Так. Скорее всего он знает, где и как я теперь живу, но о ребёнке ему не может быть известно. Это единственное, о чем я просила родителей. Чтобы никто не знал, о моем сыне. Тем более Ахмет.
— Я не должна перед тобой отчитываться. Да и тебя это не касается.
— Вот как. Ну ну. А не по мою ли душу ты здесь?
Я рассмеялась. Очень, очень громко. Я ожидала услышать что угодно, но точно не это. Вот же самоуверенный какой. Я еле остановилась и перестала смеяться ему в лицо.
— Ну и шутки у тебя Ахмет. Ты слишком высокого мнения о себе. Весь мир не крутится вокруг тебя. Не обольщайся. Твоя персона, меня совершенно не волнует. Ты перестал для меня что-то значить, ещё тогда в больничной палате. Ты напрасно сюда пришёл.
Я говорила ему все эти неприятные колкости, а самой было безумно его жалко, но не долго. Как только я увидела кольцо на его руке, жалость сразу прошла и забылась.
— Ты замужем? — резко спросил Ахмет.
— Моя личная жизнь, и тем более мой муж, тебя волновать не должны. — фразу мой муж, я специально выделила, словно он и правда у меня есть. Вот и пришло мое время делать ему больно. Не уверена, но вдруг получится.
— А ты изменилась — как-то устало произнёс Ахмет. — Скажи, а ты сможешь меня когда-нибудь простить?
— Я давно простила Ахмет. Знаешь, я даже рада, что тогда все так сложилось. Ведь если бы не наш развод, то я бы никогда не встретила дорогого мне человека, никогда бы не узнала, что такое настоящая любовь. Не познала бы сумасшедшей страсти, которая сейчас у меня есть. Как говорится, все познаётся в сравнении.
Меня несло. Было плевать, что я откровенно вру и как я при этом выгляжу. Я хотела, чтобы он почувствовал и узнал, что настоящая любовь была не с ним. Страсть не с ним. Все было не с ним, с другим. И как его с этим другим сравнивают. Чем больше я говорила, тем злее становился Ахмет. Я видела это. Я знала его. Я чувствовала.
— Не смей. Не смей говорить все это. Это не так. — Ахмет подорвался с кресла в котором сидел, и направился ко мне. Я от неожиданности вскочила на ноги.
Пару шагов Ахмета, и вот он передо мной. Хватает мой подбородок и впивается в мои губы. Жестко и требовательно.
От неожиданности, я приоткрыла рот, чем только помогла Ахмету углубить поцелуй. Я вырывалась и пыталась оттолкнуть его. Но не придумала ничего лучше, чем со всей силы его укусить. Во рту почувствовался вкус его крови. Ахмет замычал и оторвался от меня.
А я не могла понять, от чего мне хуже было в этот момент. От того, что он поцеловал меня, или от того, что я хотела ещё. Но нужно держать марку.
— Ты в своём уме? — заорала я на Ахмета, который вытирал от крови губу. — Ты кем себя возомнил, думаешь тебе все можно? Хрен ты угадал. Это был последний раз когда ты меня касался.
— Чокнутая баба. Больно же.
— Так тебе и надо. Жалко мало. Всего хорошего, освободи дом. Больше сюда не приходи. В противном случае, быть беде, уж будь уверен. Иди к жене. Позор тебе. Охрана-крикнула я и появился Андрей, который смотрел на Ахмета, и кровь на его губе. — Помогите мужчине найти выход, и в следущий раз, если он здесь появится, делайте, что положено.
Я развернулась и покинула гостиную, даже не взглянув на Ахмета. Меня всю трясло. До сих пор, в его присутствии я вся покрывалась мурашками. Не смотря на то, сколько лет мы не виделись. Не отвыкла.
Его поцелуй, только вновь пробудил во мне все то, что я старалась спрятать как можно глубже. Прячь не прячь, а вот оно все. Стоило ему появится и поцеловать. Только зачем это все. Зачем он явился? Зачем я с ним увиделась. Дура.
После ухода Ахмета, мне все же удалось каким-то чудом несколько часов поспать.
Когда проснулась, чувствовала себя разбито, старалась не думать о том, что произошло. Впереди трудный день и вечер. Нужно настроиться именно на это. А завтра, я вновь покину, родные края. И больше мы не увидимся.
