Дебил, чёрт побери.
Проталкивая воздух в лёгкие, я пытался собрать воедино всю картину, чувствуя, что у меня ничерта не складывалось. Появилось смутное подозрение, что я что-то упустил. Габи я упустил, вот что вне всяких сомнений. Боль сковала грудь, что мне захотелось выдрать все свои волосы на голове к хренам собачьим.
Телефон в кармане джинсов завибрировал, и я быстро достал его, свернув за угол длинного дома и направившись в сторону центра города.
— Да, Стэнли, соскучился? — вяло поздоровался я.
— Какое самомнение, поглядите-ка на него, — хохотнул он. — Я звоню, чтобы сообщить тебе потрясающую новость.
— Это какую же?! Ты наконец нашёл себе девушку?
— Нет, идиот. Вот умеешь ты настроение испоганить, — фыркнул он в трубку, и я невольно улыбнулся.
Его одержимость поиском своей половины меня забавляла, но в данный момент я был благодарен возможности отвлечься от своих мыслей хотя бы на секунду. Блаженную секунду не думать и не представлять.
— Тогда я внимательно тебя слушаю.
— Нас с тобой взяли на двухмесячную практику в больницу. По неделе в каждом отделении, прикинь?! — воодушевленно произнёс он, что я чуть не споткнулся.
Мы с ним, среди прочих таких же соискателей, подали заявления, и я даже не рассчитывал на успех, поскольку конкуренция бешеная, а мест в больнице не так-то и много. Но я мечтал пройти практику в Лос-Анджелесе. Во-первых, это гарантирует мне запись в личном деле, что в свою очередь, повышает мой рейтинг к выпуску. Во-вторых, я не мог дождаться оказаться в больничных коридорах в качестве врача и помогать людям. Хоть я и выбрал специальность генетика, и она не столь захватывающая, как например кардиология или нейрохирургия, но всё же несла в себе огромную пользу для общества.
На самом деле я выбрал свою специальность ещё до поступления в универ, чётко зная, чего хочу и не собираясь ничего менять. Подобное однозначное решение давало мне ощущение твёрдой почвы под ногами и более-менее структурированный план на будущее. Я всегда был известен своим умением принимать решения молниеносно, не сожалея о них. Это меня отличало от моих однокурсников, которые учась на третьем курсе, до сих пор до конца не определились с выбором будущей профессии. Ко всему прочему практика в больнице давала возможность ассистировать врачам и в хирургическом отделении, и в травматологии, и в кардиологии.
— Охренеть! Блин, ну хоть что-то хорошее за сегодня, — улыбнулся, отвечая ему.
— Да! С понедельника по вечерам мы с тобой и ещё парочкой девчонок будем хреначить в больнице, — проворковал он. Я закатил глаза, уже зная, что он начнёт подкатывать к этим девушкам с первых же секунд. — Но до выхода на смену, надо появиться в больнице и подписать какие-то бумаги. Когда сможешь?
— Да хоть сейчас, я уже освободился, — ответил, переходя дорогу.
— Отлично. Тогда рули прямо туда, я скоро буду, — быстро отключился Стэнли, и я поспешил к больнице.
Я мечтал стать врачом с детства, но мало что для этого делал, отдавая всего себя танцам. Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы Габи смогла продолжить танцевать. Но в глубине души я хотел помогать людям и спасать жизни. Отчасти поэтому я так легко ушёл вслед за Габи. Мало того, что без неё мне в спорте делать нечего, так и в принципе я перестал гореть этим делом.
Причина выбора такой профессии достаточно проста и даже прозаична — моя мама больна. Давно. Когда мне было около десяти лет стали появляться первые симптомы её заболевания. Она становилась рассеянной, могла не узнать давнего знакомого или подругу, забыть о важной дате. Но симптоматика была непостоянной. Где-то раз в полгода на неделю или две она становилась сама не своей, а затем всё возвращалось на круги своя.
