Он приподнялся на локте. — Я не искал извинений. Всё в порядке.
Ханна кивнула. Она посмотрела на него и… о боже, вот оно. Непреодолимое желание прикоснуться к нему. Повалить его на матрас, забраться сверху и сказать ему между поцелуями, что он — нечто большее, чем пропуск в зал. Гораздо больше, чем он себе позволял. Но это выходило за рамки поддержки друга. Это были действия поддерживающей девушки, а она не могла быть такой для него.
— Мне нужно быть на работе пораньше, — справилась Ханна.
— Точно. — Он провёл рукой по волосам, заметно растерявшись. — Хм.
— Что?
Его большое плечо пожало плечами, смех не дошёл до его глаз. — Такое ощущение, что я отправляю тебя ни с чем.
Пропасть, образовавшаяся в центре её сердца прошлой ночью, расширилась, и ей едва удалось проглотить звук страдания. А затем её захлестнул гнев. Как смеют учителя и взрослые люди сексуально оскорблять его в столь юном возрасте? Как его отец мог приводить женщин, когда его восемнадцатилетний сын был в гостях? Кто были те монстры, с которыми он подружился в колледже? Возможно, сейчас они работают в налоговой службе. И да, немалая доля гнева была направлена на себя, потому что она точно назвала его симпатичным приятелем, когда они встретились в первый раз. А после этого — павлином. Сейчас ей хотелось биться головой о стену за то, что она такая же, как все.
Прежде чем Ханна смогла остановить себя, она повернулась и прошла на коленях по кровати, обхватив руками шею Фокса, обнимая его так, что было безумно тесно, но она не могла заставить себя остановиться. Особенно когда его руки подкрались и окружили её, притягивая Ханну к своей груди, его лицо опустилось на её шею.
— Ты пел для меня прошлой ночью, — сказала она. — Ты приблизил меня к Генри так близко, как я никогда не смогла бы. Это не пустяк.
— Ханна…
— И после того, что ты сказал мне прошлой ночью, я могла бы сидеть здесь часами и разглагольствовать о токсичной мужественности и заниженной самооценке, но я не собираюсь этого делать. Я просто скажу тебе, что… Я вернусь сегодня вечером, и что ты очень важен для меня.
Он звучно сглотнул. — Мы отплываем на пять ночей в среду. Через два дня. Это более длительное путешествие, чем обычно. Я просто… Если тебе интересно или ты хочешь знать, когда я уеду.
— Конечно, я хочу знать. — Она поджала губы. — Это значит, что ты вернёшься домой в тот день, когда мы завершим снимать.
Они напряжённо смотрели друг на друга, ни один из них, казалось, не знал, что делать с этой информацией. Временные рамки, расписание, отъезд, возвращение. Как это связано с ними, двумя людьми, которые только что спали в одной постели.
Поэтому она поцеловала его в грубую щеку и сжала её, стараясь не замечать, как двигаются его бедра, как его рот тяжело дышит на её шее. — Только это, Ханна? — Его длинные пальцы скользнули вверх по её волосам и обхватили её затылок, слегка наклонив его влево и проведя губами по её пульсу. — Просто обниматься для нас?
При одном этом слове Ханна знала, что будет лежать на спине и наслаждаться каждой секундой. Но, возможно… возможно, её миссия здесь заключалась не в том, чтобы быть поддерживающим другом, а в том, чтобы доказать Фоксу, что он может им быть. Что его присутствия и личности достаточно без каких-либо физических атрибутов. — Просто вот так.
Много ли она требовала от Фокса, чтобы он попробовал увидеть себя в новом свете? Разве она сама не находится в процессе этого и не находит его очень лёгким? Возможно, если она хотела, чтобы этот человек поверил в то, что он может стать капитаном корабля и полагаться только на своё остроумие, юмор и силу духа, то сначала она должна была поверить в себя. Она не могла попросить его подняться на более высокую вершину, если сама не была готова к этому.
Начальные ноты песни «I Say a Little Prayer» Ареты Франклин пронеслись в голове Ханны, и её глаза распахнулись, а губы искривила благодарная улыбка. Аллилуйя. Песни вернулись. Конечно, слова были немного тревожными, учитывая, что она лежала в постели Фокса, но, может быть, вся песня не обязательно должна была касаться их отношений. Только некоторые из них? Может быть, только молитвенные части?
