Купил виски, сигареты, заказал еду, остаток вечера бухал и ни о чём не думал. Как будто перегорело что-то в душе. Силы, желания, эмоции — всё исчезло. Остался только я и мои принципы. Кому они нужны, если рядом нет любимого человека? Хороший вопрос, ключевой. Ответа я не нашёл.
Проснулся от сильной головной боли. Выпил ибупром, заказал такси и отправился к родителям. Всё не было времени их навестить, иногда общался с мамой по телефону, отца привычно игнорировал. Но мне почему-то захотелось увидеть родной дом, вспомнить детство, обнять сестрёнку.
— Денька! Что ты здесь забыл? — Маша удивлённо таращит глаза, когда я захожу в квартиру.
— Ностальгия проснулась. Родители дома?
— Пока нет. Папа сейчас сам знаешь, у кого, — Маша никогда не называет любовницу отца по имени. — А мама в супермаркет пошла, скоро будет.
Иду в свою детскую комнату, улыбаюсь, как только вижу старые плакаты на стене, допотопный комп с пузатым монитором, серию книг “Чёрный котёнок”, которыми я зачитывался в одиннадцать лет. Здесь всё осталось по-прежнему, словно вернулся в беззаботную юношескую пору. На душе сразу теплеет, и тоска ненадолго исчезает. Маша стоит возле дверей, наблюдает за тем, как я роюсь в ящиках письменного стола, достаю старый дневник и бездумно его листаю. Был в моей жизни период, когда я писал стихи. Нелепые, без ритма и рифмы, но зато искренние и душевные.
— День, что случилось? — сестрёнка трогает меня за плечо, смотрит настороженно.
— Не верится, что в четырнадцать я строчил наивные стихи и посвящал их однокласснице, с которой сидел за одной партой. Валентинки ей подкидывал в портфель, домой провожал.
— Ты меня пугаешь.
— А потом узнал про любовницу отца. Стихи забросил, не тянуло больше сочинять наивные оды о великих чувствах. Окончательно меня добила мамина покорность. Она всё знала, но притворялась идеальной заботливой женой. Наши родители живут во лжи не один десяток лет. Не хочу повторять их ошибки.
— День, им нравится такая жизнь. Неужели ты не понимаешь?
— Нет.
— Ты слишком узко мыслишь. Мама живёт в комфорте и достатке, ей пофиг на измены мужа. А папа может трахаться с соседкой хоть до старости, но по вечерам он всегда возвращается в семью. Я не понимаю родительских отношений, но прекрасно вижу, что их устраивает нынешнее положение дел. Не суди о других по себе.
— Хрень всё это.
— Скажи уже, что случилось? К чему эта ванильная тоска по утраченному детству?
— Мы с Юлей расстались.
Маша одаривает меня лёгким подзатыльником, кривит губы и хмурится.
— Совсем сбрендил, братец?
— Что на тебя нашло? — поднимаю голос, потому что сестра переходит все грани дозволенного.
— Дурак ты, — бросает грустно. — Юля классная, зачем ты её бросил?
— Она меня обманула, — ввожу сестру в курс дела, только поддержки не получаю. Маша качает головой, смотрит на меня снисходительно.
— И что плохого сделала Юля? Она тебя даже не знала, когда согласилась на авантюру Руслана. А потом промолчала, потому что боялась расставания, дубина ты стоеросовая! Если уж на то пошло — затейником был Руслан, спектакль с переодеванием тоже он придумал, даже о свободных отношениях первым упомянул твой друг. Юля в чём виновата?
— Маш, я предательство не прощаю.
— Ой, какие мы пафосные, возвышенные, безгрешные! Говоришь так, словно ни разу никому не врал, и бизнес свой построил без малейшего жополизства и приспособленчества. Просто идеальный мужчина, как мне повезло родиться твоей сестрой, — Маша бесится, сарказм так и прёт из неё, в глазах сквозит осуждение. — Денька, я всегда тебя поддерживала, но сейчас ты меня раздражаешь. Придумал какие-то принципы, законсервировался в них и отталкиваешь людей, которые не соответствуют твоим завышенным требованиям.
— Неужели нужно забыть о том, что меня обманули?
— Да, именно так. Позволь людям быть людьми, а не роботами. Все врут и ошибаются, это нормально. Идеалов не существует. Денис, я тебя очень люблю, но на месте Юли я бы не смогла тебе доверять. Ухаживал, свидание на крыше устраивал, пылинки с неё сдувал, жить вместе хотел — а потом бросил из-за мелочи.