Пол дня пролетело незаметно. Я выбирала вечерний наряд, а ближе к вечеру, на дом приехали стилисты, чтобы собрать меня на благотворительный вечер. А я тем временем готовила свою речь, с которой буду выступать.
С причёской, макияжем и в своём безумно красивом наряде, я выглядела просто фантастически. Оставались последние штрихи и можно выдвигаться.
Чем ближе мы подъезжали к нужному зданию, тем волнительнее было.
Андрей всю дорогу меня подбадривал и полкалывал, чтобы поднять мне настроение.
Машина остановилась, значит мы в нужном нам месте. Один из охранников открыл мне дверь. Я вышла из машины.
— Андрей, только ты будь всегда рядом. Не по-близости, а прям рядом. Мне как-то не спокойно.
— Естественно, я ж твой телохранитель, забыла? — с улыбкой спросил Андрей. Мне бы его вечное спокойствие, вот правда. Ну или хотя — бы половину.
В огромном зале, уже все было готово. Народа очень много, кто бы мог подумать, неужели всем им так хочется быть полезными бедному слою населения, и сиротам. Вот уж врятле, просто для галочки, ведь благотворительность и многие присутствующие — это вещи несовместимые.
Ко мне все подходили и подходили люди. Кто — то был мне знаком, кого-то знала наглядно, кого-то и вовсе видела впервые.
Некоторые просто поздороваться подходили. Были и те, кто хотел выразить своё «восхищение», скрипя зубами.
Наряжение помогло снять лишь шампанское, в ход уже шёл второй бокал.
Меня не покидало чувство, что за мной кто-то наблюдает. Я списывала это на волнение. Да и здесь полон зал людей, кто-то да и смотрит. Что здесь такого.
Вечер набирал обороты. Меня пригласили, для вступительной речи, чтобы этот вечер можно было считать официально открытым.
Я поправила платье, и подняв голову, уверенной походкой направилась к трибуне. Волнение нарастало, я все сильнее ощущала чувство тревоги.
Я вдохнула и начала свою речь.
«Я приветствую всех, на этом благотворительном вечере. Мы собрались здесь сегодня, для того, чтобы внести свой вклад, и сделать доброе дело, для тех детей, которые в этом нуждаются. Наш фонд «делай добро», по итогам сегодняшних торгов, а так же вклада каждого из вас, перечислит деньги в фонд детского дома номер 31.Кроме того, многие из больных детей, смогут пройти дорогостоящее лечение. Я очень рада, что сегодня собралось столько неравнодушных людей, готовых помочь.
Возможно кто-то из вас помнит, как когда-то написал Лев Толстой» чтобы почувствовать добро, надо начать делать добро». Спасибо за внимание.
Пока говорила свою речь, которую от волнения немного забыла, не могла понять, почему так некомфортно себя чувствую. Пока не наткнулась на чёрный безумный взгляд из зала. Это был Ахмет. Который стоял как хозяин. Донельзя уверенный в себе. С бокалом в руках.
Он смотрел на меня оценивающе. И в то же время, как-будто с любовью и восхищением.
Приди в себя Милана, он наверняка здесь с женой. Я отвела взгляд.
В зале послышались аплодисменты, а я на трясущихся ногах, покинула трибуну.
— Тебе плохо, может на воздух выйдем? Мне не нравится как ты выглядишь. — шепотом спросил Андрей, как только я оказалась рядом.
— Да пожалуй, мне нужно подышать. Переволновалась. Да и Ахмет здесь. Я его когда увидела, мне словно кислород перекрыли.
— Не думала о том, что вам двоим нужно поговорить? Ты не подумай, я в любом случае на твоей стороне, но может ему стоит знать о…
Андрей резко замолчал. Нас прервали и слава богу. Слава богу, что он не успел произнести в слух то, что хотел. Ведь к нам подошёл Ахмет.
— Добрый вечер Милана, прекрасно выглядишь и речь была хороша. Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.
Вот же козел. Не ожидал он. А то я его не знаю. Говорит словно с издевкой, или это я ищу подтекст.
— Послушай, мы с тобой не друзья, и вообще никто друг другу, избавь меня от своего общества. Ты ведь так хорошо это умеешь. — прошипела я, чтобы это слышал он, но не окружающие, и быстрым шагом, отправилась за своим меховым манто.
Мы с Андреем вышли на небольшой балкончик, я глубоко вдохнула свежий, морозный воздух.