Ханна сглотнула. Почему песни вернулись именно сейчас? Неужели то, что Фокс вчера вечером пел песни Генри, всколыхнуло их? Манящая идея нового направления для её карьеры? Или возвращение её музыкальных мыслей означает что-то другое?
Не желая рассматривать эти возможности слишком пристально, Ханна позволила себе вдохнуть запах Фокса, а затем освободила руки от его шеи, не желая обращать внимания на слабый пульс между ног и толчки в груди. Не сегодня. Возможно, никогда.
Она поднялась с кровати, её спина согрелась от его внимания, вышла из комнаты и направилась в ванную. Приняв душ, одевшись и распустив волосы, она зашла в гостиную и на мгновение замешкалась, прежде чем взять папку с морскими песнями и прижать их к груди. Так как Фокса нигде не было видно, она вышла из квартиры, один раз вернувшись за зонтиком из-за надвигающихся туч. Но вместо того, чтобы отправиться на место сегодняшних съёмок, она потянула себя в музыкальный магазин.
* * *
Ханна вздохнула, когда в поле зрения появился «Disc N Dat», неприметный, без вывески, с голубыми рождественскими огнями, украшающими витрину, единственным признаком того, что магазин открыт для бизнеса.
Прошлым летом она устроилась на неполный рабочий день в музыкальный магазин. В основном для того, чтобы пополнить их бюджет, чтобы Пайпер больше не приходилось готовить и, возможно, сжигать здание. Но ей также нужно было как-то занять себя, чтобы Пайпер не чувствовала себя ужасно из-за того, что проводит больше времени с Бренданом. Если учесть, что Ханна жила ради записей, это была идеальная краткосрочная работа.
Ханну охватило знакомое чувство, когда её рука взялась за бронзовую ручку и потянула на себя. Запах ладана и кофе вырвался наружу и поманил её в затхлое убежище. Она почувствовала облегчение, особенно сегодня, увидев, что ничего не изменилось. «Disc N Dat» был всё так же по-старому уютен и гостеприимен, на стене висели те же плакаты, что и летом, на потолке мерцал ряд за рядом рождественских гирлянд, из встроенного динамика тихо журчала Lana Del Rey.
Хозяйка, Шона, вышла из крошечной подсобки, уткнувшись лицом в кружку с кофе, и выглядела почти ошеломлённой появлением клиента. — Ханна! — Она оживилась, поставив чашку на консольный столик, на котором были выставлены украшения из бисера и ловцы снов. — Я всё думала, когда же ты, наконец, заглянешь.
— Прости, что так долго. — Они обнялись в центре прохода — так обнимают человека, который помог им пережить первый тайфун. — У меня действительно нет никаких оправданий. — Ханна повернулась кругом, впитывая окружающую обстановку. — Думаю, я боялась, что если вернусь сюда, то брошу работу на месте и буду умолять вернуть мне эту.
— Что ж, я избавлю тебя от этой проблемы. Мы не нанимаем на работу, так как с тех пор, как ты была здесь в последний раз, у нас было всего два клиента.
Ханна разразилась смехом. — Надеюсь, они были хотя бы качественными?
— Те, кому удаётся нас найти, обычно такие и есть, — сказала Шона, ухмыляясь. — Так что у тебя нового?
О, ничего особенного. Просто в процессе осознания того, что у меня есть чувства к мужчине, который является определением недоступности.
— Мммм… Работа, в основном. — Она провела пальцами по пластиковым втулкам пластинок в секции «B». B.B. King, the Beatles, Ben Folds, Black Sabbath. Но её голова поднялась, когда голос Lana Del Rey затих и серия нот открыла следующую песню — это были скрипки? Затем последовал зловещий стук барабана. Затем последовал голос. Гравийный женский призыв к вниманию, от которого волосы на руках Ханны встали дыбом.
— Кто это?
Шона вопросительно указала на колонку, и Ханна кивнула. — Это «Ненадёжные». Вокалистка — девушка моего двоюродного брата.
