Стук сердца усилился, мне казалось, что он раздается на весь дом. Приблизившись к двери спальни, толкнула ее дрожащей рукой. Дверь медленно распахнулась, открывая моему взору картину, пронзившую меня с головы до ног, словно удар молнии. Я остолбенела…
На шикарной постели, в свете ночника и падающем свете из гостиной, я увидела обнаженную пару: красотка извивалась, сидя верхом на мужчине, и придерживала руки мужчины, лежащие на ее бедрах. А он был полностью во власти своей «наездницы». Вдруг шумно вздохнул, и из его груди вырвался протяжный стон. Это был Егор…
И в этот же момент застонала девушка, запрокинув голову назад и вцепившись в руки мужчины, после чего, словно в замедленном кино: опустила голову и, отбросив назад волосы, с едва заметной полуулыбкой Лана посмотрела в мою сторону…
Эта улыбка меня обожгла и сожгла в один миг, почти от физической боли я пришла в себя и бросилась вон из этого проклятого шале.
Сердце разрывалось на тысячи колючих осколков, оставляющих кровоточащие раны.
Пока я бежала к нашему домику, план созрел сам собой. Ни минуты я не могла здесь больше оставаться. Прочь! Прочь из этого места! Прочь от этого человека! Вытащив чемодан, начала быстро кидать в него свои вещи. Хорошо, что взяла с собой деньги «на всякий случай», кто бы мог подумать, что этот случай со мной произойдет.
Наскоро собравшись, вызвала такси, которое в эту ночь стоило тройного тарифа, но ничто не могло меня остановить:
— Куда поедете? — уточнил диспетчер.
— В аэропорт…
Всю дорогу в аэропорт водитель-кавказец, лихо управляя автомобилем, балагурил: рассказывал какие-то истории и подпевал исполнителям кавказских песен, звучащих из динамика авто. Главное, что он не вовлекал меня в свои разговоры, и, время от времени бросая взгляды в зеркало заднего вида, довольствовался моими редкими кивками.
Водитель-ас довольно быстро доставил меня к зданию аэропорта, в справочной которого не составило труда узнать, когда будет первый рейс, и купить на него в кассе билет.
Пройдя в полупустой зал ожидания, уселась в удобное кресло и погрузилась в размышления: как мне быть дальше, что делать…
С родителями мы поздравили друг друга с наступающим Новым годом еще накануне вечером, и в моем теперешнем состоянии это сыграло мне на руку, иначе я сейчас могла не выдержать, услышав родной мамин голос, а вот с Марго…
Набрала ее номер и после нескольких гудков услышала звуки веселой музыки и гомон голосов:
— Алло, Поль! — раздался в трубке радостный голос моей подруги.
— Маргош, с Новым годом! Здоровья и счастья тебе желаю и любви! — на последнем слове мой голос предательски дрогнул.
— Полиш, спасибо! С праздником! Как я рада слышать тебя! У тебя все в порядке? — моя любимая подруга сразу что-то заподозрила.
— Не очень, — попыталась я сказать спокойно, с трудом сдерживая навернувшиеся на глаза слезы, но голос меня не слушался.
— Так, Поль, давай не финти! Говори, что произошло?
Услышав сочувствие и беспокойство в ее голосе, рухнула все моя выдержка и стойкость, душившие меня слезы хлынули потоком.
— Я сейчас в зале аэропорта, — сдавленно прошептала я, судорожно сглатывая подступивший к горлу ком.
— Понятно. Так, Полиш, — спокойно и уверенно говорила Марго, — Сейчас идешь и покупаешь билет на первый же самолет. У тебя деньги есть?
— Угу, — смогла я промычать сквозь слезы. — Уже купила билет.
— Умница. Слушай меня внимательно. Я сейчас у родни в Москве. Встречу тебя, и ты побудешь с нами. Слышишь?
— Слышу, — шептала я, утирая слезы.
— Вот и договорились. Скинь мне номер рейса и время прибытия, и больше ни о чем не думай и не расстраивайся! Главное, что все живы и здоровы! Обнимаю тебя и жду!