Я ничего не отвечаю. Через минуту домой возвращается мама, и наш разговор с сестрой заканчивается обоюдным непониманием. Сидим на кухне, общаемся с мамой. Она расспрашивает о работе, волнуется за моё здоровье. Ухожу до прихода отца. На улице достаю телефон и договариваюсь о встрече с Русланом.
Я зол. Предыдущую ночь почти не спал, обдумывал всё, что сказала Маша. Сестрёнка слишком импульсивная, самоуверенная, всегда говорит правду, даже меня не щадит. Есть в её словах доля правды. Я зациклился на прошлом, слишком строг к окружающим, выбираю истину и принципы, потому что по-другому не умею. Всех девушек я бросал первым. И находил весомые причины для разрыва. Может, проблема во мне, а не в других людях?
Захожу в паб, киваю Руслану. Гнев вспыхивает внутри, перед глазами мелькают красные вспышки. Я ведь до последнего считал Руслана лучшим другом. И он прекрасно знает, что я не прощу предательство, но всё равно решил надо мной подшутить.
— Давай перейдём сразу к делу, — цежу сквозь зубы. — Зачем ты придумал этот дешёвый спектакль?
— Не догадываешься? Хотел вернуть тебя к жизни, это же очевидно.
— Поздравляю, у тебя получилось. Только какой ценой?
— А это не имеет значения. Я знал, что ты будешь корчить из себя бедного и несчастного героя. Мы с Юлей — подлые предатели, а ты — невинная жертва. Только учти, Дэн, в чужом глазу ты соломинку видишь, а в своём бревна не замечаешь.
— На что ты намекаешь?
— Присвоил мои идеи, продинамил меня, когда создавал компанию, на звонки не отвечал, а потом вдруг объявился, лучшим другом называл. Двулично, не правда ли?
— Я уже извинился за это.
— Да, я помню. Но чем ты лучше Юли? Почему твои поступки достойны прощения, а её — нет?
— Наши отношения тебя не касаются.
— Окей. Я не жалею о том, что сделал. Ты перестал думать только о работе, влюбился в хорошую девушку, возобновил наше общение. Дэн, ты снова начал жить. Если бы не мой эксперимент, ты бы загнулся со своей компанией, в больничку бы попал из-за инсульта в тридцать пять. Есть у меня знакомые, которые вели такой же образ жизни, как ты, и теперь ходят к психотерапевту, от депрессии лечатся. Тебе я такой участи не желал, поэтому пошёл на крайние меры.
— Спасибо, огромное, Руслан. В ножки тебе теперь кланяться? — едко отвечаю. Слова друга задевают меня, бередят застарелые раны. Он прав. Сука, как же он прав. Но от этого мерзко и противно, хочется вмазать по его наглой самодовольной роже.
— Нет. Мне за Юлю обидно. Она ничего ужасного не сделала, просто поддержала меня, потому что так поступают настоящие друзья. Но тебе не понять — слишком сложно, идеальную картину мира порушить придётся.
— Рус, договоришься, — предупреждаю, всё ещё сдерживая свои скотские порывы.
— Готов опуститься до драки? Хорошо, только выйдём на улицу.
Руслан ухмыляется, встаёт и идёт на улицу. В висках шумит, руки так и чешутся. Сейчас я найду выход своему гневу, отыграюсь на друге-предателе. Мною руководят злость, отрицание, боль и презрение к себе, поэтому я забываю о здравом смысле, поддаюсь эмоциям.
На улице нас только двое. Руслан насмехается надо мной, хмыкает нарочито громко, и где-то на подкорке сознания понимаю, что он нарочно меня провоцирует, но сдержаться уже не могу. Бью бывшего друга в челюсть. Он отшатывается, сплёвывает на асфальт, снова поднимает голову и улыбается. Бью сильнее, разбиваю губу Руслана. Течёт кровь.
Что я творю? Он же не пытается дать сдачи, терпит, хочет узнать, как далеко я могу зайти.
— Ты с ума сошёл? — слышу родной голос, растерянно моргаю, не осознавая реальность, думая, что свихнулся. Мне уже чудится Юля. — Денис, за что? Зачем?
Но это и правда она. Подбегает к Руслану, обнимает за плечи, взволнованно всматривается в его лицо, достаёт из сумки бумажную салфетку и прикладывает к разбитой губе.