Постепенно, через несколько лет, обострения стали более длительными и очевидными. Она могла месяц вести себя неадекватно, не мыться и не убираться в доме, не ходить на работу и не готовить еду. Могла слышать голоса или видеть галлюцинации. Ей диагностировали шизофрению. При этом, что любопытно, моя прабабушка по маминой линии тоже страдала от данного недуга, а вот бабушка нет (она умерла от совершенно другого заболевания, никак не связанного с расстройством психики). Я с детства уяснил насколько непросто присматривать за человеком в таком состоянии. Ты никогда не знаешь, что он выкинет через пять минут, что прикажет сделать ему голос, неуёмно звучащий в его голове, что ему причудиться в темноте и так далее. Это кромешный ад.
Моя мама долго не признавала, что она больна и отказывалась от обследования. Только когда мне исполнилось семнадцать лет она наконец дошла до врача. Но её состояние прогрессировало. В итоге сейчас она по два-три месяца проводит в специализированной клинике, где за ней присматривают и оказывают должный уход.
Врачи всего мира до сих пор спорят по поводу причин возникновения данного недуга. Рассматривается и инфекционная теория, и психологическая, и нейрофизиологическая, и генетическая. Практически все сходятся во мнении, что генетический фактор играет важнейшую, почти ключевую, роль в возникновении шизофрении. Поэтому для меня было очевидным выбором пойти учиться на генетика. Я хотел докопаться до истины, каким именно способом наследуется данная болезнь. Существует теория, что в нашем организме около ста генов-претендентов на роль возбудителя шизофрении. Я и хотел в один прекрасный день разобраться в этом вопросе.
Маму уже не спасти, и я прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Вылечить на сто процентов невозможно, однако облегчить её состояние пока можно. Пока.
Моему дяде, родному брату мамы, повезло, так как его болезнь не коснулась. Вполне возможно, что у нас этот ген наследуется исключительно по женской линии и через поколение, но это не доказано. Это только мои предположения и догадки, никак не облегчающие мне жизнь и видение моего собственного будущего.
Подойдя к главному входу больницы, заметил Стэнли, который что-то печатал в телефоне.
— Я здесь, — криво улыбнулся ему и хлопнул его по плечу. Он внимательно посмотрел на меня.
— Ты выглядишь так, словно тебя попыталась сожрать самка богомола, но подавилась твоими волосами. Что случилось?
— Хрень и полнейшее дерьмо. Чертовщина, короче говоря. Я застал Габи с другим, — выдохнул я, смотря как у Стэнли отвисла челюсть.
— Да ну нахрен?! Она кинула тебя?! Слушай, ты видимо и впрямь в постели деревянный, иначе я не могу объяснить её поведение! — заржал этот кусок идиота.
— Хочешь изучить местное отделение травматологии? Могу организовать, — рыкнул я, открывая дверь в больницу.
Я чувствовал себя разбитым и понимал какое решение должен принять, оно настолько очевидное, что его не стоит даже озвучивать. Проблема в том, что моя способность скоропалительно выносить вердикт в этот раз забуксовала. Я отказывался верить, что пришёл конец моим попыткам вернуть своё счастье. А тут ещё это идиот решил поюморить.
— О, завёлся Тарзан. Ладно, расскажу тебе вести с полей. Я тут уже видел несколько симпатичных девчонок, — отчитался он, когда мы зашли в ярко освещенный холл больницы.
Я только усмехнулся, покачав головой.
— Ты неисправим.
— Под лежачий камень вода не течёт. Поэтому я предпочитаю занять активную позицию, чтобы точно не пропустить свою девушку, — заявил он, уверенно идя по коридору первого этажа, обгоняя медперсонал и пациентов.
— Ты так только весь клёв распугаешь своими активными жестами. Надо быть хитрее и немного спокойнее, — высказался я, как только мы остановились на посту медсестры. Хорошенькой медсестры и Стэнли, шикнув на меня, тут же устремил свой игривый взгляд в её сторону.
Решил не мешать ему, наблюдая за заигрыванием моего знакомого. Через пару минут нам дали папки с прикрепленными к ним анкетами, которые нам необходимо заполнить и проводили в небольшую комнату, отведённую для персонала. В ней уже сидели две девушки, судя по всему, те самые, с которыми мы будем проходить здесь практику.