Отправив Марго смс с информацией о рейсе, первый самолет на Москву был только в семь утра, я решила, что сейчас самое лучшее, это попытаться уснуть. И, сходив умыться в дамскую комнату и немного успокоившись, вернулась к своим вещам. Накинув палантин на стоящий на соседнем кресле чемодан, я устроилась поудобнее и, установив время на будильнике, прилегла. Видимо, от избытка событий этого дня и моральной вымотанности я незаметно для себя уснула…
Проснулась раньше будильника, от затекшей в неудобном положении руки и от голоса диспетчера, эхом разлетающегося по огромному помещению, объявляющего рейсы. Освежив лицо влажной салфеткой и купив стаканчик кофе, взяла чемодан и направилась вместе с другими готовиться к посадке.
И вот, полупустой самолет взмыл в небеса. Он уносил меня за сотни километров от человека, которого я полюбила, и от места, где я была так счастлива. Егор сделал меня счастливой, и вдруг… Все оказалось неправдой. Все.
Я не понимала, что случилось, не хотела понимать, не могла объяснить. Душа болела. Непереносимо. Болела на физическом уровне. Я была раздавлена, растоптана. Неужели я настолько плоха? Хуже этой насквозь фальшивой, но красивой Ланы?
Жизнь ударила меня второй раз. Снова доверилась. И снова предали. Да, точно. Все дело во мне. Я скучная, неинтересная и некрасивая, не «точеная»…
Весь полет я вела с собой мысленный диалог, больше похожий на монолог. В основном, это были вопросы, на которые я пыталась найти ответы, но не находила, ответов не было.
Измученная душевными терзаниями, я даже не заметила, что полет подходит к концу, о чем всех нас проинформировала стюардесса.
Самолет зашел на посадку, выполняя маневры в районе аэропорта. И вот уже шасси коснулись взлетно-посадочной полосы, и стремительный пробег железной птицы завершился полной остановкой.
Выйдя из теплого нутра самолета на трап, нас встретила настоящая зима, с морозом и ледяным, пронизывающим ветром. Зябко кутаясь в пуховик, я, вместе с другими пассажирами, энергично потрусила к автобусу, доставившему нас к зданию аэропорта.
Получив багаж и продвигаясь к выходу, увидела Марго, взглядом выискивающую меня среди других прилетевших.
— Привет, Полиш, — мы обнялись, — идем, нас ждет машина.
Выйдя из здания аэропорта, мы направились в сторону скопления автомобилей, ожидающих пассажиров.
Водитель нашего авто, мужчина одной из южных республик, помог погрузить в багажник чемодан, мы уселись с Марго на заднее сиденье в салоне, и машина тронулась в путь.
Я наблюдала сквозь слегка запотевшие стекла за новогодней Москвой. Шел небольшой снег, на дорогах нмкаких пробок, совсем немного машин, и это было поистине нереальной действительностью. Редкие прохожие, одинокие полицейские, полупустые улицы. Так выглядела Москва утром первого января, и такой я ее никогда еще не видела. Новогодняя ночь нейтрализовала большинство москвичей и гостей столицы.
Свернув с центральной улицы, мы въехали в уютный дворик девятиэтажки, в котором у подъездов на высоких хвойниках еще горели гирлянды, а на белоснежных сугробах местами виднелись разноцветные блестящие конфетти от хлопушек и феерверков — следы праздника. Машина остановилась, мы расплатились и вышли на морозный воздух.
— Мы сейчас с тобой перекусим, потом завалимся спать, а как проснемся, поговорим, все обсудим и придумаем что-нибудь интересное, потому что новогодняя Москва — это сказка! — излагала план Марго, когда мы подходили к нашему подъезду.
— Я так выжата, что согласна на все, — проговорила ей в ответ. — И спасибо огромное, что ты сейчас со мной. Надеюсь, я не очень помешаю всем вам веселиться.
— Не выдумывай! — Марго остановилась, открывая дверь подъезда. — Просто ты еще не знакома с моими родственниками, — улыбнулась она, взглянув на меня. Поэтому ты не только никому не помешаешь, а это мы не дадим тебе грустить и печалиться.
Добравшись на лифте до нужного этажа, Марго едва успела вставить ключ в замочную скважину, как дверь распахнулась. Напротив нас стояли двое нарядных улыбающихся мужчин в красных колпаках Санты и девушка с пушистой блестящей мишурой вокруг шеи. Троица весело прокричала «С Новым годом!», неожиданно раздался оглушительный хлопок, и полетели, осыпая нас с Марго, яркие конфетти. Мгновение, и мои нервы сдали: перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело, свет померк, и я отключилась…
