да и то, чем вы теперь наделены столь щедро, вовсе не походит на обычное мужское орудие. Похоже, овладели тайным искусством даосов. Скажите, от кого вы переняли это искусство?
Вместо ответа Ван Шичунь снова ринулся на нее и проиграл с ней до четвертой стражи. И ничуть притом не устал. Он ликовал и был безмерно рад, но виду не показывал.
А что делали в сей миг другие любовники — студент и Хаохао? Да то же самое: окутанные облаком страсти, они излили «благодатные дожди».
Плоть Хаохао набухла, влага страсти медленно изливалась из нее. Она была безмерно ублаготворена своим любезником. Вот уже пробило четвертую стражу, а Юэшэн все не опускал свои палочки и колотил, колотил по барабану, шныряя янским жезлом в нее и из нее. Он ничего не говорил, а только нечленораздельно урчал. Давно уже небеса озарились светлой луной, давно уже веял свежий ветер, а над любовниками по-прежнему висело терпкое облако любви.
— Господин Фын, — сказала Хаохао. — Я нынче видела, как вы передали своим приятелям секрет янского орудия.
— Я им передал жаровню — коротать холодные осенние ночи, хотя это одно и то же.
— Наверное, и мастерство им передали? — заметила певичка.
— Сие заморское искусство я перенял от одного человека. С друзьями я связан узами побратимства, они просили меня сказать о тайных приемах. Их нельзя передавать, ибо так наказал мне наставник. Мог ли я нарушить клятву? Я сказал им лишь о самом малом.
— Господин владеет редким мастерством. Даже среди нашего заведения подобное — большая редкость. И то, что я встретилась с вами, говорит лишь, что меж нами старая связь судьбы. Покрепче охраняйте вашу тайну, не совершите промаха, ибо легко просочится слух о том, сколь удивительно и таинственно ваше искусство.
— Благоуханные речи ты говоришь и высоко рассуждаешь. Поистине ты человек, понимающий толк в любви, и потому давно запечатлелась в моем сердце.
Дорогой читатель! Увы, как часто это случается!
Встретились
и, трех слов не сказав друг другу,
в постель улеглись,
предавшись вселенскому блуду.
Скажу и другое: когда трое мужчин собираются в «Саду наслаждений» и занимаются одним делом, забавляясь то с одной, то с другой, говоря одной прельстительные слова и завлекая другую разными обещаниями, то это уже не любовь, а распутство и блуд. Так было и в нашей истории: в конце концов каждый начал хватать подружку другого, и скоро все шестеро сплелись в невообразимый клубок тел, что вовсе и не противоречило канонам «благочинного» поведения в «Саду наслаждений». И пока пелену небес не разорвал утренний луч, они не оставили объятий. Молодые люди разом поднялись, умылись, причесались и стали расходиться по домам. Только тут студент вспомнил, что ему давно пора домой. Он первым простился с друзьями и ушел. Потом ушел Ван Шичунь, а за ним и Цю Чунь. Красавицы разошлись по комнатам, и каждая предалась благодатному сну.
Тем временем студент воротился в усадьбу госпожи Лань. Увидев ее и сестер, сказал:
— Был связан по рукам и ногам узами побратимства, простите мне мои прегрешения.
Никто не был на него в обиде за долгое отсутствие, кроме Чжэньнян. Она промолчала, не приняв его извинений. Весь ее облик выражал страдание: брови-ивы насуплены, изящная головка опущена долу, смотрит в одну точку прекрасными, точно абрикосы, глазами, подавлена и беспрерывно вздыхает. Короче, и сердце и мысли ее были преисполнены печали. Долго пребывала она в великом сокрушении духа и удручении. Заметив это, студент даже вздрогнул, подумав: «Сестрица гневается на меня. Боюсь ее раздражения, да и как бы душу небесам не отдала». Вот какие мысли закрутились в его голове! Он не знал, что предпринять, чтобы сгладить ее досаду. Но тут в комнату вошел секретарь госпожи Лань и доложил:
— Господин Фын! Некий мелкий чиновник по имени Хуа просит принять его.
Здесь надобно напомнить, что этот Хуа, по прозванию Красавчик, был знакомцем мужа Чжэньнян, Фу Чжэньцина, с которым тот в прошлом году отправился по торговым делам. Они выехали из Балина и направились в земли Южного Чу, а потом в Гуандун и Гуанси с товаром — лекарственными травами. Они продали товар с большой для себя выгодой, ибо цены на лекарственное сырье были высокие. А потом, вдохновленные удачей, на вырученные деньги опять накупили товару, намереваясь продать его в своих местах. Загрузив лодку, отправились в Лоян по рекам и озерам. Но едва вышли на просторы озера Гуанху, на них напали разбойники, и они не только потеряли товар, но Фу Чжэньцин принял смерть от топора разбойника. Хуа, видя, как его труп сбрасывают в озеро, почел за лучшее нырнуть в воду, вверив судьбу рыбам и ракам. Разбойники сбросили в воду и поваренка, а сами подняли парус и уплыли. Время было теплое, и Хуа долго держался на воде, пока волны не прибили его к берегу. Прыгая в воду, он успел прихватить малую толику золота и теперь купил на него у рыбака платье. Не медля, он пошел в уездную управу, где подал жалобу на разбойников. К счастью, разбойников настигла справедливая кара. Он получил в тамошней управе опись того, что было захвачено разбойниками, и, поскольку не имел родственников и ему было трудно поддерживать свое существование на чужбине, он нанял лодку и вернулся домой. Повидав родителей, тотчас бросился к госпоже Лань, чтобы передать ей опись. Придя к ней, он отдал секретарю листки, и тот пошел к студенту доложить о деле. Студент быстро вышел к нему.
— Брат Хуа! Приветствую вас. Наслышан, что вы прибыли издалека.
Они поклонились друг другу, и, когда наконец сели, студент спросил его:
— Что за причина привела вас сюда? Не знаете ли, где сейчас муж моей старшей сестры?
В ответ тот залился слезами.
— В прошлом году в канун праздника Двойной девятки[37] мы плыли с ним по озеру. С того дня он пребывает на дне его. В тот год дважды возросли цены на лекарственное сырье. В намерении разбогатеть мы купили товару на три тысячи и более ланов, снарядили лодку и при попутном ветре поплыли на юг. Продали товар и были при большом барыше. К несчастью, на обратном пути нас постигла беда. Мне удалось выбраться на берег и подать в местной управе жалобу на разбойников. Разбойников изловили и имущество мне вернули. Вот опись, передаю ее вам с большим почтением. Взгляните. Здесь все, что было, кроме того, конечно, что безвозвратно погибло в воде.
